о рядом с ней кто-то тоже идет. Это — Нина Палатазин с серым лицом, покрытым морщинами, но глаза — настороженные, живые, какими Джо их никогда не видела. Старая женщина шла с трудом, но спину держала прямо, подбородок высоко поднят. Вдруг она заговорила слабым, каким-то отдаленным голосом, словно далекий шепот прохладного ветра пустыни.
— Дорога длинная, малышка, — сказала мать Палатазина. — Это трудная дорога. Но ты не можешь сейчас сойти с нее и не можешь остановиться. Она идет в обе стороны — из прошлого в будущее. Впереди для Энди приготовлено многое, очень многое. Ты должна быть готова и сильна. Сможешь? — Старая женщина пристально посмотрела на нее, и Джо увидела, что силуэт женщины как бы волнообразно покачивается, словно шелковая ткань на ветерке.
— Он умер. Его схватили вампиры. Или он погиб во время бури, в землетрясении.
— Ты в самом деле в это веришь?
— Я… не хочу в это верить, но…
— Тогда надейся, — настойчиво сказала старая женщина. — И никогда не переставай надеяться, потому что когда исчезает надежда, можешь садиться прямо на дорогу и больше не трогаться с места.
— Он мертв, — тихо сказала Джо, — не так ли? Ты можешь сказать мне правду?
— Могу сказать, что он жив, хотя устал очень и ранен. Но ты больше ничего не хочешь узнать?
— Хочу, — неловко сказала Джо.
— Дорога ведет дальше, — сказала старая женщина. — И она ничего не обещает, кроме перехода — от рождения до смерти. Ему я больше не понадоблюсь. До конца пути с ним придется идти тебе — такова воля Божья. О, смотри! — она показала на озаренный розовым огнем горизонт. — Ночь на исходе. Скоро наступит день. Я так устала… — Она посмотрела на темную равнину. — Наверное, мне нужно немного отдохнуть, в мирном этом месте. Но тебе придется продолжать путь, Джо. И тебе, и Энди. — Старая женщина несколько секунд смотрела на нее, потом сошла с полотна дороги и двинулась через равнину, вдаль. Джо смотрела, как исчезает она из виду, и в последнюю секунду она превратилась в комочек белого света, запульсировала и исчезла, словно унесенная ветром. Теперь стало заметно светлее, и Джо поняла, что нельзя останавливаться, нельзя поворачивать назад. Ничего другого не оставалось, как встретить восходящее солнце. И вскоре после этого она проснулась.
С самого утра Джо стояла у посадочной бетонной полосы, наблюдая за прибывающими самолетами. Грузовики и фургоны «скорой помощи» спешили увезти уцелевших после катастрофы. Джо уже знала, что несколько тысяч попали на базы в Форт-Ирвинг и «Эдвардс Эйрфорс Бейз». И скоро будут готовы списки всех выживших. Если судьба лишила ее Энди, то лучше уж думать, что ему удалось в конце концов найти короля вампиров и пробить осиновым колом его черное сердце.
Она коснулась шеи и маленького распятия на цепочке, которое дал ей Энди. Ей казалось очень важным, чтобы крестик был с ней в этот момент.
Она слышала рассказы вновь прибывших и тех, кто вместе с ними уже ночевал в бараках: миллионы погибших, Лос-Анджелес погрузился на сотню футов ниже уровня океана. По воде плавают обломки и трупы. Вампиры корчились, таяли, плавились, превращаясь в черные отвратительные сгустки, постепенно испаряясь, как куски жира на сковородке: Но ходили слухи и о чудесах. Целые дома срывались с фундамента и невредимыми выносились приливной волной на берег вместе с обитателями. Сотни уцелевших, обнаруженные береговым патрулем с вертолетов — на обломках крыш, на лодках, на крышах самых высоких зданий Лос-Анджелеса. Тысячи людей, не побоявшихся вампиров и убежавших через ураган в каньоны, добравшихся до гор Санта-Моника, прежде чем началось землетрясение. Слухи о предчувствии, героизме, неожиданном везении, спасшем сотни людей от верной гибели. Встречи с незнакомыми людьми, которые отводили целые семьи и группы спасшихся в безопасные укрытия, а потом необъяснимым образом исчезали. Да, терпение, выносливость — вот что двигало людьми до последнего момента, пока опасность не исчезла.
Теперь, сидя за столом с молодой четой и более пожилой супружеской парой, вид у которых был под стать любым контуженным в бою ветеранам, Джо пила свой апельсиновый сок и смотрела в окно. Она увидела, как заходит на посадку один из больших транспортных самолетов, а другой такой же начинает делать разворот над базой — солнце отблескивало на фюзеляже, словно на новой серебряной монете.
«Слава Богу, — сказала она себе, — все еще продолжают поступать беженцы». Внутри, словно огонек почти потухшего костра, начала снова мерцать надежда. Нет, нельзя тешить себя беспочвенными надеждами. Но надеяться надо, и молиться тоже, за то, чтобы Энди оказался на борту одного из этих самолетов, или где-то еще, но в безопасности.
Напротив Джо сидела женщина с кудрявыми каштановыми волосами и усталым темноглазым лицом. Она пила кофе из картонного стаканчика, на ней был белый халат в пятнах. Персональная табличка на лацкане с изображением Красного Креста сообщала фамилию врача — Оуэнс. Женщина эта — врач или медсестра Красного Креста, как решила Джо — на несколько секунд закрыла глаза, потом снова открыла и посмотрела в окно на садящиеся самолеты.
— Наверное, вам сейчас очень нелегко, — сказала Джо.
Женщина взглянула на нее, кивнула.
— Да. Очень. Сюда стянуты силы персонала Красного Креста четырех штатов — и все равно… нам не хватает крови для переливаний, метараминола, декстрана… в общем, массы медикаментов. Очень много случаев психического шока. Вы ведь из района Лос-Анджелеса?
— Да.
— Я это по глазам поняла. Это было… очень страшно?
Джо кивнула.
— Мне очень жаль, — сказала женщина, кашлянув. — Я прилетела из Аризоны прошлой ночью и представления не имела, что будет столько людей.
— Надеюсь, что это еще не все, кто спасся. Думаю… вы уже все знаете?
— Гм-м, — женщина предупреждающе подняла ладонь. — Я не должна обсуждать некоторые, случайно услышанные вещи. Это наш приказ.
— Да, конечно, — Джо слабо улыбнулась и отвела взгляд в сторону. — Военные не хотят, чтобы наружу просочилось то, что они называют «бабушкиными сказками». Естественно. Остальной народ не должен услышать о том, что произошло в Лос-Анджелесе на самом деле.
Гнев окрасил розовым бледные щеки Джо, но она слишком устала, чтобы свой гнев выразить словами.
— Очень красивая вещица, — сказала женщина в белом халате.
— Простите, что?
— Ваша цепочка и крестик. Сегодня я видела уже массу крестиков и распятий побольше. Собственно, только что мы вытащили точно такой же крестик из кишечника одного мужчины, — он вызывал у него мучительные болезненные приступы.
— Вот как! — Джо повернулась на стуле, глядя в окно — заходил на посадку вертолет Красного Креста, направляясь к посадочной полосе. Пора было вернуться на пост у полосы, продолжать бессменное дежурство. Она должна узнать правду, так или иначе.
— Ну, хорошо, — сказала она, поднимаясь. — Я лучше освобожу место для кого-нибудь еще.
— Очень приятно было побеседовать с вами, миссис…
— Палатазин, — сказала Джо и тут же пояснила:
— Это венгерская фамилия.
Сделав несколько шагов, она остановилась и обернулась.
— Спасибо, — сказала она, — спасибо, что помогли.
— Надеюсь, что в самом деле помогла, — сказала женщина.
Джо покинула столик, за которым сидела, и двинулась к дверям столовой. Она вышла наружу, в яркий солнечный свет. Она смотрела теперь на громадный палаточный городок, сооруженный для новых беженцев и большинства персонала базы. Между ними проезжали грузовики и джипы, поднимая ленивые хвосты пыли.
— Минуточку, — сказал чей-то голос за спиной Джо. Она обернулась и увидела женщину из Красного Креста, с которой только что разговаривала, сидя за столиком. — Простите, как вы сказали ваша фамилия?
Сердце Джо забилось чуть сильнее.
— Палатазин.
— Бог мой, — тихо сказала женщина. — Я просто… я подумала, что крестик выглядит точно так же. Этот мужчина… он ваш муж, наверное?
Джо была так потрясена, что потеряла на несколько секунд дар речи. Губы ее несколько секунд беззвучно шевелились, и только после этого она смогла выговорить:
— Энди?
Она заплакала, и доктор Оуэнс обняла ее за плечи и быстро повела к джипу, стоявшему неподалеку. Они подъехали к оштукатуренному домику — теперь там разместили пункт Красного Креста. Первая комната, в которую, дрожа, — вдруг врач совершила ужасную ошибку? — вошла Джо, была полна столов, стульев, коек, спальных мешков и людей. Она услышала высокий мальчишеский голос Томми: «Эй!», и только после этого увидела его самого — он как раз встал навстречу ей со стула у стены. Ноги Джо ослабели. Она бросилась бежать к нему, смеясь и плача одновременно. Она крепко обняла мальчика, не в силах произнести ни слова. Рядом стоял кто-то еще, незнакомый человек в рваных джинсах, футболке и с грязной бородой. От него так воняло, что люди старались держаться подальше — вокруг незнакомца образовалась безлюдная зона 10 футов в радиусе.
— Мы думали, что вы погибли! — сказал Томми, глаза которого налились слезами. Вид у него был, по мнению Джо, просто великолепный, но кое-где на лице пролегли морщины, которых там быть не должно. — Мы думали, вы обе погибли во время землетрясения!
— Нет-нет! С нами все в порядке. А как вы здесь оказались?
— У нас кончился бензин. И ночь пришлось провести в пещере, в горах. Там было еще человек двадцать. Всю ночь продолжались толчки. Потом мы услышали шум вертолета, он нащупал нас прожекторами уже почти на рассвете. Потом мы… ох, как я рад снова вас видеть!
— Энди, — сказала Джо и посмотрела на доктора Оуэнс, — с ним все в порядке?
— Мы удалили ему посторонний предмет примерно час назад. Он был в очень… подавленном состоянии. Операция эта сравнительно простая, но он несколько раз порывался уйти. — Она посмотрела на Томми, потом на Джо. — Кажется, вчерашняя ночь ему далась нелегко.
— Мы нашли его, — сообщил вдруг Томми, и в голосе его прорезалось незнакомое напряжение. По спине пробежал холодный ток. С того самого момента, как он покинул салон грузового С-130, «геркулеса», и в желудке Палатазина начались первые приступы боли, его не покидало чувство, что чьи-то огромные глаза неотступно следят за ним. Теперь он был уверен — дни его увлечений фильмами ужасов прошли навсегда. Теперь он станет фанатом комедии. — Там, в замке, мы нашли их Хозяина.