Сильвера прошел через церковь, направляясь к себе. Шаги его отдавались гулким эхом по деревянному полу. Его квартира состояла всего из одной комнаты. Стены были выкрашены белой краской, на кровати лежал тонкий матрас, стоял комод, на нем — настольная лампа для чтения. В углу — раковина и кран. На полке стояли книги в твердых переплетах, в основном социологические и политические исследования: «Футурошок» Алвина Тофлера, «Политика зла» Джеймса Вирги, «Притягивание Луны» Марго Адлер. На другой полке, нижней, стояли электротостер и тарелка с электроподогревом. И первый, и вторая работали довольно плохо. Стены украшали рисунки, которые подарили ему дети. На них мчались парусники, люди радостно махали руками из окон, парили в облаках радужные воздушные змеи. Рядом с дверью висели керамическое распятие, яркий плакат-реклама, приглашавшая познакомиться с чудесами Мексики, и картина. На ней — рыбацкая деревушка с развешанными на солнце сетями. Эта картина напоминала ему о родной деревне Пуэрто Гранде на берегу Мексиканского залива. Другая дверь вела в крохотную ванную комнату с шумными трубами туалета и неисправным душем.
Отец Сильвера пересек комнату, набрал в чашку воды, жадно отхлебнул. «Сегодня все обошлось не так уж плохо», — подумал он. И благодарно выпил всю воду, пролив на рубашку всего несколько капель, — руки почти не дрожали. Он прислушался — ему показалось, что дверь церкви открылась и тут же затворилась. Да, верно, послышался звук шагов. Он поставил чашку и поспешно вышел из своей комнаты в помещение церкви.
Рядом с алтарем стоял молодой человек. Он разглядывал витраж окна. На нем были бледно-голубая рубашка и вытертые джинсы в обтяжку. Его усталые, тревожные глаза напоминали глаза загнанного животного. Сильвера смотрел на юношу, с трудом узнавая его.
— Рико? — тихо сказал он. — Это ты, Рико Эстебан?
— Да, падре, это я.
— Бог мой, как ты вырос! — Священник шагнул вперед, заключив руку Рико в твердое сухое пожатие своей мощной ладони. — В последний раз мы виделись… Бог мой, сколько лет прошло! Но ты теперь уже совсем взрослый мужчина, верно?
Рико улыбнулся и пожал плечами. «Если бы вы, падре, только знали…» — подумал он.
— Я слышал, ты переехал из баррио. Теперь ты живешь на Закатном бульваре?
— Да, у меня квартира на Полосе.
— Очень рад это слышать. А где ты работаешь?
— На самого себя, — сказал Рико, и когда взгляд отца Сильверы заострился, добавил: — То да се, думаю открыть собственную контору посыльных.
Сильвера кивнул.
Конечно, он понимал, что скорее всего Рико продает наркотики или сводничает, а может, и то и другое. Руки Рико были слишком чистые и гладкие, а образования для работы в офисе у него никогда не было, хотя ребенком он проявлял здоровое любопытство к окружающему, которое могло развернуться в настоящую тягу к знаниям, как надеялся отец Сильвера. Сердце Сильверы сжала боль жалости и грусти. «Как жалко, — подумал он, — сколько добрых семян пропадает зря!»
— У меня все нормально, — сказал Рико. Он чувствовал, что именно происходит сейчас в сердце священника, в его голове, хотя чувства Сильверы и были скрыты за черными бездонными глазами.
Сильвера показал рукой в сторону передней скамьи.
— Давай присядем, — сказал он. Рико послушался, и Сильвера сел с ним рядом.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал он, что было неправдой, потому что вид у Рико был как у выпитой до дна бутылки, и он к тому же был гораздо худее, чем должен бы быть. «Что он продает? — подумал Сильвера. — Наверное, кокаин. Или амфитамины? Ангельскую пудру? Но наверняка не героин. Рико слишком умен, чтобы связываться с этой грязью, и он, наверное, помнит, как вопят ночью наркоманы, когда вместо героина вводят себе детский тальк или сахарную пудру, которые подсовывают им толкачи вместо настоящего товара».
— Давно тебя здесь не было, — сказал Сильвера.
— Да, я давно уже не бывал здесь. Я уже и позабыл, какое тут все… Как странно, что это окно еще не разбили.
— Пытались. У меня была небольшая стычка с Головорезами.
— А, эта банда отребья… Надо было вызвать полицию и заявить на них.
— Нет, это наше местное дело, и я сам могу с ними справиться. А твое отношение к полиции изменилось с тех пор, как ты бегал вместе с Костоломами.
— Вы ошибаетесь, падре. Я и сейчас считаю, что копы — это бесполезные свиньи. Но вам без их помощи с Головорезами не справиться. Они умеют перерезать глотку в момент. Или еще быстрее.
Сильвера задумчиво кивнул, всматриваясь в глаза молодого человека. Там тлела ужасная горечь, словно в глазах давно голодающей собаки. И было там что-то еще, что-то затаившееся гораздо глубже и ближе к душе Рико. Сильвера заметил лишь быстрый всплеск этого чувства, как отблеск ртути, и узнал в нем страх — чувство, которое видел в собственных глазах в зеркале, и в последнее время довольно часто.
— Ты пришел ко мне по какой-то причине, Рико. Чем я могу тебе помочь?
— Не знаю. Возможно, можете, а может, и нет.
Он пожал плечами и повернулся к окну. Казалось, ему очень трудно было произнести эти слова.
— Падре, в последние пару дней к вам не заходила Мерида Сантос?
— Мерида? Нет.
— О, Иисус, — тихо сказал Рико. — Я думал, она могла… Вы понимаете, она могла сюда прийти, чтобы поговорить с вами… Она… забеременела от меня, и теперь исчезла. И даже ее неформальная мать не знает, где она сейчас может быть. Я не могу спать по ночам, не зная, что с ней. Вдруг что-то случилось?
— Погоди, не спеши, — сказал священник, сжав плечо Рико. — Не спеши. Расскажи мне все с самого начала.
Когда Рико закончил свой рассказ, руки его были крепко сжаты на коленях.
— Утром я вызвал полицию и подал заявление в отдел без вести пропавших лиц. Парень из этого отдела сказал мне, что очень много людей исчезает вот так, на пару дней, а потом снова возвращается домой. Он сказал, что это называется бегством из дома, и я понял, что он меня всерьез не воспринимает, понимаете? Он сказал, что если ее мать не обеспокоена, то и мне особо тревожиться не следует. Свинья! Я не знаю теперь, что мне делать, отец Сильвера… с ней случилось что-то плохое.
Глаза Сильверы были черны. В этом районе — он знал это прекрасно — с Меридой мог случиться десяток самых ужасных вещей — похищение, изнасилование, убийство. Он не хотел об этом думать.
— Мерида хорошая девушка, я не представляю, как она могла убежать из дому. Но если ты говоришь, что она беременна, то… она могла испугаться матери.
— А кто бы не испугался на ее месте? Эта ненормальная набросилась на меня вот с таким ножом!
— Это было вчера после полудня?
Рико кивнул.
— Тогда Мерида могла успеть вернуться домой за это время. Может, она из страха перед матерью провела всего одну ночь вне дома?
— Возможно. Я подумал о том, что нужно снова заявить в полицию, сказать, что я ее отец или брат, или дядя. Но знаете, что сказал мне тогда этот отъевшийся боров? Что они слишком заняты, чтобы охотиться за какой-то пропавшей девчонкой, убежавшей из баррио. Чем же они заняты? Дерьмо! — Внезапно он замолчал. — Ой, извините, падре.
— Ничего-ничего. Я с тобой согласен. Копы — это дерьмо. Но почему бы нам вместе не отправиться к миссис Сантос? Возможно, Мерида уже пришла домой, и миссис Сантос будет со мной разговаривать спокойнее, чем с тобой.
И Сильвера поднялся со скамьи.
— Я ее люблю, падре, — сказал Рико, тоже поднимаясь. — Я хочу, чтобы вы это знали.
— Возможно, Рико. Но думаю, ты любишь ее недостаточно сильно. Как ты сам считаешь?
Рико пронзило острое чувство вины. Глаза Сильверы были похожи на осколки твердого черного стекла. И секрет души Рико отражался в них, как в зеркале. Он вспыхнул и пристыженно промолчал.
— Ну, ладно.
Сильвера слегка хлопнул Рико по плечу.
— Пойдем.
— Вот все, что мы имеем, — сказал Салли Рис, выкладывая на без того заваленный бумагами стол Палатазина толстую пачку бело-голубых компьютерных распечаток. — Парни из отдела идентификации машин просто с ума сходят, но снова прогоняют через свои компьютеры весь массив информации о номерах машин, на случай, если в первый раз они что-то потеряли. Но Тейлор говорит, что это маловероятно. Как видишь, в Лос-Анджелесе довольно много людей, водящих серый, белый или бледно-голубой «фольксваген», в номере которого имеются двойка, семерка и буква «Т».
— Боже, — вздохнул Палатазин, разворачиваясь. — Я не знал, что в целом штате… я думал, что даже в целом штате не наберется столько машин!
— Это покрывает все комбинации, которые способны были выловить компьютеры.
Палатазин прикусил мундштук трубки.
— Конечно, номерной знак у него может оказаться краденым.
— Лучше и не думайте об этом, прошу вас. В таком случае количество машин увеличивается в три раза. И если та девка ошиблась хотя бы в одной цифре, то мы «пролетаем» окончательно…
— Будем надеяться, что она не ошиблась. — Он снова посмотрел на лист, содержавший несколько сотен фамилий и адресов. — Они сгруппированы по районам?
— Да, сэр. Тейлор опасался, что его компьютеры перегорят, но запрограммировал их на выдачу информации по двадцати основным районам. Первые 25 имен и адресов, например, сконцентрированы в «решетке» между Фэрфакс-авеню и Альворадо-стрит.
— Отлично. Это облегчит работу нашим офицерам. — Палатазин отсчитал 25 имен и оторвал эту часть листка. — Раздели всех, кто в наличии, на команды, Салли, и распредели, сколько сможешь, адресов. А мы с тобой займемся вот этим.
— Есть, сэр. О, а вот это вы уже видели? — Он показал утренний выпуск «Таймс». В черной рамке на первой полосе была напечатана заметка под заголовком «Знаете ли вы этого человека?» Ниже приводился снимок фоторобота Таракана, которого и разыскивали. — Это должно дать положительные результаты.
Палатазин взял бумагу и положил ее на стол.
— Я надеюсь, что даст. Мне как раз сейчас пришло в голову — этот человек мог бы быть агентом по страховке из Грейндейла — жена, двое детишек, — которому иногда доставляет удовольствие позабавиться на стороне. И если это так, то мы снова окажемся там, откуда начали. В Лос-Анджелесе нам его не найти. — Он вдруг посмотрел вверх, мимо Риса, словно что-то внезапно увидел в углу.