— Но тогда все будет испорчено. Нет, оставайтесь здесь, со мной. Правильно?
Его глаза расширились, и голова Пейдж, словно она была марионеткой, послушно кивнула.
— Прекрасно. — Он некоторое время молча рассматривал ее, потом перешел к камину, потер ладони, словно согревая их.
— Мне холодно, — тихо сказал он. — Вот уже несколько ночей мне ужасно холодно, и больше мне не выдержать. Но вам это не понять, конечно. Когда вам холодно, вы просите включить обогрев. Вы не знаете этой боли, мисс Ла Санда, боли, которая снежной бурей ревет внутри тела. — Он посмотрел на нее через плечо. — Как я рад, что сегодня здесь вы. Мне нужен кто-то рядом. Иногда я испытываю необходимость поговорить с людьми…
Рот женщины раскрылся, но она не произнесла ни звука. По щекам сползли две слезы, оставив черный след от растаявшего грима.
Вулкан смотрел в огонь.
— Все равно вы вскоре все поняли бы сами. Мои чеки ничего не стоят. На мой счет в Швейцарии наложен арест, уже давно. Не знаю, насколько вы информированы обо мне. Поэтому было гораздо проще привести вас сюда.
— Я не… знаю ничего… о вас, — прошептала она.
— Да, но кое-что вы могли выяснить, если бы захотели. — Он повернулся к ней спиной, потирая пальцы. — Вы могли заявить в полицию, могли нанести мне удар до того, как все начнется.
— Начнется? Что…
— Все! — воскликнул он, описав рукой полукруг. — Будущее!
Пейдж услышала, как отворились грубо выструганные громадные двери зала. Вулкан поднял голову.
— Вот ваша еда, — сказал он. — Это настоящий мясной венгерский гуляш. Я велел приготовить его специально для вас.
Служанка в белом балахоне внесла серебряную супницу, до краев наполненную жирным бульоном, в котором плавали кусочки моркови, картофеля и мяса. Она поставила ее на блюдо перед Пейдж и бесшумно покинула комнату. Пейдж неподвижно смотрела на еду.
— Я хочу, чтобы вы съели это, — сказал Вулкан.
Руки Пейдж все еще были прижаты к стулу, с подбородка капали слезы.
— Кушай, — сказал Вулкан, словно обращался к маленькому непослушному ребенку. Правая рука Пейдж схватила серебряную ложку, погрузила ее в гуляш, потом поднесла ко рту. Рот судорожно открылся. Ложка вернулась в супницу. Потом все повторилось опять.
— Глотай, а то подавишься, — посоветовал Вулкан. — Ну вот, умница. — Он стоял рядом с ней, наблюдая. — Мне столько нужно узнать об этой стране, называемой Калифорнией, — сказал он с жаром. — Ты можешь мне помочь. Расскажи мне все… Например, кто это такие? — Он показал на свою футболку с изображением группы «Бич Бойз». — Религиозные деятели? Или кто-то вроде кинозвезд? И эта музыка — что за инструменты используют музыканты? Лютни? Арфы? Мир так быстро изменяется, просто кошмар. Годы бегут, как дни, дни — как минуты. Мир все сложнее и населеннее. Каждый раз, покидая свое убежище, я оказываюсь в совершенно ином мире.
Он вдруг прищурился, услышав зов: «Хозяин!», но старался не обращать внимания. Присутствие Ла Санды окатывало его горячими волнами желания. Но снова донеслось: «Хозяин! Спаси меня!» — требовательный зов. Принц коснулся лба, глаза его закатились, он попытался сфокусировать мысли на пришедшем к нему зове и…
…он увидел большое здание, в которое детективы привезли его слугу Таракана, комнату, где они, собирались задать ему вопросы. Таракан сидел за столом, один из детективов — чернокожий мужчина — включил магнитофон.
— Ну, ладно, Бенфилд, — сказал негр. — Мы сейчас зададим тебе пару вопросов.
— Вопросов? — «Хозяин, спаси меня!» — А когда вы меня отпустите домой?
— Помнишь фотографию, которую я тебе показывал сегодня? — сказал негр. — Те четыре нехорошие девушки?
— Помню, — сказал Таракан.
— Отлично. — Детектив открыл папку и просмотрел бумаги. Потом повел плечами и спросил у второго человека, сидевшего за столом у противоположной стены. — Тебе не холодно, Фаррис?
— Да, прохладно, — сказал тот, которого называли Фаррисом. — Немного.
— Немного — еще чего! Похоже, что сюда задувает арктический ветер! — Он снова повел плечами, потом вернулся к документам в папке. — А что ты собирался сделать с Ким Харрис после того, как она потеряет сознание, Бенфилд?
— Ничего.
— В самом деле? Тогда я кое-что прочту тебе из твоего дела. Ты помнишь август 76-го года и молодую женщину по имени Гилли Лангфорд?
— Нет… — «Хозяин, помоги мне!»
— Так… очень странно, потому что она тебя узнала при очной ставке. Обвинение в изнасиловании. Она сказала, что ты пытался задушить ее и что у нее на горле синяки, доказывающие это. Потом была девочка Дженис Чесслер, восьми лет. Ноябрь 77-го года. А ее ты помнишь?
Таракан зажмурился, сжал пальцы в кулаки. «Спаси меня, Хозяин! Они заставят меня сказать!»
— А помнишь ли ты, Бенфилд, доктора Карла Фридмана? — спросил чернокожий детектив. — Он был психиатром, который занимался тобой после того, как было прекращено дело. Знаешь, что он о тебе сказал?
— Ложь, — пробормотал Таракан. — Все они лгут про меня.
— Он сказал, что ты — типичный случай того, что называется параноик-шизофреник, — сказал негр. — Что в голове у тебя все немного смещается и ты забываешь правильный ход прошлых событий. И что у тебя случаются сильнейшие головные боли, что ты страдаешь непредсказуемой резкой сменой настроения. Доктор Фридман считает, что ты выравненно враждебно относишься к женщинам. Это все неправда, а, Бенфилд?
— Да.
— Я снова спрашиваю! Что ты собирался сделать с Ким Харрис?
Таракан задрожал, потом выдавил шепотом:
— Он не позволяет мне говорить.
— Он? О ком ты говоришь?
— О Хозяине. — На лице его выступили крупные капли пота. — Он сказал, что я не должен…
Принц Вулкан прервал телепатический контакт с Тараканом и посмотрел на Пейдж Ла Санду. Ложка скребла по дну серебряной супницы, с подбородка капал гуляш, пачкая платье. Глаза женщины блестели от слез, взгляд ее был совершенно безумен.
— Достаточно, — рявкнул Вулкан. Пальцы Пейдж немедленно разжались, и ложка со звоном упала на каменный пол. Вулкан снова перевел взгляд во внутреннюю плоскость. Он не знал наверняка, насколько хватит сил у Таракана, как долго сможет он сопротивляться. Прошлой ночью замок сотрясался от гневных воплей Вулкана, когда он узнал, что Таракан пойман. Ведь Таракан вез ему жертву — пищу для принца. Но Таракан был еще и верным слугой, его можно было использовать и в будущем. Значит, сейчас его нужно спасать, вырвать из логова врага. Вулкан прижал палец к левому виску и всмотрелся во тьму ночи, концентрируя волю и взгляд на том, что было ему нужно. Темная сущность его, словно черное облако, покинула оболочку тела, поплыла вверх, просочившись сквозь щели в камине наружу. Этому его научил Повелитель. Теперь под ним сверкал жемчуг ночного Лос-Анджелеса. Секунду спустя вокруг завертелся хоровод летучих мышей, сотни животных покидали свои пещеры в горах Санта-Моника, скапливаясь в облако точно над Паркер-центром в деловой части города. Циклон пищащих крыльев ждал лишь его команды. Когда они покрыли все небо, он снова обратился к внутреннему взгляду…
…летучий водоворот опустился ниже, теперь мыши крутились конусом вокруг серо-зеленого здания. Они начали уже врываться сквозь окна и двери. Те, что не разбивались насмерть о стены и стекла, отлетали на некоторое расстояние, потом снова шли на приступ…
…Вулкан сместил фокус, снова соединился с Тараканом, видя, как…
…чернокожий детектив вдруг поднял голову, оторвавшись от папки с документами. Он посмотрел на Фарриса, лоб его сморщился.
— Что это было? Ты что-нибудь слышал?
— Секунду, — сказал Фаррис, прислушиваясь.
Глаза Таракана были полны слез. Он улыбнулся, услышав, как что-то ударило в стекла снаружи.
— Хозяин! — крикнул он в радости. — Это Хозяин пришел, чтобы забрать меня домой!
— Заткнись! — рявкнул чернокожий, поднимаясь со стула. Снова послышался звон стекла, теперь уже где-то кричали люди. — Дьявол, что там происходит?
Он открыл дверь и замер на пороге, пораженный тем, что увидел. Окна взрывались, словно высаженные ручными гранатами. Поверх головы влетело в комнату с десяток летучих мышей. Таракан засмеялся, Фаррис пригнулся.
Чернокожий детектив вдруг содрогнулся и сделал шаг назад.
— Рис? — крикнул Фаррис. — Что с тобой?
Тот, которого звали Рис, закричал и, шатаясь, повернулся. Лицо его было закрыто крыльями облепивших его голову мышей. В комнату ворвался водоворот летучих животных, они вцеплялись в волосы Фаррису, в его рубашку.
— Да! Да! — закричал Таракан, хлопая в ладоши.
До него не дотронулась ни одна мышь. Они атаковали только полицейских, покрыв их тела живым ковром. Стены комнаты были покрыты летучими мышами, они носились в воздухе, как обрывки черной копировки, подхваченные ветром…
«Таракан! — тихо позвал Вулкан, используя невидимый телепатический канал, соединявший их. — Иди ко мне!»
— Да! — завопил безумец.
Он выбежал из комнаты мимо корчащегося на полу в агонии чернокожего детектива. В соседнем помещении люди пытались сражаться с мышами, но число последних составляло тысячи, и сквозь окна влетали все новые. Таракан миновал мужчину, который слепо рвал на себе рубашку — глаза его превратились в кровоточащие дыры. Летучие мыши разлетались, давая Таракану возможность пройти, затем снова смыкались за ним. Он выбежал в коридор, полный мышей, помчался к лифту. Несколько мышей запутались в его волосах, но они почувствовали контакт Таракана с Хозяином и улетели прочь. Когда пришел лифт, он вошел в него, эскортируемый двумя дюжинами летучих мышей, которые охраняли его, совершая круги вокруг. Мыши громко пищали. На первом этаже он помчался к двери. Вооруженный дежурный окликнул его и вытащил пистолет. Фаланга летучих мышей врезалась прямо в лицо полицейского, ослепив его.
Таракан выбежал на улицу и помчался по широкой авеню в ночь, вдоль громадных темных зданий.
— Спасибо, Хозяин! — кричал он. — Спасибо тебе, спасибо!..