Палатазин переворошил кучу старых бумаг, вытащил желтый хрупкий обрывок: «Летучие мыши в нью-йоркском метро?» Мастер, проверявший свой участок, увидел на стене что-то большое и черное, словно летучая мышь со сложенными крыльями. Когда рабочий включил фонарик и направил его на существо, оно завопило и бросилось на человека. Тот пустился наутек к ближайшей платформе. Одна из цитат заинтересовала Палатазина. Мистер Люфтек сообщал: «Если это и была летучая мышь, то размерами с человека! Теперь я в тот туннель не войду и за миллион!»
Палатазин просмотрел еще несколько заметок, все — об исчезновении людей в районах Нью-Йорка, и обнаружил одну, от которой застыла кровь в его жилах. «Акт вандализма на Историческом кладбище». Датирована она была 24 августа 1948 года, Пенсильвания. Потом снова пошли вырезки об исчезновении людей, обнаружении обескровленных трупов животных, в основном — в районе Питсбурга. Еще одно кладбище вандализировано в районе Кантона, штат Огайо. Город в Индиане пришлось эвакуировать — он попал в осаду крыс и мух. Банкир и его семья пропали из дому в Кармеле, штат Иллинойс, и соседи были напуганы, потому что слышали посреди ночи безумный смех. В мае 1950 года исчезли почти все люди в Динз Филд, Иллинойс. Пища оставалась на столах, постели расстелены, но в них никто уже не лег спать. Свет был выключен, двери не заперты. Единственный ущерб — несколько разбитых зеркал. Следующие несколько вырезок сообщали об аналогичных происшествиях в Миссури.
— Боже, — прошептал Палатазин. — Они все это время двигались на запад.
— Кто? — Джо тревожно нахмурила лоб. Она поднялась с кровати, накинула халат. — Хочешь кофе?
Он посмотрел на нее, моргнул тяжелыми веками.
— Мать все знала. Все это время она знала, что они идут на запад. Бог мой! Она знала, но ей приходилось молчать, потому что ей никто не поверил бы…
Он быстро перебрал последние вырезки, те, что мать сделала перед смертью. Последней была статья из «Инквайерера» об одном человеке, который с помощью мачете убил трех женщин, выпив их кровь. Полиции он объяснил свой поступок тем, что в него вселился «вампиро».
— Я сварю кофе, — сказала Джо. — Ты будешь, как всегда, черный, с сахаром?
— Да, отлично, — рассеянно сказал он.
Джо вздохнула, возвела к небу глаза и вышла из спальни. Он снова занялся чтением вырезок. Имелась вырезка из «Лос-Анджелес Таймс» с заголовком: «В Рено нет летучих мышей?» В ней говорилось: «Не спешите биться об заклад. Пилот реактивного лайнера «Дельта», заходя на посадку в аэропорту Рено Интернешнл, внезапно поймал огромную массу, целое облако каких-то мелких летящих объектов на экране своего радара. Диспетчер посоветовал ему снизиться на пару сотен футов. Но только лишь самолет начал снижаться, как он оказался в облаке летучих мышей. К счастью, в диффузоры двигателей они не попали, и пилоту удалось посадить самолет. «Их там были сотни», — сказал пилот, когда снова оказался на земле.
«Предшествуют ли мыши вампирам? — подумал Палатазин. — Или следуют за ними?» В любом случае их появление что-то означало для матери Палатазина. К своему удивлению, он обнаружил, что следующая вырезка была колонкой светской хроники, которую вела Рона Баррет, датированная 3 сентября: «Ведущая голливудская студия ищет преемника покойному Джону Уэйну для новой версии знаменитой «Красной реки». Чаще всего упоминают в этой связи Джима Дэвиса, прославившегося в сериале «Даллас», и новичка Клея Сандерса. Смотрите Клея в новом фильме «Долгий путь» компании «Парамаунт»… для тех, кто спрашивал, сообщаем, что Джейн Данн все еще в добром здравии, проживает в Беверли-Хиллз. Наш корреспондент возьмет у нее интервью, и в следующем выпуске Эй-Би-Си… Все это лишь слухи, но пронеслась весть, что некий принц из Европы вскоре займется перестройкой замка, принадлежавшего некогда знаменитой звезде фильмов ужасов Орлону Кронстину… очень скоро свадебные колокола зазвонят для Джона Траволты. Имя счастливицы все еще хранится в секрете, но ваш покорный слуга уже слышит, как звонит колокол накануне Рождества…»
Глаза Палатазина вернулись к упоминанию об Орлоне Кронстине и «европейском принце». Десять или одиннадцать лет назад он некоторое время занимался этим делом. Сам обезглавленный труп он никогда не видел, но помнил офицеров, которые его видели. Лица их были необычно бледны, а губы сжаты в тонкую линию. Дело было закрыто, как он помнил, виновники не найдены. Но его сейчас беспокоили два слова — «европейский принц». Именно эти слова, он был уверен, привлекли внимание матери. Если этот принц и есть король вампиров, которого он ищет, то замок был бы для него идеальным убежищем — он стоит в безлюдной местности, в горах, достаточно высоко, чтобы представлять собой удобную точку наблюдения. И теперь он припомнил, как смотрел в сторону тех холмов Таракан, умоляя Хозяина помочь ему.
Кровь в его жилах превратилась в лед. «Да, — сказал он сам себе, — именно эти вырезки — вот что хотела показать мне мать».
И другой вопрос волновал его сейчас — был ли этот европейский принц — король вампиров (если это он) тем самым вампиром, который уничтожил венгерскую деревню Крайек в одну метельную ночь столько лет тому назад? То ли это существо, которое уничтожило его отца?
Он сложил вырезки обратно в коробку, закрыл крышку. Поднявшись с кровати, он подошел к окну и посмотрел на Ромейн-стрит. Улица была погружена в голубизну рассветных теней. Небо было мрачным, аспидно-серым, но он видел, что с востока поднимается уже розовая заря. Он чувствовал горький медный привкус во рту — привкус абсолютного ужаса, страха перед тем, что должно вот-вот произойти в этом городе. Его пальцы вцепились в подоконник, черный крест, нарисованный краской на стекле, казался прицелом, горящим в центре его мозга. Ужас судорогой сжимал желудок.
— Я не смогу один, — услышал он собственный шепот. — Не смогу.
Но кто сможет тогда?
— Я не смогу.
Он покачал головой, губы его дрожали. Ему придется отправиться в рассыпающийся замок на обрыве, найти там короля вампиров и пробить ему сердце осиновым колом, отделить голову монстра от туловища, потом произвести такую же операцию со всеми остальными чудовищами, обитающими в замке. Тела придется сжигать или выставлять на солнце, чтобы его свет и жар обратили их в пепел. И помоги ему Бог, если он будет пойман там, когда сядет солнце.
Он вспомнил лицо отца, пересеченное оранжевыми полосами огня из камина. Блестящие, жуткие глаза. Он помнил выстрел из ружья, и ужасное чудовище — уже совсем не его отец! — поднявшееся с пола, с оторванной половиной лица, блестящими длинными клыками.
— Я не смогу, — сказал он своему отражению в зеркале.
Но кто тогда?!
Он не слышал, как окликнула его снизу Джо, которая закричала изо всех сил:
— Ты не хочешь кофе? Тогда не получишь!
«Боже, но почему именно я?»
И он сам ответил на вопрос. Потому что ты знаешь. Ты уже однажды убежал от них, не зная, что они следуют за тобой день за днем, год за годом, через все Соединенные Штаты. И вот теперь они здесь, и дальше бежать некуда. Если ты не пойдешь, то что будет с этим городом? С миллионами людей, которые понятия не имеют о том, что происходит? Лос-Анджелес будет покорен, как погибла деревушка Крайек, и приливная волна вампиров покатится на восток через всю Америку, возможно, соединяясь по дороге с другими изолированными районами, где сейчас правят вампиры. Перед ними откроется возможность завоевать весь мир, ничто не устоит перед их жаждой.
В зеркале оконного стекла лицо его казалось постаревшим на 30 лет. Остатки его волос вдруг стали седыми, словно у человека, которому приснился кошмар — ухмыляющаяся Смерть, подкрадывающаяся к нему.
Сделать нужно было многое, и все должно быть кончено до вечера. Но он знал, что одному ему не справиться, ему нужна была поддержка. Кислый запах страха во рту стал невыносимым.
В доме на противоположной стороне улицы он увидел сидящую на крыльце немецкую овчарку. Странно, он и не знал, что Земкисы купили себе сторожевую собаку: «Может, вам повезет, — пожелал он мысленно удачи спящей семье. — Вам теперь понадобится вся удача, какая только у вас есть».
Он отвернулся от окна и начал быстро одеваться.
— Смородиновое бренди, — предложила старушка в кресле на колесиках, наливая из хрустального графина в три хрустальные рюмки в виде лилий. В сервизе их было четыре, но четвертая лежала, разбитая, на полированном паркете.
— Стопроцентная гарантия, — пообещала старушка, подмигивая Весу. — Вычищает все, даже страх перед самим Сатаной.
Вес передал бокал Соланж, отпил из другого. Во рту его сразу же вспыхнул огонь, он почувствовал, как алкоголь горячей спиралью уходит в желудок, как вулканическая лава. На глаза навернулись слезы, но он допил остаток.
— Еще, — сказал он, протягивая бокал.
Джейн Данн улыбнулась, морщинки вокруг ее губ, сложенных сердечком, стали глубже, но в карих глазах оставался холодный страх, отказывавшийся таять.
— Уверен, что справишься, малыш?
Он кивнул, и она налила еще.
Соланж стояла на другой стороне комнаты, отодвинув тяжелую красную штору, чтобы посмотреть на улицу. Небо посерело первыми проблесками наступающего нового утра.
— Солнце всходит, — выдохнул Вес. — Кто-то там еще бродит?
— Нет. По крайней мере, я их не вижу.
Он подошел к окну и встал рядом с Соланж. Бульвар был пуст, окна домов темны. Полное безлюдье и безмолвие.
— По-моему, они все убежали. Ведь они не могут выдержать дневного света, так?
— Я бы с такой уверенностью не говорила, малыш, — сказала Джейн, разворачивая свое кресло так, чтобы сидеть лицом к ним. — Я теперь ни в чем не уверена в этом мире, который явно съехал с рельсов.
Вес отошел от окна и с облегчением опустился в ужасно мягкое антикварное кресло со сломанным подлокотником. Рядом на кофейном столике горела одинокая свеча. Стоявший возле дверей старинный футляр с часами был опрокинут на бок, стрелки замерли на десяти минутах второго. Вес поставил свою рюмку на столик, вытер со лба холодную испарину.