Дверь церкви со скрипом отворилась. Сильвера поднял голову от алтаря и увидел, что сквозь облака песка в церковь, пошатываясь, вошла маленькая детская фигурка. Это был Леон Ла Плаз. Прежде чем Сильвера смог подхватить его, мальчик, отчаянно кашляя, упал на пол. Сильвера помог ему сесть на скамью, а потом ему пришлось напрячь все силы, чтобы заставить дверь затвориться.
— С тобой все в порядке, Леон? — спросил он мальчика, присев на корточки рядом с ним. Леон кивнул, но он был бледен, и на щеках у него виднелись следы слез.
— Я дам тебе воды, — сказал Сильвера. Он поспешил обратно в комнату, нашел на полке стакан и отвернул кран. В трубах зажурчало, потом потекла бурая струйка. «Проклятье! — подумал Сильвера. — Песок попал даже в воду!» Он попробовал воду и выплюнул ее в раковину.
— Извини, Леон, — сказал Сильвера, вернувшись к мальчику. — Но с водой придется обождать.
Он приподнял подбородок мальчика. Губы у него разбухли на ветру.
— Что ты делал там в такую непогоду? Ты мог погибнуть в урагане! — Вдруг он вспомнил. — А где Сандор? Твой папа не вернулся до сих пор домой?
Леон покачал головой, в глазах его блестели слезы. Он все еще не мог отдышаться, говорить ему было трудно.
— Нет… пришел человек… за Хуанитой… велел сказать вам: «Цицеро все помнит».
— Цицеро? А кто пришел к тебе?
— Негр… — сказал Леон. — Прямо в квартиру. Высокий такой… и злой… велел мне идти к вам и передать.
— Цицеро? — Сильвера вспомнил имя черного торговца героином, которого он засунул в контейнер для мусора. — Когда это было?
— Недавно… наверно, десять минут назад. — Леон вцепился маленькими дрожащими пальцами в руку священника. — Он забрал с собой сестру, падре! Сказал мне идти к вам и передать, что он все помнит, потом… взял на руки Хуаниту и ушел! Куда он забрал ее? Что он с ней сделает?
Сильвера был поражен. «Что делает здесь Цицеро в такую бурю? Наверное, толкал свою «лошадь»[6] и не успел уехать домой? И что он теперь собирается делать с четырехлетним ребенком?»
— У меня в доме есть другие люди, падре, — сказал Леон. — Много стекол выбилось, они теперь задыхаются, не могут дышать из-за песка.
— Сколько их там?
— Миссис Родригес, Гарсиасы, мистер и миссис Мендоза, мистер Мелаццо. Еще человек тридцать, наверное.
«Бог мой! — подумал Сильвера. — Что случится с сотней других, оказавшихся в ловушке этих развалюх, где оконные рамы нужно было отремонтировать еще 10 лет назад, а теперь они вылетают под напором ветра, и люди обречены на медленное удушение, если не найдут более надежного убежища».
Сильвера помолчал, потом принял решение.
— Леон, ты знаешь, где лестница на колокольню?
— Да, через эту дверь.
— Правильно. Теперь слушай внимательно. Ты должен вскарабкаться на колокольню и открыть ставни. Увидишь рукоятки. Когда откроешь ставни, ветер будет там очень силен, поэтому будь осторожен. Потом возьмись за канат и тяни его изо всех сил. Возможно, что, раскачиваясь, колокол будет поднимать тебя — ты не бойся, только крепче держись за канат, он снова опустит тебя на место. Только держись и продолжай звонить. Ты понял, что должен делать?
Леон кивнул, глаза его ярко сверкали в предвкушении такого важного задания.
— Хорошо, — сказал Сильвера и сжал плечо мальчика. Теперь ему нужно было чем-то прикрыть лицо. Когда Леон умчался через боковую дверь, ведущую к лестнице на колокольню, Сильвера взял в ванной полотенце и большую часть засунул за воротник пальто, чтобы иметь возможность прикрыть потом другим концом лицо. Когда он подошел к наружной двери, то услышал первый ясный раскат Голоса Марии. В металлическом раскате слышались тревога, решимость. Движение колокола заставило башню колокольни заскрипеть, и Сильвера представил фигурку мальчика, болтающуюся на канате. Сильвера приоткрыл дверь и вышел наружу. Ветер воплем отдался у него в ушах. Песок мгновенно набился в волосы, ударил в лицо. Его едва не бросило на землю, но он наклонился вперед и сохранил равновесие. Он абсолютно ничего не видел — темнота вошла в сговор с ураганом и изолировала его в колодце с крутящимися черными стенами. Он с трудом двинулся через улицу, слыша над головой обрывки звонкого зова Голоса Марии.
Вскоре из сумрака показалась линия домов. К тому времени, когда он достиг двери ближайшего подъезда, дышалось ему уже с большим трудом. Песок покрыл полотенце, часть его попала в рот и в ноздри. Лицо словно было обработано пескоструйным аппаратом. Он вошел в коридор подъезда — на полу лежали остатки разбитой двери. Он слышал завывание ветра на лестничных пролетах, встречные потоки тянули Сильверу каждый в свою сторону. Он попытался дышать без защитного сита полотенца — легкие и носоглотка тотчас запылали огнем.
Он постучал в первую дверь, к которой подошел, и наружу выглянул Карлос Альва, красные глаза его выпучивались поверх грязного носового платка, которым он прикрывал нижнюю половину лица.
— Карлос! — крикнул Сильвера, хотя он стоял всего лишь в футе от него. — Бери жену и детей! Пойдете со мной в церковь.
Похоже, что Альва не понимал его, поэтому Сильвера повторил, прокричав слова прямо в ухо Карлосу. Тот кивнул и исчез в комнате. Сильвера перешел к следующей двери.
На то, чтобы собрать всех обитателей дома на первом этаже, потребовалось немногим менее часа: 33 человека, не считая детей на руках матерей. Сильвера предполагал вывести их живой цепочкой, где каждый держит за руку идущего впереди и позади него, но маленькие дети оказались проблемой.
— Слушайте меня все! — крикнул Сильвера. — Мы должны во что бы то ни стало добраться до церкви! Слышите, звонит колокол? — Звук колокола казался приглушенным и отдаленным, и Сильвера понимал, что маленькому Леону долго не выдержать там наверху. — Мы пойдем на этот звук, — крикнул он, указывая в сторону церкви. — Каждый берется за плечо человека, стоящего впереди, и держит его крепко! Женщины, передайте детей мужьям! Ветер снаружи очень сильный, поэтому идти нужно крайне осторожно. — Он видел их испуганные глаза. Слышались возгласы отчаяния, обращения к Всевышнему, молитвы.
— Все будет в порядке! Не бойтесь, только крепче держитесь за плечи идущего впереди. И как следует закройте лица детей. Все защищены? Тогда отлично. Все готовы?
Кое-кто начал всхлипывать. Карлос Альва с маленьким сыном на руках сжал плечо Сильвере. Сильвера вышел на улицу и сделал первый глоток жгучего воздуха. Люди цепочкой потянулись за ним.
На несколько секунд колокол замолчал.
«Звони же, Леон!» — мысленно взмолился отец Сильвера. Потом он снова услышал гудящие звуки, словно плач по пропащим и потерянным. Позади него трепетала на ветру человеческая цепочка. Кое-кто из людей падал, приходилось поднимать его на ноги. Улица казалась ужасно широкой. Сильвера чувствовал, что они уже посередине, потому что обе стороны улицы пропали за пеленой песка, но он не был в этом уверен. Внезапно он услышал пронзительный крик позади. Крик повторился еще раз и еще.
— Что случилось? — спросил Сильвера через плечо у Альвы. — Кто кричал?
Альва передал вопрос по цепочке. Несколько секунд спустя он сообщил священнику:
— Миссис Мендоза исчезла! Кто-то выдернул ее из цепочки!
— Что?! — крикнул Сильвера. — Оставайтесь на месте!
Он на ощупь перешел к тому месту, где вместо миссис Мендозы образовалась дыра между ее мужем и мистером Санчес.
— Что с ней случилось? — спросил он смертельно побледневшего мужа. Мужчина ничего не мог ответить, он только продолжал бормотать: «Мария, Мария…», снова и снова. Сильвера оглянулся по сторонам, пытаясь что-либо увидеть, но напрасно. Он смотрел на Санчеса:
— Что здесь произошло?
Зубы Санчеса стучали.
— Не знаю, падре, — крикнул он. — Она держалась за мое плечо, и в следующую секунду… ее уже не было! Я услышал крик, оглянулся… мне показалось… я увидел… увидел…
— Что? Что это было?
— Что-то похожее на человека… он утащил ее прочь…
Сильвера всмотрелся в темноту, песок сыпался за воротник.
Там ничего не было, абсолютно ничего.
Он услышал собственный голос:
— Сомкнитесь!
Потом он, также перебирая руками плечи стоящих, вернулся к началу цепочки. Сердце бешено колотилось, страх судорогой сводил желудок. Альва снова вцепился в его плечо, и они двинулись вперед. Через десять секунд послышался новый вопль, быстро затихающий вдали. Сильвера стремительно завертел головой, пытаясь что-нибудь увидеть в крутящейся мгле.
— Фелиза! — услышал он плач женщины. — Что с моей малюткой? Фелиза-а-а-а! — Женщина хотела выпрыгнуть из цепочки, но Сильвера крикнул:
— Держите ее! Мы продолжаем идти вперед!
Внезапно впереди пробежал человек, мгновенно исчезнув в завесе урагана. Сильвера остановился так неожиданно, что люди в цепочке едва не попадали, наталкиваясь друг на друга. Он ясно увидел, что пробежал подросток в кожаной куртке с серебристо горящими глазами на костлявом лице.
«Боже Преславный, защити нас! — подумал священник. — Пожалуйста, помоги нам добраться до порога, пожалуйста!» Рука Альвы крепко вдавилась в его плечо. В самом конце цепочки раздался новый вскрик.
— Продолжаем идти! — крикнул Сильвера, хотя там, позади, они едва ли могли его услышать. Он надеялся, что они догадались заполнить пробел в цепочке, и теперь тоже двигались вперед. Теперь со всех сторон ему чудилось движение — пробегающие за завесой крутящегося песка фигуры, казавшиеся бесформенными. Нога его коснулась бровки противоположного тротуара. Дверь церкви была всего в нескольких футах от него. Оставалось еще преодолеть пять ступенек крыльца.
— Мы пришли! — крикнул он и вдруг почувствовал, что рука Альвы больше не сжимает его плечо. Когда он обернулся, то вместо Альвы и его жены увидел лишь их маленькую дочь, замершую в ужасе, с протянутой рукой, которой она только что сжимала юбку матери. Сильвера взял малышку на руки. Над головой яростно пел колокол. Священник распахнул дверь и остался стоять сбоку, считая тех, кто входил в церковь. Из 33 только 26 добрались до церкви.