Фолт отталкивается от края трещины и летит дальше. Снова пролетает над языком кристаллического базорала, кидает взгляд на ползущего лемура и начинает снижаться. Другие Фолты разбегаются в стороны, уступают ему место, с уважением и любопытством наблюдают за его действиями. Им хорошо известно, что он делает. Они знают, чего он хочет достичь. Многие Фолты уже устремляются в центр, лишь бы посмотреть, что ему удастся сделать. Никто из них не поможет Фолту, и никто не помешает ему.
Он пролетает между дронами-моллюсками, парящими яйцами текучего, переливающегося металла, втянутого в мощное сознание живого магнитного поля. Все они соединены с потрескавшимся графитовым грунтом хрустальными якорями. Все они самостоятельные генераторы электроэнергии. Но один из них – тот, что именуется Кономон, – это нечто большее. Внешне он ничем от других не отличается, но для Фолта подобен окмо, сияющему в чащобе потухших бильме. Фолт видит его издалека. Он подлетает и садится на вершине сферической поверхности Кономона, в специальное ложе, состоящее только из магнитного поля. Генератор гудит, трещит, шипит электрическим пением радости. Его причал ломается. Хрустальные осколки разлетаются во все стороны и обнажают то, что было спрятано в причале – тонкие треугольные плазменные излучатели, вспыхивающие матовой белизной, и Кономон трогается с места. Сначала медленно, потому что ему нужно протиснуться между другими дронами-моллюсками, но вскоре набирает высоту и теперь может ускориться. Фолту нет необходимости управлять им. Теперь Кономон – это и он сам. Вместе они направляются к центру Квалла, где на краю орбиты Черного Солнца их ждет Кер.
Излучатели трещат и плюют плазмой. Позади Фолта/Кономона остается прекрасный мерцающий кильватер жесткого излучения. Многие Фолты останавливаются, чтобы восхититься им.
«Сейчас самое время. Нельзя больше откладывать», – советует ему Сабра.
Фолт/Кономон молчит. Перепрыгнув через полосу графитовых радиаторов, попадает в широкий оловянный каньон. Здесь набирает скорость и устремляется прямо к гулкому, неистовому протуберанцу Черного Солнца, которое уже заслоняет более половины ониксового неба. Фолт/Кономон мчится вперед, пока аномалия не зависает над ним, словно новое небо, сотканное из незатухающих взрывов. В пространстве уже ощутимо присутствие деформирующих щупалец Черного Солнца, кусающих устойчивые структуры организма. Это где-то здесь. Фолт/Кономон замедляется, резко поворачивает и приближается к языку кристаллического базорала.
По его берегам высятся многоугольные столпы, пористые и испещренные трещинами. Черное Солнце давно поглотило энергию, заключенную в их органеллах роста, а также всех Фолтов, которые здесь некогда жили. Но именно в этом месте, на вершине одного из столпов, находится платформа, на которой существует Кер. Только такое необычайное, искривленное, непредвиденное и безумное существо, как он, способно выжить здесь. Сотворить его было самой трудной, самой опасной и необычной задачей, которую когда-либо выполнял Фолт. Порой он гордится тем, что ему это удалось, но лишь тогда, когда ему удается убедить себя, что конечный результат усилий действительно можно назвать успехом. С позиции сознания Фолта это невозможно оценить. Не хватает ориентиров. Но такова цель, Кер должен быть совершенно иным, ни на что не похожим, потому что только так канак Фолта может получиться.
Фолт/Кономон останавливается прямо у края платформы. Ждет. Оранжевая вспышка стремительно приближается к нему. Это Кер – небольшой оранжевый шар, по поверхности которого беспорядочно плавают черные пятна, сливаются друг с другом и разделяются, оставаясь в непрерывном движении. Из боков Кера растут две конечности, используемые вовсе не для ходьбы. Каждая из них заканчивается цепкими выступами с пятью короткими ответвлениями. Полный абсурд. Кер использует их для различных загадочных действий, например захватывает ими предметы. При одной мысли о такой форме контакта с материей Фолт/Кономон испытывает отвращение. Кер подпрыгивает на месте. Он полупрозрачен и пуст внутри. В цепких конечностях держит длинный заостренный стержень. Им Кер измеряет язык кристаллического базорала и считывает спектр вибраций приближающейся жертвы. При этом непрестанно подпрыгивает. И поет.
«Кинь взгляд на то, что приближается. Ползет упорно, как пилигрим, жаждущий немедленного спасения. Хорошо, что он глуп, ослеплен любовью жертвы и не знает, какой вызов его ждет, какой канак ждет его в этом несчастном Квалле».
Фолт/Кономон мало что понимает из того, что говорит Кер. Слова, которые произносит оранжевый шар, ему понятны, но Кер использует их так, будто они имеют совершенно иное значение. Такое, о котором невозможно догадаться. К счастью, на базовом уровне с ним можно общаться. Вероятно.
«Ты уверен, что он нам подойдет?»
«Я? Я ни в чем не уверен. Мне просто интересно, что будет, когда мы настигнем его. Не могу дождаться».
Типичный ответ. Кер перескакивает на Фолта/Кономона и устраивается в углублении магнитного поля.
«Чего ж мы ждем? Давай, в путь, я чувствую, что зверь слабеет!»
Фолт/Кономон поворачивает и движется вдоль базорального языка, прямо на встречу с колючим лемуром. И хотя быстро набирает скорость, от его внимания не ускользает, что по краям языка кристаллического базорала собирается все больше Фолтов. Выскочив из-за поворота, он почти сталкивается с жертвой. В последний момент взмывает вверх, разворачивается под большим углом и оказывается рядом с головой ползущего гиганта. Фолт/Кономон мог бы легко поместиться в его заостренном ухе. Кер качается из стороны в сторону, размахивает своим стержнем и радостно кричит.
«Так, так, лягайся, козлик, лягайся, но от пики не убежишь!»
Фолт/Кономон замедляется, опускается вниз и садится на чешуйчатый край маски, сделанной из выпотрошенной головы проползуна. Свистящий ураган дыхания лемура убедительно говорит, что существо выбивается из сил. Если его жизненные процессы прекратятся, прежде чем команда начнет процедуру, им придется отступить. Фолт/Кономон не может этого допустить. Ему по-прежнему мешают мелкие турбулентности колебаний и неуверенность, но он старается их не замечать, перекачивает энергию в мыслительные процессы и значительно ускоряет их. Результат проявляется сразу. Фолт/Кономон формирует плоское высоковольтное биополе, а затем начинает его сгибать и искривлять, обволакивая всего лемура. Когда же ему наконец удается сомкнуть поле вокруг всех шипов, когтей и волосков, он обращается вглубь себя, полностью открывает сознание личностного генератора и отступает. Теперь он снова просто Фолт. Под собой он чувствует нарастающее жужжание текучего металла, который неумолимо ускоряется. Каждый генератор обладает встроенными ограничениями, не позволяющими ему никогда полностью пробудиться. Это необходимо, поскольку полное осознание означает в их случае неудержимое стремление к превышению предела прочности, то есть к разгону металлического вихря до разрушительной скорости, которая уничтожит генератор эффектным взрывом, а также высвободит осознанное магнитное поле и выкинет его на отдельную орбиту экзистенции. Фолт уже на раннем этапе выращивания удалил из Кономона большую часть защитных свойств. Оставил только некоторые, которые периодически ослаблял по мере роста генератора. Благодаря этому Кономон все время балансировал на грани полного пробуждения и уже давно понял, что момент воплощения канака Фолта станет для него моментом обретения свободы.
«Не жди до последней минуты. Хочешь все испортить?» – нервничает Сабра.
Колючий лемур неистово ревет. По его телу пробегает дрожь. Должно быть, он уже чувствует прохождение энергии, питающей высоковольтные биополя. Фолт знает, что лемур боится, но надеется, что тот пока слишком слаб, чтобы сбросить их с себя. Возбужденный Кер несколько раз ткнул стержнем в пустое пространство.
«Говори себе, что хочешь, думай, что хочешь, но ты всего лишь героический инструмент, нравится тебе это или нет! Ты понял, тупая скотина?! Ты понял?! Ты не замуруешь этот вход!»
Вдруг биополе, облепившее колючего лемура, начинает светиться, как блестящий панцирь, сотканный из синих электрических нитей. Пение металлического вихря меняет тон. Его визг становится высоким и пронзительным. Кономон преодолевает предел и уже не сбавит скорость. Назад пути нет. Биополе гудит энергией. Лемур трясет головой и пытается подняться. Он понял, что может это сделать. Он обнаружил, что стал сильнее, чем когда-либо прежде. Это решающий момент. Фолт орет.
«Keeeeeeeeeeeeр!»
Но оранжевый шар не нуждается в побуждении. Он уже летит вниз. Мягко приземляется на чешую маски и с размаху вонзает в нее свой стержень. Мощный электрический заряд с оглушительным треском проскакивает между оболочкой биополя и стержнем и создает негаснущий мост ревущей энергии. Электрическая дуга разрезает реальность пополам, все искрится и стучит пульсирующей силой. Кер стоит невозмутимо. Смеется. Его цепкие конечности все еще сжимают стержень.
«Вставай! Пора. Здесь уже ничего нет».
Колючий лемур поднимается и встает на четыре лапы.
«Двинемся в нужный момент».
Кер не реагирует на слова Фолта.
«За горами, за лесами, прямо там. Видишь? Ну вот! Сейчас. Хватай его!»
Лемур бросается вперед, бежит, мчится все быстрее и быстрее. Кономон выжимает из себя всё и, стремясь к радостному самоуничтожению, запускает в жертву колоссальное количество энергии.
Фолт не знает, все ли идет по канаку, или Кер их всех погубит.
Черное Солнце неумолимо приближается.
«Ты ничего не забыл? Ведь это часть твоего канака», – спокойно рассуждает Сабра.
«Еще нет».
«Ты не хочешь, чтобы план сработал?»
«Я хочу! Заткнись! Мы сделаем это по-моему!»
Это очевидная ложь, под которой Фолт пытается скрыть свой страх, но, едва произнеся эти слова, он обнаруживает, что это правда. Сабра тоже это видит. Хихикает.
«Прекрасно, чудесно…»
Кер кричит.
«Давно тебя не было, рад снова тебя видеть!»