Наконец дорожка привела меня к приземистому зиккурату, расположенному на дне каменного резервуара. Его покрывал толстый слой темно-зеленых водорослей. Они все еще были мокрыми, по-видимому, воду выкачали совсем недавно. Чтобы попасть в здание, мне пришлось спуститься вниз по широкому пандусу, сколоченному из необработанных досок. В глубине, в самом низу, между темными стенами, поблескивающими слизистой влагой, горел желтый свет. Когда я приблизилась к нему, оказалось, что это круглый фонарь в лапах одной из горилл. Их там было очень много. Они толпились в просторной подземной камере. Они раздвинулись, чтобы я могла пройти, а затем образовали вокруг тесный круг. Я все еще думала, что это сон, но в этот момент у меня появилась уверенность, что он вот-вот превратится в кошмар. На меня накинутся, и тогда я проснусь. Я ждала. Но никто не двигался с места. Зато мне удалось вернуть контроль над своим телом. Гориллоподобный с фонарем наклонился ко мне и прорычал:
– Кхат!
Я понятия не имела, чего это существо от меня хочет. Только беспомощно смотрела на него, а этот монстр поднял мощную руку, толстым пальцем указал на илистое дно камеры и повторил:
– Кхат!
Я догадалась. Я опустилась на колени и принялась копать голыми руками. Отбросила несколько горстей ила, и наткнулась на серебристую белизну. Твари принялись нервно переминаться с ноги на ногу и фыркать. Я осторожно дотронулась до находки. Она была твердой, теплой и светилась собственным светом. Я очистила ее и подняла. Вещь напоминала небольшой, но невероятно тяжелый диск. Гориллоподобные отступили, открыв для меня проход. Тот, что с фонарем, двинулся вперед и вскоре остановился, махнув рукой, чтобы я последовала за ним. А что мне оставалось делать? Правда, мне приходилось часто останавливаться, потому что диск был слишком увесистым для меня.
Следуя за гориллоподобным, я оказалась в длинном бараке, разделенном на небольшие помещения. В одном из них стоял пустой каменный саркофаг. Я сунула в него диск, и чудище с грохотом захлопнуло крышку. Затем холодная дрожь вновь отняла у меня власть над телом. Тип провел меня через этот странный город, как марионетку с дистанционным управлением. На сей раз меня никто не сопровождал, и я самостоятельно вернулась туда, где росла густая, раскидистая сирень. Втиснулась в тугое сплетение веток, и они сжались с такой силой, словно хотели меня пережевать. Я боролась с ними, толкалась, билась и рвалась, как сумасшедшая. Внезапно хватка ослабла, я потеряла опору и полетела вперед. С размаху упала на глинистый берег пруда. И сжалась от боли. Удивительно, что со мной ничего не случилось. Во всяком случае, я вернулась в наш парк, и мое больное тело, наконец, принадлежало мне. Мне удалось как-то прийти в себя, хотя я подозреваю, что это заняло у меня много времени. До дома мне было недалеко, но дорога очень растянулась. Люди смотрели на меня как на сумасшедшую. Шептались, тыкали пальцами. Вряд ли стоит удивляться. Я выглядела ужасно. Я потеряла шлепанцы, так что была босиком, и мой грязный спортивный костюм напоминал старую тряпку, которую только что достали из мусорного бака. К счастью, я лишь отчасти отдавала себе отчет в том, что вызываю всеобщее смущение, потому что мое внимание было поглощено другой мыслью. Я ковыляла, нервно оглядывалась и боялась снова увидеть этого похожего на гориллу типа. Добравшись до дома, я сразу же побежала наверх и забаррикадировалась в кабинете Тома. Я не открыла девочкам, не отвечала на звонки, прикинувшись, что меня нет дома.
– Ты сидела здесь с пятницы?
– Не совсем, приходилось ведь что-то есть, пить и время от времени пользоваться туалетом.
– Может быть, это галлюцинации от вина, мама? Или тебе приснился сон, и ты бродила по саду. Могло же быть так, мамочка, правда?
– Давай, давай, иди ко мне. Обними меня. Не плачь, пожалуйста. Ничего такого. Знаешь, я скажу правду, хорошо? Только не плачь. Я все выдумала.
– Что?! Зачем ты это сделала?!
– Я кое-кого встретила. Мы провели безумные выходные вместе. Я понятия не имею, выйдет ли что-то из этого, поэтому я предпочла, чтобы ты думала, будто я схожу с ума. Я знаю, как сильно ты пережила мой развод с Томом, и поэтому я придумала эту дурацкую историю. Я должна была учесть, что ты уже не ребенок и ты все поймешь.
– Правда?
– Конечно, правда! Не о чем беспокоиться. Черт, я должна позвонить девушкам и рассказать им все. Ладно, хватит глупостей. Давай отодвинем этот стол. Ты заваришь чай?
– Какой?
– Как обычно, милая, зеленый.
Алина спустилась на кухню, включила свет и вскипятила воду. Проходя по коридору, заметила, что на деревянном полу отпечатались грязные следы босых ног. Они тянулись от входной двери к лестнице, ведущей на второй этаж, и уже давно успели высохнуть. Алина убедилась, что мать все еще разговаривает по телефону, и, глотая слезы, вытерла пол мокрой тряпкой.
Дочиста.
Райром
Там оказалось всё. Достаточно было только хорошо рассмотреть проекции, висящие под черепаховым куполом потолка. Расположение одивалей, расстояние между ними, ориентиры и порядок совершения действий для открытия прохода были наглядно представлены практически пошагово. Готовая, полностью функциональная инструкция. Она будто ожидала, пока кто-нибудь воспользуется ею. Буквально умоляла об этом. Однако у этой инструкции нашелся один существенный изъян. К сожалению, она никак не объясняла, почему фрухи не знали о ее существовании и почему Муканам предпочел проложить путь к Райрому без их помощи. Это не давало Друссу покоя. Он рассматривал различные возможности, но все они сводились к одним и тем же элементам инструкции – квадрату, толстой волнистой черточке и маленькому человечку.
Трудно было не заметить, что эти обозначения символизируют не только Муканама, но и Никлумба и Дебе. Также трудно было поверить, что Муканам сумел найти в этом городе других фрухов, способных их заменить. Такая сложная и точная симуляция наверняка создавалась на основе конкретных узлов существования, поэтому замена их на альтернативные сущности изменила бы все параметры и, вероятно, закрыла бы возможность перехода. Друсс понятия не имел, откуда все знает, но был уверен, что это правда. Это также означало, что фрухи лгут. Возможно, они помогли Муканаму проникнуть в одиваль и заточили его внутри иного мира? Или они действительно не знали, над чем он работает, потому что он им не доверял и скрывал от них правду? Неужели он сбежал, испугавшись, что его тайна раскроется, и затаился где-то в городе, а фрухи используют все доступные средства, чтобы найти его? Если это действительно так, то Друсс созерцал инструкцию, которая еще никогда не использовалась.
Металлический куб на четырех прямых цилиндрических ножках и рифленый шланг, похожий на змею, отодвинулись от него и незаметно отступили в коридор, чтобы он мог спокойно анализировать достижения Муканама. Друсс стоял молча, запрокинув голову, и почти ощущал медленные движения огромной улитки, которая несла их на своей спине. В закоулках лабиринта ее раковины время, словно густая патока, медленно стекало каплями мгновений. Друсса мучил соблазн начать их считать, но он знал, что не может позволить себе трусливо отвернуться от ситуации, в которой оказался, ведь он мог разделить участь Муканама, если фрухи уже успели избавиться от него. Или Друсса просто используют, надеясь отыскать скрывающегося Муканама. Как бы там ни было, Друссу это очень не нравилось, но он не собирался убегать. Наоборот. Он решил сразиться с фрухами их собственным оружием. Друсс украдкой взглянул в сторону Никлумба и Дебе, стоявших в коридоре. Почувствовал едва заметное напряжение между ними и задался вопросом, догадываются ли они, что их игра раскрыта. Друсс ощутил в себе силу и решимость, а также веру в то, что сумеет обойти любые уловки и хитрости фрухов, что бы ни случилось. Однако ему не помешало бы разобраться, что движет Никлумбом и Дебе и какова их цель.
Одна мысль влекла за собой другую, и догадки Друсса относительно фрухов начали непроизвольно множиться и разрастаться. Мысли быстро обрастали смыслом, становились все более рациональными и убедительными и наконец обрели форму вполне очевидной истины.
Да, именно так. Друсс не мог ошибаться!
Никлумб и Дебе намерены самостоятельно запустить конструкт и, вопреки рекомендациям схемы, подобрать себе фрухов, более слабых, чем они, – таких, что будут вынуждены подчиниться их воле. Ключом к реализации этого плана является именно схема, упомянутая Никлумбом. Да, да, без нее они мало что смогут сделать. С ее помощью можно обнаружить и коварно исключить сильных фрухов, угрожающих планам Никлумба и Дебе, а также находить слабых, для определенных функций в придуманном ими механизме, который они собираются соорудить внутри графитового яйца, висящего в воздухе на вершине коралловых террас. Муканам пытался им помешать, пробовал навязать волю доминирующего фруха, но сам оказался слишком слаб для этой роли, поэтому пришел к выводу, что единственный способ успешно противостоять заговору бунтовщиков Никлумба и Дебе – это найти другого влиятельного фруха, то есть Райрома. Однако те, коварные, использовали исследования Муканама против него самого и каким-то хитрым образом избавились от соперника. И теперь все повторяется. Фрухи вновь используют разработку Муканама. Только на этот раз против Друсса.
Он упорно всматривался в участки, где пересекались мерцающие траектории проекции, кружащие над его головой, впитывал заключенные в них знания и не спеша, в своем ритме, всё более убеждался в том, что единственное, что он может сделать, – это открыть переход. Или хотя бы попробовать. Фрухи хитры, но если он будет осторожен, то к нему не сумеют подобраться. Ведь у него есть одно преимущество перед ними – они, очевидно, еще не поняли, что ему известны их намерения. Теперь достаточно найти Муканама или Райрома. Если Друсс объединит свои силы хотя бы с одним из них, у мятежников не будет никаких шансов. Друсс пока не собирался развеивать их заблуждения. Пусть фрухи считают, будто он делает то, что от нег