сть, все козимандисы проявляют уважение к его размерам. Из этого следовал очевидный вывод: надо как можно быстрее поставить Хессируна на ноги, надо как можно быстрее уровнять шансы на игровом поле. Если это удастся, то у Асерема и его приспешников не хватит смелости причинить ему вред, и всё закончится только язвительными колкостями. А с этим они уже справятся.
Тертелл подскочил к Хессируну, приставил рога к его боку и толкнул. Это мало что дало. Ему не хватило бы сил даже сдвинуть приятеля с места.
– Эй, что ты делаешь? – растерянно спросил Хессирун.
Асерем и его спутники прыснули от смеха.
Тертелл понимал, что в этой ситуации ему остается только одно. Он наклонил голову и вонзил острые концы своих рогов в низ живота Хессируна. Его реакция была мгновенной. Он вскрикнул, чуть не подпрыгнул на месте, мгновенно согнулся пополам, вывернулся и встал на четыре ноги рядом с ямой.
– Что ты со мной сделал? – спросил он, с упреком глядя на Тертелла.
– Извини, пришлось, я…
Асерем не дал ему договорить.
– Ты бодался с кустистым? – спросил он.
Тертелл с изумлением заметил, что правый глаз Хессируна покраснел и опух, словно его друг и в самом деле с кем-то дрался. Но еще страннее было то, что вместо левого рога у Хессируна была какая-то странная продолговатая вещь, излучавшая золотой блеск полуденного солнца, который просачивался сквозь густую листву древесных Тихо Зеленых. Прошло какое-то время, прежде чем Тертелл пришел к выводу, что эта штука, скорее всего, пуста внутри и просто оказалась надета на рог Хессируна, когда тот упал в яму.
– Чего это вы на меня так уставились? – спросил Хессирун, который не понял, что происходит, и, похоже, не расслышал ехидного вопроса.
– У тебя что-то на голове, – заявил Асерем, и его приспешники громко расхохотались.
– Я? Я ничего не чувствую, – сказал Хессирун и смерил Асерема гневным взглядом. – Ты опять начинаешь?
Тертелл уловил в его голосе нечто новое, едва уловимую тень твердости, которой раньше не было.
– Да ладно, стоит ли переживать из-за этого, – сказал Тертелл. – Лучше расскажи мне, как выглядела эта светящаяся вещь на дне лунки, которая привлекла твое внимание.
– Не знаю, я видел только золотое сияние, продолговатое золотое сияние.
Тертелл кивнул.
– Ну, что ж… Боюсь, то, что там было, попало на твой рог.
– Но как это?! – изумился Хессирун и тут же принялся истерически трясти головой и закатывать широко раскрытые глаза. Казалось, он нелепо пытается рассмотреть свои рога, что по понятным причинам было невозможно, и его диковинное поведение вызывало лишь очередные взрывы хохота.
– Прекрати! – рявкнул Тертелл, разрываясь между чувством смущения и необходимостью защитить друга, который легко подставлял себя под атаку.
Помогло. Хессирун осекся и перестал делать из себя посмешище.
– Я ничего не вижу, – признался он, запыхавшись.
– В жопу загляни, идиот, – фыркнул Асерем.
– Это ты со мной разговариваешь, квадратный недоумок? – спросил Хессирун голосом, тяжелеющим от нарастающего гнева.
– А ты видишь здесь другого идиота, который позорит всё стадо? Тебя давно должны были выгнать из нашей семьи, но у Тазама, похоже, слишком мелкие яйца, чтобы это сделать. Будь, наконец, настоящим козимандисом. Сделай хоть одно доброе дело для этого стада и уходи. Все будут тебе благодарны.
Хессирун прищурился и медленно двинулся к Асерему. В воздухе повисло явно ощутимое напряжение. Тертелл встал у друга на пути и попытался вразумить его.
– Что ты делаешь? Пошли отсюда, пока кто-нибудь из нас не пострадал.
– Ты лучше послушай его, – сказал Асерем, но, судя по голосу, он уже не так был в себе уверен.
– Не собираюсь, – коротко ответил Хессирун, обошел Тертелла и приблизился к Асерему, не сводя с него глаз.
Тертелл удивленно посмотрел на него. «Что здесь происходит?» – мысленно спрашивал он себя. Это была не нормальная ситуация. Хессирун был не в себе. Он вел себя как какой-то чужой козимандис. Было видно, что Асерем тоже смущен его агрессивной позой, неуверенно переступает с ноги на ногу и, вероятно, если бы только мог, превратил бы все в шутку и с достоинством удалился. Но такой возможности не было. Хессирун не выказывал страха, не прижимал уши и явно стремился к столкновению. Он остановился перед Асеремом, и тот воскликнул:
– Не провоцируй меня, а то пожалеешь!
– Посмотрим…
Ответ Хессируна уже не оставлял никаких сомнений в том, чем это должно закончиться. Тертелл сглотнул слюну. Разум подсказывал ему, что сейчас следует осмотреться, нет ли где-нибудь поблизости Тазама, единственного козимандиса, который мог бы встать между ними и предотвратить эту схватку, но он боялся даже моргнуть, чтобы не упустить момент, когда вся ярость неизбежной стычки будет выпущена на волю. Напряжение становилось невыносимым. Резкий запах феромонов щекотал ноздри. Противники стояли очень близко друг к другу, и не было места для разбега, поэтому Тертелл подозревал, что первый козимандис, который не выдержит напряжения, подпрыгнет и встанет на задние ноги, чтобы использовать вес тела и атаковать рогами сверху.
Он не ошибся.
Асерем поднялся вверх, чтобы нанести удар, но Хессирун, который был несколько выше противника, выдвинул голову вперед, подцепил своими рогами рога Асерема и с огромной силой скинул его вниз. Все произошло так стремительно, что блестящий предмет, надетый на рог Хессируна, превратился в смазанную полоску жидкого золота. Асерем покачнулся, но сумел устоять на ногах и молниеносно уперся копытами, готовый к бою. Но Хессирун словно ждал этого. Он отклонил голову влево, и их рога расцепились. Этого Асерем не ожидал. Он потерял равновесие, отлетел назад и растерянно присел на ляжки. Хессирун не дал ему времени остыть и понять, что происходит. Тремя мощными прыжками он сократил расстояние и с размаху вонзился рогами в ребра Асерема. Сила удара была настолько велика, что того подбросило вверх, перевернуло в воздухе и с глухим стуком опрокинуло на спину. В страшной тишине Хессирун подошел к лежащему Асерему. Тертелл почувствовал холодные искры, пульсирующие вдоль позвоночника, и понял, что это еще не конец. Хессирун поднял копыто и одним ударом сломал левый рог Асерема. Затем снова поднял свою ногу, но его остановил властный голос.
– Довольно! Ты не должен был этого делать. Он уже получил свое.
Все обернулись к тому, кто произнес эти слова. Тазам стоял на опушке леса в окружении нескольких своих любимых козимандисок. Казалось, они только что вышли из зарослей древесных Тихо Зеленых. Главный козимандис не проявлял беспокойства. Он выглядел довольно опечаленным.
– Нельзя оставить вас ни на минуту, и вы сразу же начинаете разбираться. Хотя от тебя я такого не ожидал…
Хессирун смотрел на вождя так решительно и непреклонно, что Тертелл начал опасаться, что он с ним тоже захочется сразиться. Тазам прочел его взгляд точно то же самое.
– Со мной тоже хочешь попробовать? – спросил он.
Хессирун медленно опустил ногу. Он по-прежнему молчал, и не только Тертелл задумался, какие мысли клубятся сейчас в его голове.
– Не вопрос, мы можем это сделать, – спокойно заявил Тазам, – но если ты победишь меня, а потом не позаботишься о стаде должным образом, то против тебя будут все козимандисы и все козимандиски. Понимаешь?
– Да, – тихо ответил Хессирун. Внезапно он стал меньше, как будто из него вышел весь воздух, а вместе с ним и все напряжение. – Я не этого хочу. Я не стал бы хорошим лидером. Это невозможно, я… я… я не хотел его так сильно…
Тазам подошел к Хессируну, внимательно посмотрел на Асерема и сказал:
– Он поправится, он только немного потрепан. Больше всего пострадало его чувство собственного достоинства, которое будет ныть до тех пор, пока рог не отрастет. Но ты, Хессирун, если ты все еще признаешь мою власть, ты должен сделать то, что я тебе скажу.
– Да, Тазам, конечно… – ответил Хессирун, опустив голову.
– Ты пойдешь в лес и найдешь нору нюхачей и зелейниц. Среди них живет некая Бмулкина. Я хочу, чтобы ты привел ее к нам. Это очень старая козимандиска, и она уже немного не в себе, но разбирается в целебных Тихо Зеленых лучше всех, она посоветует нашему больному Асерему, чем ему следует питаться, чтобы побыстрее восстановиться. А еще она внимательно осмотрит его и проверит, не сломал ли ты ему что-нибудь еще. И, возможно, она также знает, как снять с рога эту светящуюся штуку, которую ты заполучил неизвестно когда.
– Хорошо, я бы с удовольствием, но понятия не имею, где может находиться эта…
– Я помогу, – сказал Тертелл. – Я пойду с ним, если ты позволишь, Тазам.
– А как же иначе, – спокойно произнес Тазам, и Тертелл понял, что он просто предвосхитил неизбежное. – Немедленно отправляйтесь в путь. У вас мало времени. Пока погода благоприятствует нам, но неизвестно, как долго это будет продолжаться. Через два-три дня мы двинемся на другую сторону перевала, и я надеюсь, что к этому времени вы уже вернетесь с Бмулкиной. Если не успеете, то встретимся на другой стороне, под Старой Гранью. Но и там мы не будем ждать вас вечно, потому что, когда небо закроют густые черные тучи и начнется дождь, нам придется спуститься в долину…
– Мы успеем, – заверил Тертелл.
– Надеюсь. Идите и берегитесь зубастых.
Тертелл чувствовал на себе взгляды всех козимандисов и козимандисок, но презрительно игнорировал их. Он развернулся и двинулся в сторону леса. Вскоре его догнал Хессирун.
– Он избавился от нас, да? – спросил он.
Даже для него это было очевидно.
– Да, он надеется, что мы не вернемся, но мне ужасно хочется его разочаровать.
Хессирун усмехнулся.
– И мне тоже. И мне…
Тазам молча провожал их взглядом. Он смотрел, как эта странная парочка козимандисов, рядом с которой всем было неуютно, входит в заросли Тихо Зеленых. Он чувствовал облегчение от того, что на какое-то время, возможно, даже навсегда, покончил с ними. Ему вдруг ему показалось, что в глубине леса, между сучьями, появились огромные, непонятные фигуры, которых в природе не должно существовать. Один – угловатый и металлический, на четырех длинных ногах, состоящих как бы из двух частей. Другой – продолговатый, похожий на мощную змею, толстую, как древесный, поваленный ветром, которая таращит холодный глаз, выпуклый и сухой. Тазам моргнул, фигуры исчезли. Хессирун и Тертелл тоже. Остался только лес. И низкое солнце, дрожащее живым золотом на листьях.