– Вы меня обсуждали? – Кейт нахмурилась.
– Том о тебе беспокоится. – Корвин провел большим пальцем по шраму на подбородке. – Да и я, признаться, тоже. Боюсь, я совершил ошибку, поселив тебя в отцовских покоях. – Он кивнул на дверь за ее спиной.
«Это точно, – подумала Кейт, – следовало бы сначала спросить у меня». И в то же время она чувствовала, что как бы ни было больно, ей следовало лицом к лицу встретиться с прошлым. Только так можно было обрести душевный покой. Кейт глубоко вздохнула.
– Ничего, мне и здесь хорошо. И что вы с Томом порешили насчет меня? – язвительно спросила она.
– Я считаю, настало время исполнить обещание и подыскать тебе место на королевских конюшнях. Знаю, это всегда было твоей мечтой и… – Принц осекся и кашлянул. – В общем, я договорился, чтобы мейстер Кайд устроил тебе испытание.
Сердце Кейт затрепетало. Испытание? Она не верила своим ушам. Кейт всю жизнь мечтала пойти по стопам отца. Кроме того, если мейстер согласился с предложением Корвина, может быть, он и на ее вопросы не откажется ответить? Надежда вспыхнула с новой силой.
– Было бы просто великолепно, – она слабо улыбнулась, – я до смерти соскучилась по лошадям.
– Вот и славно. Тогда пойдем? Одно обидно: кажется, я зря пожертвовал булочками, пытаясь к тебе подлизаться.
Корвин стянул последнюю булочку, но Кейт была настороже и тут же выхватила у него лакомство. Нервы нервами, а сдоба – сдобой.
– Нет, твое чутье тебя не обмануло, – пробубнила она с набитым ртом. – За булочки с корицей я готова на все.
– Так-таки и на все? – хитро посмотрел на нее Корвин.
Кейт закатила глаза, отчего он расхохотался. Как же ей себя с ним вести? За время путешествия между ними установился хрупкий мир, однако Кейт еще не знала, готова ли к столь дружескому общению. Слишком уж все это напоминало их прежние отношения. «Будь благоразумна, – приказала она себе, – не поддавайся соблазну вернуть прошлое».
Конюшня располагалась в западной части замка. Это было одноэтажное приземистое здание, разделенное на сотню стойл. Королевские кони жили лучше многих горожан: денники были устланы свежей соломой, воду в поилках меняли дважды в день, грумы с утра до ночи холили и лелеяли своих подопечных. Не было недостатка и в корме. Впрочем, все это кони получали не даром. Боевые скакуны по нескольку часов в день бегали под седлом, и их муштра была такой же суровой, как у солдат. Коней учили преодолевать препятствия, натаскивали в выездке, тренировали на выносливость, приучали не пугаться на поле боя. Они должны были стать такими же свирепыми, как и их всадники.
– Извини, что долго не заходил. Урор, сама понимаешь, – сказал Корвин по дороге в конюшню.
– Понимаю, – кивнула Кейт.
Грумы и подручные конюхов с нескрываемым любопытством таращились на них с принцем.
Ей ужасно хотелось спросить, как он себя чувствует. Она хорошо помнила, как расстраивался Корвин оттого, что знак никак не появлялся, как таяла его уверенность в том, что он сможет занять престол.
– Это правда конь?
– Да. – Принц остановился и посмотрел ей в лицо. – Хочешь взглянуть?
– Еще бы!
Они свернули налево в узкий проход. Двое вооруженных гвардейцев, охранявших денник, расступились при виде Корвина. Кейт с принцем заглянули в зарешеченное окошко. При виде черно-белого коня, отмеченного самой богиней, дыхание у нее перехватило.
Жеребчик оторвался от яслей с овсом, поднял голову и посмотрел на гостей. Глаза у него оказались огромными, дикими, один – черный, второй – голубой. Конь вытянул шею и обнюхал пальцы Кейт, вцепившиеся в решетку. Ее дар тут же проснулся и запросился на волю, но Кейт не посмела.
– Если хочешь, можешь зайти внутрь, – предложил Корвин.
Дрожащими руками она толкнула дверцу и вошла. Жеребчик попятился, испуганно вскинув голову. Затем любопытство взяло верх, он потянулся к Кейт, шумно обнюхал ее руку. Она погладила бархатную морду, на краткий миг коснулась его разума своим даром и… Ничего. Душа коня была словно скрыта непроницаемой черной пеленой.
Кейт провела ладонью по его носу, и жеребчик ткнулся ей в плечо. Испугавшись, что он ее укусит, она попыталась оттолкнуть морду, но конь фыркнул, забрызгав ее рубашку слюной.
– Ах ты, грязнуля! – засмеялась Кейт.
Жеребчик опять фыркнул, на сей раз потише.
– Удивительно, да? Ведет себя точь-в-точь как самый обыкновенный конь, – странным голосом произнес наблюдавший за ними Корвин. – Если не знать, кто он на самом деле.
– Что ты имеешь в виду?
– Рядом с этим конем я чувствую себя… неуютно. В голове гудеть начинает.
Нахмурившись, Кейт обернулась к жеребчику и осторожно попыталась «приподнять» темную завесу. На мгновение из-под нее что-то показалось, но сразу же юркнуло обратно. Тем не менее она успела почувствовать, что конь вполне умен и полон жизненной силы. Притушив дар, Кейт провела рукой по гибкой лошадиной шее, шепча:
– Что же ты такое?
И вдруг она сама ощутила гул в голове, о котором говорил Корвин. Это было похоже на вибрацию магии внутри чар-камня.
– Принц Корвин, – произнес голос в коридоре, – вы сегодня рано.
Кейт резко оглянулась и всмотрелась в щели между прутьями. Алистер Кайд постарел. В его рыжих волосах поблескивала седина, вокруг глаз расползлась сеточка морщинок, но улыбка ничуть не изменилась:
– С возвращением, госпожа Брайтон.
Кейт вышла из денника и закрыла за собой дверь.
– Доброго дня, мейстер Кайд.
Слово «мейстер» горчило на языке. Она привыкла звать его дядей Алистером. Однако это имя было из прошлого, а туда уже не вернешься, каким бы близким оно ни казалось.
Алистер, должно быть, почувствовал холодок и сменил манеры на более официальные:
– Вы готовы к испытанию?
– Да, мейстер. – Кейт нервно сглотнула.
Конюший повел их в манеж, где уже стояло несколько оседланных лошадей. Кейт с жадным восторгом смотрела на животных. В их стати чувствовалась направляющая рука отца. Это было его истинное наследие, его нерукотворный памятник.
– Не возражаешь, если я останусь и посмотрю? – спросил Корвин.
Прежде чем Кейт успела ответить, появился паж и с поклоном передал принцу сложенный листок. Прочитав, Корвин раздраженно фыркнул.
– Скажи советникам, я сейчас приду.
Еще раз поклонившись, паж бегом отправился передавать послание. Корвин прикоснулся к плечу Кейт:
– Прости, труба зовет. – Он кисло улыбнулся. – Удачи, я зайду, как только освобожусь.
Принц ушел, и Кейт осталась один на один с мейстером Алистером. Она повернулась к нему, ожидая встретить на лице ту же улыбку, но наткнулась на ледяной, колючий взгляд. Кейт поежилась, готовясь к худшему.
– Теперь, когда верховный принц ушел, – конюший скрестил руки на груди, – мы можем перестать ломать комедию. Полагаю, нам обоим ясно, что никаких испытаний здесь ты проходить не будешь. Я ни за что не позволю дочери изменника сесть на одну из моих лошадей. У меня есть для тебя более подходящее занятие.
Кейт ошарашенно уставилась на него. «Твоих лошадей?! Твоих? Это лошади моего отца! Его достояние!» – хотелось закричать ей. В голове пронеслась целая дюжина проклятий, однако от изумления Кейт лишилась дара речи. Что же, все вышло именно так, как она предсказывала Корвину: стоило ему уйти, и мейстер мгновенно на нее ополчился. Правда, в душе она надеялась, что Алистер Кайд, ее дядя Алистер, станет исключением.
Она ошиблась.
Мейстер развернулся на каблуках и молча направился обратно в конюшню. Кейт поплелась следом. Слезы жгли глаза, дыхание сбилось. Пришлось до боли сжать зубы, чтобы не разреветься перед этим человеком.
Войдя в конюшню, Кайд снял с крючка вилы и протянул Кейт:
– Ты вполне справишься с уборкой денников. Начнешь прямо с этого. Уверен, ты помнишь, куда вывозить навоз.
Кейт без слов взяла вилы, кипя от гнева.
– И не вздумай прикасаться к моим лошадям. Если денник занят, пропусти его, пока коня не выведут.
Не дожидаясь ответа, конюший двинулся прочь, громко стуча сапогами.
Прошло несколько секунд, прежде чем Кейт удалось стряхнуть с себя оцепенение. Ей хотелось немедленно все бросить и уйти, но она понимала, что этим только обрадует Алистера. Нет, она не доставит ему такого удовольствия. Отыскав тачку, Кейт принялась за дело.
Работа была тяжелой, однако привычной. Отец частенько повторял, мол, любишь кататься, люби и навоз вывозить. Как жаль, что отца больше нет! Кейт работала, не разгибая спины и не поднимая глаз на проходивших мимо грумов и подручных конюхов. До тех пор, пока один пинком не опрокинул почти полную тачку. Грязная солома рассыпалась по бетонному полу.
– Ах ты гад! – крикнула она в спину груму.
– Всяко лучше быть гадом, чем изменником, – бросил пацан через плечо, показал ей неприличный жест и потопал дальше.
Остаток дня прошел в том же духе. Тачки опрокидывали, вилы прятали, стоило отвернуться. Последней каплей стала лопата еще дымящегося навоза, шлепнувшегося ей на голову. Кейт взвыла от ярости и отшвырнула вилы, собираясь взгреть конюшонка, но поганец уже удирал во все лопатки.
Тяжело дыша, Кейт постаралась взять себя в руки и отправилась к мейстеру, чувствуя, как по шее сползает теплый навоз. Ничего, сейчас стряхнет.
Она рывком распахнула дверь. Ей повезло: конюший сидел за столом у окна. Он поднял глаза. Удивление на его лице сменилось гневом. Но Кейт не испугалась. Она вообще больше ничего не боялась. Подойдя к столу, Кейт наклонилась и вытряхнула из волос лошадиное дерьмо прямо на реестр разведения, над которым работал Кайд. Несколько часов работы псу под хвост.
Конюх с проклятием вскочил на ноги.
– Я рада, что мой отец не дожил до этого дня, – сказала Кейт, уперев руки в бока. – Рада, что он не увидел, какая ты на самом деле сволочь, дядя Алистер.
Он вздрогнул, словно от пощечины, однако не мог от ярости выговорить ни слова. У самой двери Кейт обернулась и кинула напоследок: