– Да, но мы-то не в состоянии выдавить из человека всю кровь.
«Или голыми руками устроить пожар, чтобы началась давка».
– Зато мы берем в руки мечи с пистолями и говорим, что вершим справедливость. – Даль скривился и с сомнением поглядел на Корвина. – Давай не будем забывать и о королях с советниками. Они частенько принимают решения, дарующие подданным одни страдания, и не спрашивают ничьего согласия. Им достаточно сказать слово, – Даль прищелкнул пальцами, – и их воля уже исполнена. Взять хоть твоего брата, отказавшегося помочь Торнволлу.
Корвин облизал губы. Слова Даля задели его за живое. Королевская власть была силой, повелевающей жизнью безликой толпы, вроде простолюдинок, нуждающихся в лунных поясах, или сирых и убогих, которых принуждают к самопожертвованию ради высвобождения места в городах.
«Одни боги знают, как хорошо я знаком с проблемой неправильного выбора».
Даль облокотился о парапет и подпер подбородок кулаком.
– Люди ненавидят диких, хотя те не виноваты в том, что такими родились. Я вот тоже не виноват, что родился бастардом, прижитым матерью от любовника. Барон презирает меня за то, в чем нет моей вины, и я с этим ничего поделать не могу. А ведь я пытался, еще как пытался. – Даль вздохнул. – Знаешь, что самое паршивое? Я даже не знаю, кто мой настоящий отец. Мать отказывается мне говорить, чтобы ненароком не подтвердить порочащие слухи.
Корвину подобное и в страшном сне не могло присниться. Когда Даль замолчал, принц ободряюще похлопал его по спине.
– Во всем надо искать светлую сторону. Ты не знаешь отца, следовательно, можешь вообразить его кем угодно. Хоть великим героем.
– Или придворным шутом, – хрюкнул Даль, не выдержал и рассмеялся своим обычным смехом, которого Корвин не слышал уже много дней. – Одно можно сказать наверняка. Хвала богам, я унаследовал от папаши красивое личико.
– И не поспоришь. – Корвин тоже засмеялся, припомнив лысеющего, обрюзгшего барона Торна.
– А вдруг он был пиратом, вроде тех, кто построил эту крепость? – весело предположил Даль.
– Разве Торнволл построили пираты? – спросил Корвин, обрадовавшись скорее легкости тона, чем заинтересовавшись историей.
– Это всего лишь легенда, хотя в ней есть доля правды. Видишь во-он те камни внизу?
Принц разглядел странные слишком ровные скалы.
– Что это?
– Мой предок возвел этот заслон, чтобы перекрыть пещеры контрабандистам. Здешние скалы пронизаны их норами. – Даль со вздохом отодвинулся от парапета. – Жаль, что пещеры не открыли. Через них люди могли бы покинуть замок, и Роберт остался бы жив.
– Да, жаль, – сказал Корвин, огорченный, что друг опять свернул все на ту же грустную тему. – Если бы я только мог что-нибудь изменить…
– Никто не в силах изменить прошлое, – после долгого молчания ответил Даль и потер заросший щетиной подбородок. – Зато ты можешь изменить будущее.
Корвин смущенно переступил с ноги на ногу, ему не понравился новый поворот их беседы. Даль же серьезно смотрел на принца.
– Помнишь, как я сказал, что мы зря отправились в эту миротворческую миссию, и мне бы хотелось повернуть все вспять?
– Помню.
– Ну так вот, я тогда ошибся. Не хочу я возвращаться ни в какое прошлое.
– Почему? – растерянно улыбнулся Корвин.
– Потому что ты обязан стать королем, – с нажимом произнес Даль. – Кто, если не ты?
– Мы оба знаем, что это неправда, сколько ни тверди. – Взгляд принца невольно метнулся к чересчур гладкой коже на щеке Даля.
Там, замаскированное чар-камнем, находилось наглядное доказательство того, что Корвину ни в коем случае не следовало вручать подобную власть.
– Ты из-за этого, что ли? – Даль снял с уха серьгу.
На миг черты лица сделались нечеткими, потом по щеке зазмеились уродливые шрамы. Спустя год Корвин как наяву услышал грохот взрыва, уложившего на месте половину его отряда. В горле застрял ком. Принц отвел глаза.
– Не отворачивайся, Корвин, – сказал Даль тоном, каким обычно разговаривают с непослушным ребенком. – То, что случилось со мной и с нашими братьями по оружию, было неизбежно. Ты действовал правильно. Остался сражаться и защищать раненых, когда другой на твоем месте дал бы деру. Ты спас меня.
– Да, но мы вообще не должны были там проходить. Если бы я выполнил приказ, мы не наткнулись бы на того злосчастного пацана. Мне не довелось бы его отпускать, и отряд не угодил бы в засаду. – Корвин сжал кулаки, хорошо помня лицо мальчишки, явившегося к нему во время первого испытания.
Даль только покачал головой, отчего тени на изуродованной щеке залегли глубже.
– А с чего ты решил, что нас предал тот мальчуган? Мы же его больше не видели. Это все твое чувство вины. Я же сужу более беспристрастно. Я видел глаза мальчишки после того, как ты приказал ему топать домой, и теперь очень хорошо понимаю, что он почувствовал. Я сам почувствовал то же самое, когда ты, вопреки мнению совета, решил отправить спасательную экспедицию в Торнволл. Именно твоя готовность действовать, несмотря на риск, делает тебя лучшим претендентом на норгардский престол. Ты учитываешь интересы и чувства людей. Ты слушаешься своего сердца, а оно у тебя доброе.
Корвин собрался было возразить, но передумал, напоровшись на твердый взгляд друга. Его было не переубедить. Принц заставил себя выдавить улыбку и вновь похлопал Даля по плечу.
– Я ценю твою веру в меня, однако нам пора домой, – сказал он, меняя тему. – Мы и так слишком долго проторчали в этой мрачной крепости.
– Согласен, – ответил Даль, вновь надевая серьгу. – Норгард уже стал и моим домом.
– Рад это слышать, – произнес принц, а про себя подумал: «И тебе всегда там открыты двери».
Некоторые слова не требовалось произносить вслух.
28. Кейт
НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ после возвращения из Торнволла Кейт наслаждалась покоем, о котором прежде и мечтать на могла. Благодаря зачарованному бриллианту Рейфа все проблемы Боннера разрешились. Кейт искренне радовалась за друга, а заодно – за себя: больше не нужно было беспокоиться, что что-то пойдет не так.
Тома превозносили при дворе и боготворили в норгардском гарнизоне, а местные простолюдины смотрели на него, открыв рты. Новостные листки печатали хвалебные статьи, богатые купцы с незамужними дочерьми наперебой слали предложения о помолвках, суля щедрое приданое, а от знати, желавшей приобрести у него хоть что-нибудь, сделанное его руками, не было отбоя. Одним словом, положение Тома при норгардском дворе укрепилось, и можно было надеяться, что Боннер-старший до конца своих дней будет обеспечен услугами магиков-целителей.
Недоволен был один только великий магистр Сторр. Он написал статью в «Королевский вестник», призывая народ не слишком-то доверять бездушной машинерии и положиться на старую добрую магию. Впрочем, на статью никто внимания не обратил.
Кейт искренне радовалась за Тома, все ее опасения развеялись. Не смущали даже дневные драконы и собственное неопределенное положение в Возрождении. Мейстер Рейф еще не возвратился из Пенлока, и настаивать на том, чтобы она немедленно призналась во всем Корвину, было некому.
Жизнь наконец-то вошла в наезженную колею. Корвин не приносил больше по утрам сладких булочек, зато присоединился к тренировкам Черномора. Они избегали вспоминать прошлое, отчего иногда в разговорах возникали неловкие паузы, но уж лучше так, чем бередить незажившие раны. Корвин изменился, Кейт чувствовала в нем некую вновь обретенную уверенность. Отчасти, видимо, благодаря недавним победам: спасению Торнволла и успеху боннеровых скорострелов. В то же время проявилось и нечто более глубинное: Корвин словно бы заново поверил в себя и в то, что достоин трона. Что еще важнее, поверил не только он, но и норгардцы. Никто уже не называл его Принцем-бродягой. Что, если он действительно победит в уроре? Кейт старательно гнала от себя эту мысль.
Больше всего ее радовали встречи с Кираном. Сначала она навещала брата в «Заветном клинке», где проводила с ним несколько часов в его комнате. Однако вскоре от темного подвала ей стало не по себе, и она начала упрашивать Вианну позволить вывести Кирана погулять. На первых порах та отнекивалась, говоря, что это слишком опасно.
– Никак нельзя, вас могут увидеть. Люди заинтересуются, кто этот мальчик и откуда.
– Я накину на голову капюшон. Кому мы нужны? Днем по Норгарду бегают сотни детей.
– А если он потеряет над собой контроль? – хмурилась Вианна, сложив руки на груди. – Это может случиться в любой миг и…
Анисс, взявшая за обыкновение спускаться в подвал вместе с Кейт, махнула рукой:
– И долго ты будешь этим отговариваться, Вианна? Мальчик должен научиться держать свой дар на привязи. Не можешь же ты вечно прятать его в норе.
– Выходит, ты на ее стороне? – Вианна с гневом и удивлением уставилась на Анисс, словно та предала ее и сдала золотоплащникам.
– Я твержу тебе то же самое уже несколько месяцев! – Анисс подняла глаза к потолку. – Мальчик готов выйти в мир. Детям нужны солнце и свежий воздух, в этом подземелье он у тебя совсем зачахнет.
– Да что ты вообще знаешь о детях? – выкрикнула Вианна, но Кейт заметила, что она тут же пожалела о своих словах.
– Больше, чем ты узнаешь за всю свою жизнь, – отрезала Анисс, и от ее холодного спокойствия сделалось не по себе.
– Ну хорошо, – сокрушенно вздохнула Вианна. – Кейт, можешь выйти с ним на часок. Не задерживайся и помни, что никто не должен обратить на вас внимание.
Кейт хотела было заспорить, что часа не хватит, но передумала. Лиха беда начало.
– Договорились. Я приду завтра. Возьму его на конную прогулку за город.
– За город?! – всполошилась Вианна.
– Это совершенно безопасно, – сказала Кейт, вспомнив, как заставила дневных драконов подчиниться ее мысленному приказу. – Кроме того, если Киран оплошает с магией, никто ничего не увидит. Мы будем держаться в стороне от больших полей и проезжих трактов.