– Она должна была узнать об этом сама.
– О боги! – меня начинает трясти.
– Черт, – Ксейден натягивает на меня одеяло, а затем притягивает к себе на колени. – Все будет хорошо.
– Это бессмысленно. Печати основаны на нашей уникальной связи и силе дракона, – мои мысли путаются, пока я бормочу. – И на том, в чем мы нуждаемся больше всего, так что логично, что тебе нужно было знать намерения каждого, когда твоя проявилась. Ты должен был уберечь меченных. Но во мне нет ни капли желания или потребности знать, что снится кому-то еще… – дрожь прекращается, и я понимаю. – За исключением того случая… Я была отрезана от нее, пока она спала все эти месяцы.
– Андарна, – он кивает. – Это имеет смысл. Моя печать не действует на драконов, и, полагаю, твоя тоже, так что ты неосознанно развила ее на человеке.
– На тебе, – я ищу на его лице хоть какие-то признаки гнева, но не нахожу. – Мне так жаль.
– Тебе не за что извиняться, – он гладит меня по волосам и удерживает мой взгляд. – Ты не знала. Не делала этого специально…
– Конечно, нет, – я бы никогда не нарушила его личное пространство таким образом – или личное пространство Марен.
– Именно это делает тебя исключительно опасной, – его челюсть сжимается. – Я могу читать кого-то, только когда он бодрствует, и я могу быть ограничен его щитами. Никто не может ставить щиты, пока спит. Потенциально ты можешь войти прямо в сон Мельгрена, и он не сможет тебя остановить. Возможно, он даже не узнает, – его лицо на мгновение искажается, но затем он быстро скрывает это. – Вайолет, они убьют тебя, если узнают. Неважно, что ты – лучшее оружие, которое у них есть против вэйнителей и против меня . Они свернут тебе шею и назовут это самообороной.
Ну, это… ужасающе.
– Только если это правда, – я соскальзываю с его колен и начинаю натягивать свою форму для спарринга, оставляя доспехи на спинке стула. – Это ведь просто сны, верно? Если это сны? Это все равно что погрузиться в чьи-то страхи, а не в мысли.
– Только я думаю, что ты вмешиваешься в них, потому что я хотел транслировать из этого поля, а вместо этого поднял руку… Что ты делаешь?
Вмешиваюсь ?
– Я могу придумать только один способ убедиться в этом, и не волнуйся, я буду осторожна, – я застегиваю штаны, а потом смотрю, как он поднимается и достает из рюкзака сухую одежду. – А что делаешь ты ?
– Иду с тобой, очевидно.
Спорить бессмысленно, поэтому мы оба одеваемся. Через несколько минут и несколько ступенек я стучусь в дверь Марен.
Проходит минута, прежде чем она отвечает, а когда она появляется в проёме двери ее глаза сонные.
– Вайолет? Риорсон? – спрашивает она, зевая во весь рот. – Что происходит?
– Прости, что разбудила тебя, но мне нужно спросить тебя о чем-то совершенно… странном, – я потираю переносицу. – По-другому не скажешь, и мне нужно, чтобы ты не спрашивала меня почему.
– Осторожнее, – предупреждает Ксейден.
– Хорошо, – Марен складывает руки поверх халата.
– У тебя случайно нет портрета твоей семьи? – спрашиваю я.
– Есть, – отвечает Марен, наморщив лоб. – Что-то не так с моими братьями? Я видела их всего несколько часов назад.
– Нет, – я решительно качаю головой. – Ничего подобного, – может, мы ошибаемся, и это просто странный эффект от связи. Если портрет все еще у Марен, то он не мог загореться. Тогда Ксейден не может быть прав – я не входила в ее сон.
– Сейчас, я покажу тебе его, – предлагает Марен и исчезает в своей комнате. Через несколько секунд она возвращается и протягивает портрет.
Узнавание пронзает меня со всей тонкостью кинжала.
– Я видела его раньше, – мягкие улыбки, медово-карие глаза. Боги, неудивительно, что мальчики показались мне знакомыми. Просто в первый раз мне было слишком больно, чтобы понять, почему . – Он прекрасен, – я заставляю себя сглотнуть.
– Спасибо, – она отдергивает руку. – Я ношу его с собой, куда бы мы ни полетели.
– Ты не боишься его потерять?
– Раньше это было моим худшим кошмаром, – говорит она, глядя на миниатюру. – Пока я не пережила его потерю.
Худшим кошмаром. Мне требуется вся моя сила самоконтроля, чтобы сохранить ровное выражение лица.
– Я очень хорошо это понимаю. Спасибо, что поделилась этим со мной…
– Серебристая! – кричит Тэйрн.
Ксейден наклоняет голову, а Марен напрягается.
– Я здесь…
– С востока приближается орда! – кричит он.
Заливаются колокола, самый громкий из них – прямо над головой.
Нас атакуют.
Для достижения максимального потенциала всадники должны быть размещены по возможности недалеко от своих деревень. Ничто так не мотивирует, как вид горящего дома.
– Тактика, часть II, личные воспоминания лейтенанта Лирона Панчека
Глава 51
– Сколько? – спрашиваю я Тэйрна, пока мы мчимся вниз по ступеням.
На каждом этаже открываются двери, и люди выходят из своих комнат, большинство все еще натягивают форму. Лишь небольшой процент одет в черное.
– Несколько дюжин. Трудно сказать, учитывая погоду. Через двадцать минут может, меньше. Я уже на пути к тебе.
– Андарна… – начинаю я, когда Ксейден первым врывается в нашу спальню.
– Не говори мне оставаться в безопасности! – кричит она. – Я могу испепелять темных колдунов.
Я в любой день соглашусь на то, чтобы на меня кричали, а не молчали.
– Охраняй камень, – я обегаю Ксейдена, когда он засовывает руки в свою летную куртку, а затем достаю из шкафа свою собственную. Черт, я в спарринговом снаряжении и без доспехов, но и это сойдет. По крайней мере, сапоги на мне.
Через несколько минут мы оба вооружены и бежим по коридору в растущую толпу.
– Сколько в патруле? – кричит Ксейден Бреннану, когда мы добегаем до фойе.
– Шесть, – отвечает Бреннан, застегивая летную куртку. – Орда обогнала двоих на маршруте Дралора, а остальные четверо в двадцати минутах лета на запад.
Ну, это, блять, не то направление, которое нам нужно.
– Если они обогнали двух драконов, то это должны быть виверны с зелёным огнем, – говорю я, поднимая взгляд, когда конгломерат всадников, пехоты и моих товарищей по отряду мчится в нашу сторону, громыхая сапогами.
– Принято к сведению. Всадники на месте? – спрашивает Ксейден, окидывая взглядом лестницу, пока я заплетаю волосы в простую косу из трех прядей, чтобы они не мешали мне.
– Пятнадцать отставных, десять действующих – с тобой одиннадцать, – отвечает Бреннан. – Захват всех аванпостов в Тиррендоре у наваррских всадников оставил нас без личного состава.
– Сури? – Ксейден осматривает фойе.
– В Тирвенне, – Бреннан вздрагивает. – А Ульцес…
– В Льюэллине, – заканчивает Ксейден. – Значит, ни один из генералов моей армии не присутствует.
– Верно, – подтверждает Бреннан.
Его армии. Мои пальцы замирают в волосах, когда до меня доходит. Ксейден не самый главный офицер здесь, но он командует. От тяжести этой ответственности у меня подкосились бы колени, но он просто кивает в ответ на катастрофические новости от моего брата.
– Это неприятно, – Ксейден смотрит вверх по лестнице. – Ладно. Будем работать с тем, что у нас есть. Феликс, береги первокурсников и присматривай за этим, – его палец обращен к Аарику. – Пехота, занимайте свои посты и уничтожайте всех виверн, которых мы загоним на землю. Всадники, бегите быстрее , – он поворачивается к Бреннану, и остальные бросаются выполнять приказ. – Что думаешь?
– Чары все еще на месте, иначе мы бы почувствовали, – Бреннан наклоняет голову.
Я завязываю конец косы.
– Учитывая, что камень находится на заднем дворе, это еще не говорит о многом, – отвечает Ксейден.
– Они не заметили ни одного вэйнителя среди патрульных, – добавляет Бреннан, пока Ри добирается до меня, а Имоджен идет за ней по пятам. – Но их чертовски много , так что они наверняка рассчитывают прорваться через городские стены. Их курс на запад.
Аарик замирает на лестничной площадке, нахмурив брови, прежде чем Феликс практически выпихивает его в коридор.
– Если бы я был на их месте, то летал бы небольшими партиями, чтобы проверить барьер чар, – продолжает Бреннан. – Моя рекомендация – разместить офицеров в двух-пяти милях к востоку, поставить отряд… старших всадников у городских ворот, а кадетов назначить на камень чар в качестве последней линии защиты.
Черт возьми, как все это знакомо, а ведь я не в восторге от того, как все прошло в прошлый раз.
Челюсть Ксейдена сжимается, а его взгляд на секунду замирает в раздумьях.
– Я присоединюсь к офицерам, – говорит он Бреннану, и у меня замирает сердце. – Старшие всадники могут быть опытными, но половина из них не летает…
– Я – ваше лучшее оружие, – вмешиваюсь я. – Если вы не хотите ставить меня в первую линию, тогда поставьте меня у ворот.
– Ни в коем случае! – огрызается Бреннан, бросая на меня полный ужаса взгляд.
– Она права, – Ксейден гримасничает, затем выравнивает черты лица. – Разделите отставших всадников. Половину – к камню, половину – по городу на случай, если гражданским придется бежать в пещеры. Ты на стене, кадет Сорренгейл.
– Пошлите всех нас, – добавляет Ри. – Не то, чтобы второй и третий курсы не видели боя. Если стоит выбор: сражаться и умереть или не сражаться и умереть, мы предпочтем сражаться.
Ксейден кивает.
– Только те, кто готов.
– Мы готовы, – отвечает Даин со ступеньки рядом с Боди.
Все вторые и третьи курсы, столпившиеся рядом с ними, кивают.
– Отлично. Аэтос, твое крыло, твое командование, – говорит Ксейден, и Бреннан отправляется передавать приказы. Порывы ветра проникают через парадную дверь, и люди спешат занять свои места.
– Третьекурсники, вы со мной у восточных ворот в город. Второкурсники – с Матиасом у северных. Работайте парами, – приказывает Даин.