Верно. Чары защищают нас, но они не безупречны. И я должна перестать искать чудеса. Леотан зажег камень. Теперь все, что я могу контролировать – это себя.
– Я не собираюсь опекать тебя, как других, когда война постучится к нам в дверь. Все эти тренировки не имеют значения, если ты не можешь выполнять приказы, – читает он нотации. – Твоя неспособность сделать это во время атаки едва не стоила жизни мирным жителям, когда тела виверн пробились сквозь стены, – он разочарованно хмурит брови. – С командиром твоего отряда уже поговорили. Ты правильно поступила, что вступила в бой дальше от крепостных стен, но тебе следовало немедленно вернуться на свой пост и перехватить виверн, а не рисковать своими жизнями в храме.
– Под угрозой были мирные жители, – мой позвоночник напрягается.
Он делает паузу.
– А ты не задумывалась о том, что если бы тебя там не было, то не было бы и угрозы?
Я моргаю, когда горло сжимается.
– Потому что она охотится на меня.
Он кивает, затем идет к нашим драконам, оставляя меня бежать за ним.
– Твоему отряду нужно научиться соблюдать некоторые границы. Ты не просто кадет, и они должны понять, что не могут бегать за тобой, когда ты совершаешь ошибки, будь то здесь или на островах. Если бы ты не рисковала, а Риорсон не оставил свой пост ради тебя, мы бы проиграли, если бы ирид не зажёг камень чар.
Чувство вины скручивается у меня в животе.
– Я понимаю.
– Хорошо. Есть что-нибудь новое о молниях за стенами? – спрашивает Феликс.
– Я расщепила молнию на две, – я поднимаю подбородок, а впереди нас стоит Тэйрн. Рана на его бедре зарубцевалась и заживает со скоростью, которой я завидую. – И не в облаке. С неба.
Его серебристые брови поднимаются.
– Но ты попала в цель?
Я киваю.
– В обе.
– Хорошо, – удовлетворенная улыбка кривит его рот. – А теперь покажи мне.
К тому времени, когда я вечером возвращаюсь в Дом Риорсонов, мои руки словно мертвый груз, я пропотела до нитки, а правая рука покрылась волдырями.
Но я могу заклинать молнии.
И я делаю это на следующий день, и на следующий.
– Ты сразу переходишь от постельного режима к перегоранию, – бормочет Бреннан, закончив в третий раз за три дня разминать мышцы моей руки. – Неужели ты не можешь выбрать золотую середину? – его голос эхом отдается в пустом зале Ассамблеи.
Почти все офицеры из Аретии были размещены на аванпостах, включая членов Ассамблеи. Если бы Бреннан не был нужен, чтобы управлять этим местом, когда Ксейден не здесь, он бы тоже улетел.
– Видимо, нет, – я поднимаю руку с конца длинного стола и сгибаю пальцы. – Спасибо.
– Я должен позволить целителям позаботиться о тебе и посмотреть, как быстро ты побежишь делать это снова, – он потирает переносицу и откидывается в кресле.
– Ты можешь, – я опускаю рукав своей униформы. – Но завтра я снова окажусь там. Я и так уже взяла слишком много отгулов, – Теофания не собирается сдаваться только потому, что в Аретии действуют чары.
– Если бы я мог вынести твои страдания, я бы серьезно подумал над этим, – он опускает руку. – Что ты собираешься делать, когда вернешься в Басгиат? Я не могу летать по восемнадцать часов каждый раз, когда ты переутомляешься.
– У меня еще почти неделя, чтобы это выяснить, – я морщу лоб. – Как ты думаешь, мы полетим, если Таури не подтвердит, что не сожжет это место дотла, как шесть лет назад? – все большая часть меня не прочь остаться.
Мне нравится спать рядом с Ксейденом по ночам и просыпаться утром от ощущения его рта на моей коже. Мне нравится, что у нас здесь все просто, и очень нравится, что генерал Аэтос не таится за каждым углом, выискивая причину, чтобы сделать нас несчастными. Но больше всего мне нравится, что в последние несколько дней Ксейден стал больше похож на себя. Он все еще ледяной, но от него так и веет спокойствием и целеустремленностью, и впервые я не просто мечтаю о нашем будущем здесь.
Я вижу его.
– Сдерживание отряда кадетов Басгиата усложнит… – начинает отвечать Бреннан.
– Ты мудак, – Боди вбегает в комнату, разрывая пуговицы своей летной куртки.
– Это не новая информация, – отвечает ему Ксейден, срывая с головы летные очки и прожигая кузена таким взглядом, которого я бы не пожелала своему злейшему врагу. Его волосы взъерошенный ветром, а мечи пристегнуты к спине, но я не вижу крови – не то чтобы он полностью повернулся в мою сторону в противоположном конце комнаты. – И ответ – нет. Хватит спрашивать.
Бреннан поднимает на меня брови, и я пожимаю плечами. Черт его знает, о чем они спорят.
– Тебе нужен любой всадник, которого ты можешь получить, – возражает Боди. – Я мог бы нести службу на аванпосте…
– Нет, – у Ксейдена дёргается челюсть.
– Или патрулировать Дрейтус, который, как мы оба знаем, вот-вот падет… – руки Боди сжимаются в кулаки.
– Ни в коем случае, – тени собираются вокруг сапог Ксейдена. – Ты не можешь просто взять Квера и бросить академию, потому что решил, что уже полностью образован. Ты должен закончить ее.
Подождите. Боди хочет бросить академию?
– Кто сказал? – бросает вызов он.
– Кроме Эмпирея и всех записанных правил? – тени расширяются. – Я!
Боди качает головой.
– Если бы мне было так чертовски важно закончить, ты бы не отрывал меня от занятий каждый день.
– Потому что мне нужно, чтобы ты знал, как справиться со всем этим, – огрызается Ксейден.
– Потому что я теперь первый в очереди? – в ответе Боди сарказма явно больше, чем немного.
– Да! – тени бегут, устремляясь к стенам.
– Ксейден? – мой желудок сжимается.
Он смотрит в мою сторону, затем делает глубокий вдох и расслабляет плечи.
– Ответ – нет, Боди.
– Я не твой запасной план, – Боди отступает на два шага, потом смотрит через стол на Бреннана и меня, а затем бросает взгляд на Ксейдена. – Ты – герцог. Я – всадник. Так всегда должно было быть, пока наших родителей не казнили. Я буду стоять рядом с тобой и быть твоей правой рукой до конца наших дней, но, если ты хочешь, чтобы член нашей семьи занимал это место, – он указал на трон, – тебе лучше держать себя в руках, – он выходит из комнаты, не сказав больше ни слова.
Но он явно хотел, чтобы я услышала каждое его слово.
У меня болят ребра. Вот почему Ксейден здесь такой спокойный, такой целеустремленный. Он расставляет все по местам, обучая свою замену. Он смирился с будущим, отличным от того, которое представляю себе я, проходя по этим коридорам и продолжая идти по всем возможным путям к лекарству.
Ксейден проходит через весь стол, и Бреннан отступает назад, его стул скрипит о пол на помосте.
– На столе в кабинете лежит стопка бумаг, требующих твоей подписи, – говорит Бреннан, перехватывая Ксейдена. – А это для тебя, – он достает из переднего кармана два письма и протягивает их ему. – Да, и мне хотелось бы знать, почему король Деверелли в своем последнем предложении назвал мою сестру твоим консортом.
– Я бы сказал, что это долгая история, но на самом деле это не так, – уголок рта Ксейдена приподнимается, и он берет письма.
Боги, как же мне нравится эта высокомерная, злая, сексуальная ухмылка. Как, по его мнению, я должна жить и не видеть ее каждый день?
– Ну конечно, – Бреннан качает головой и выходит из зала.
– Как прошел твой день, любимая? – спрашивает Ксейден, ломая сургучные печати на обоих пергаментах.
– Так вот чем ты занимаешься? – спрашиваю я, облокотившись на стол. – Готовишься к собственной гибели?
– Мой был интересным, – он игнорирует мой вопрос и читает первое письмо, затем хмурится на второе. – Слетал на скалы, чтобы проверить эвакуацию, которая идет медленнее, чем мы предполагали, – его глаза встречаются с моими, когда он запихивает письма в карман и поднимается по ступенькам. – А теперь Мельгрен предупреждает меня не вступать в бой, иначе мы проиграем – он опоздал с этим предупреждением всего на несколько дней, верховная жрица храма Данн написала, что Данн высоко ценит тебя и Рианнон, и что она у меня в долгу и должна оказать мне любую услугу, какую я сочту нужной, – он отодвигает стул Бреннана в сторону, а затем опирается на край стола, повернувшись ко мне лицом. – Ну так как прошел твой день?
Он хочет обменяться любезностями? Отлично.
– Я читала книгу о возникновении вэйнителей. Почти удалось разделить молнию на три части, но моя меткость была сомнительной. Две кажутся вполне надежными. И мне удались руны, которые как упрочняют поверхности, – я изгибаю бровь, – так и размягчают их. Ты готовишься к собственной гибели?
– Да, – он засовывает руки в карманы. – Но я не принимаю падение, если ты об этом думаешь. Я не откажусь ни от одного дня, проведенного с тобой. Не без борьбы.
Дни. Не недели, не месяцы и даже не годы. Меня охватывает внезапное желание никогда больше не спать, использовать каждую минуту, проведенную с ним.
– Хочешь посидеть на крыше?
– У меня было кое-что другое на уме, – он бросает взгляд в сторону трона.
– Да, пожалуйста, – я кручу запястьем и закрываю дверь с помощью малой магии, а затем запираю ее.
Его улыбка мгновенно становится основным воспоминанием.
Если Тиррендор немедленно не восстановит поток талладиума, последствия будут плачевными не только для провинции, но и для всего континента. Это не просьба – это приказ вашего короля.
– Официальная переписка Его Величества, короля Таури Мудрого, с Его Светлостью, лейтенантом Ксейденом Риорсоном, шестнадцатым герцогом Тиррендора
Глава 56
Я стою на поле перед Дрейтусом, окруженным вершинами заснеженных гор, и, хотя мне не следует этого делать, делаю первый шаг в сторону города. Я слишком далеко. Я никогда не доберусь до Тэйрна, а он – мой единственный шанс найти ее.
В небе над спиральной башней разгорается битва, и сквозь зловещие тучи, нависшие над каньонами на юге, проступают очертания крыльев, а затем снова опускается тьма. Шторм дает мне единственную вещь, которую я никогда не могу себе позволить, – надежду. Дождь, возможно, сделает полеты мучительными, но он даст ей то преимущество, которое ей необходимо.