От столкновения у меня трясутся руки, и дождь не помогает.
Фэйге впивается когтями в спину виверны и сжимает челюсти у основания черепа, где шея тоньше и слабее. Крик разрывает мои барабанные перепонки.
Потом мы падаем, несмотря на бешеное биение крыльев Фэйге. Страх поднимает свою уродливую голову, и я пытаюсь его проглотить. У нее есть преимущество – она не боится когтей и зубов виверны, но ее главным превосходством всегда была ловкость, а не сила. Ее когти пронзают кожистые серые крылья, а затем она ломает их кости, пока справа от меня поднимается гора.
– Приближаемся к земле! – предупреждаю я.
– Твоя ситуационная осведомленность не перестает меня удивлять, – она бросается вперед, затем откидывает голову виверны назад и ломает ей шею, когда в поле моего зрения мелькает серое пятно.
– В таком случае, не хочешь ли ты узнать о том, кто над нами? – спрашиваю я.
Она отпускает виверну в сторону горного склона, и мы обе задираем головы вверх.
Аотром летит следом, и в его хвосте вспыхивает завиток зеленого огня. Я перестаю дышать, пока коричневый цвет не обгоняет пламя, спасая Ридока от мучительной смерти, а затем встречаюсь с его источником.
– Держись, – предупреждает Фэйге за секунду до того, как мы сталкиваемся с виверной зеленого огня. Она вгрызается в ее шею, отрывая кровавый кусок, и та пикирует, забрызгивая кровью склон горы.
Она впивается когтями в другую и рассекает ей горло.
Где остальной отряд? Быстрым движением головы я нахожу Аотрома, летящего вертикально вместе с другой виверной над нами. У меня перехватывает дыхание, когда он перекатывается, упираясь позвоночником – и Ридоком – в тварь.
– Что, во имя Малека, он делает? – кричу я, когда Ридок одной рукой хлопает по ремню, а другую протягивает к серой чешуе. Он что, пытается себя раздавить? Он не может быть серьезным…
Так и есть.
Виверна вскрикивает, и по ее чешуе, растекается более бледный оттенок серого, исходящий от руки Ридока. Зверь напрягается, затем перестает бить крыльями… и падает прямо на нас.
Фэйге бросается вперед, отклоняясь влево, чтобы не задеть хребет, а я поворачиваюсь в седле, чтобы посмотреть, как виверна врезается в скалистую местность. Черт возьми, кажется, она раскололась пополам.
– Ты это видела? – спрашиваю я, когда мы огибаем угол горы и видим, что Сойер заканчивает убийство в сотнях футов под нами. Нам нужно перегруппироваться. Если здесь такая суматоха, то насколько же их больше за пределами долины в Дрейтусе?
Я бросаю взгляд на небо и в минуту слабости ищу хоть какие-то признаки Тэйрна. Как долго Ви может быть там одна?
– Сосредоточься, – Фэйге поворачивает голову в сторону перевала, и я опускаю голову туда, где ей самое место.
Дерьмо. Семь виверн прорвались. Кэт втыкает свой меч в глотку одной, когти Киры впиваются в промежутки между чешуйками, пока та лежит под ней обездвиженная, а Марен целится в другую из своего арбалета. Через секунду ее крыло возгорается. Впечатляющая руна.
Бреген и Нив гонятся каждый за своей по склону скалы, оставляя четверых, которые одна за другой расправляются с кричащими мирными жителями.
– Перегруппируйтесь, – приказываю я, решив спасти как можно больше людей. – Щитовой строй.
– Ты уверена? – спрашивает Фэйге в своей милой насмешливой манере.
Нас стало меньше на три человека, но сила отряда в целостности, а не в отдельных людях. Мы удержим этот перевал, даже под этим богом забытым дождем.
– Абсолютно. Летим.
Нет богини более гневной, чем Данн. Вход в ее храм лишит жизни любого служителя, который пренебрег Ее милостью.
– Майор Рорили. Руководство по ублажению богов, издание второе
Глава 62
ВАЙОЛЕТ
Дождь брызжет мне в лицо, а кинжал Теофании царапает кожу на горле, но я держусь и не свожу с нее глаз. В голове прокручиваются все возможные способы выбраться из этого захвата живой, и я останавливаюсь на самом простом, но рискованном.
– Мои друзья будут продолжать сражаться еще долго после того, как я встречусь с Малеком, а я встречусь с ним с нетронутой душой. Сделай все, что в твоих силах.
В ее глазах вспыхивает красный цвет, по лицу пробегает удивление, и она поднимает клинок настолько, чтобы дать мне нужные сантиметры.
Это будет больно.
Я врезаюсь лбом прямо в ее нос. Кость хрустит, когда ее голова откидывается назад, а вместе с ней и тело. Как только ее вес смещается, я подтягиваю правое колено к груди и бью изо всех сил, попадая ей в подмышку и разрывая хватку на запястьях.
– Черт! – вскрикивает она, а затем использует свою скорость, чтобы оказаться в двадцати пяти футах слева от меня, зажимая нос. – Он никогда не выпрямится!
Я вскакиваю на ноги.
– Думаешь, я этого не сделаю – не заберу твою жизнь, – она смотрит на меня со злобой, которой раньше ей не хватало, и достает с пояса кинжал с зеленым наконечником.
У меня сводит желудок. Одного раза в жизни мне было достаточно, чтобы получить этот яд.
– Думаю, ты выдала свое отчаяние комментарием «раз в столетие», – я не свожу с нее глаз, пока хватаю свой кинжал с рунами с мокрой от дождя травы. – Я нужна тебе.
– Придет кто-то другой, – предупреждает она. – Ты не особенная.
– Но я единственная заклинательница молний, и теперь ты должна доказать свою правоту, – почти уверена, что я довела ее до предела терпения, и вот-вот начнется настоящее дерьмо. Схватив по привычке проводник, я тянусь к Тэйрну. Растущая капля силы и тонкая пергаментная связь подсказывают мне, что он все ближе, но все еще вне пределов досягаемости.
– Что значило гораздо больше, когда у тебя был ирид, – она приседает и проводит рукой по луговой траве. От одного прикосновения ее пальца пятно становится серым.
Вот дерьмо . Если я перестаралась, ей достаточно опустить руку, и я превращусь в пыль. Паника обвивается вокруг моего сердца и впивается в него ногтями, но я отпихиваю коварную суку, прежде чем она успевает как следует ухватиться.
– Вайоленс? – спрашивает Ксейден. Усталость и срочность, смешанные с легкой болью, скользят по связям. Он в бою.
– Я в порядке. Сосредоточься на себе, – я на мгновение отрываю взгляд от Теофании и смотрю на то, что могу разглядеть в городе сквозь усиливающуюся бурю. Драконы, виверны и грифоны заполняют небо над спиральной башней, но я не позволяю своему взгляду задерживаться настолько, чтобы искать синий цвет в этом море хаоса.
Ксейден – самый сильный из них. С ним все будет в порядке. Я должна сосредоточиться на Теофании, чтобы дать им шанс спасти Дрейтус. Им нужно время . Я поворачиваюсь спиной к городу и встречаюсь взглядом с Теофанией, когда дождь начинает падать всерьез, осыпая землю тяжелыми каплями.
– Ах, ты беспокоишься о заклинателе теней, – с жестокой улыбкой говорит Теофания и продолжает водить рукой по кончикам травы. – Неужели ты не хочешь быть с ним вечно?
– Я уже, – я осматриваю окрестности в поисках какого-нибудь преимущества и не нахожу.
– Не так, как ты хочешь, – она наклоняет голову. – Мы отличные актеры, но наш вид не чувствует того, что вы называете любовью .
Это привлекает все мое внимание.
– Ты лжешь, – я бы знала.
– Ах, вот оно что, – жестокая улыбка искажает ее рот. – Битвы проигрывают самые слабые воины, и именно такой слабой он сделал тебя. Теперь, когда я знаю, где ты уязвима, мы можем начать.
– Пошла ты, – я доказала любимому острову Данн, что я кто угодно, но не слабая, а она больше не пользуется ее благосклонностью.
– Урок первый. Чтобы выжить в нашем мире, ты должна защищать магию, которая тебя поддерживает. Знаешь ли ты, как уберечься от иссушения этим способом? – она проводит ладонью по земле, и та медленно высыхает. Трава становится серой и осыпается. Земля осушается и трескается, поглощая дождь. Инфекция сочится из ее руки, медленно поглощая дюймы, а затем и футы.
Я отступаю на шаг, а потом понимаю, насколько ошибочен этот инстинкт. Она может прибавить скорость в любую секунду. Она просто играет со мной.
– На самом деле все просто. Если занять место, где уже использовалась магия, возникает барьер, – она поднимает серебристые брови. – Самое простое решение – осушить ее самостоятельно. Если ты сделаешь это до того, как я дойду до тебя, то останешься жива. Ты сохранишь свою любовь – по крайней мере, то, под что она маскируется, – и свою силу, и даже дракона, если захочешь.
– А если нет? – иссушение распространяется, и воздух наполняется биением крыльев, но Тэйрн все еще вне пределов досягаемости, и я догадываюсь, что скоро встречусь с ее виверной.
– Ты умрешь, – она опирается на руку, и земля увядает с четырехкратной скоростью, магия стекает в серый круг, который приближается, как приливная волна. – Я могу подождать другого заклинателя молний, но ты слишком опасна, чтобы оставлять тебя в живых, так что выбирай быстрее.
Черт. У меня есть секунды…
Уже использовалась магия. Мне нужен барьер.
Я прорываюсь вправо, а затем бегу так быстро, как могу, бросая проводник. Он ударяется о мое предплечье при каждом шаге, когда я вынимаю из бедра еще один кинжал, и моя нога поскальзывается на скользкой от дождя траве, достаточно, чтобы сбить темп. Левое колено вскрикивает, и я блокирую боль, следя одним глазом за распространяющимся кругом смерти, который мчится к моим ногам, а другим – за ближайшей тушей виверны. Еще десять футов. Я успею. Я должна успеть.
Я не умру на этом поле.
Сердце колотится, легкие горят, когда я проскакиваю последние три фута, взлетая к серой стене. Я врезаюсь в мясистое пространство между когтями виверны и глубоко вонзаю правый кинжал, затем сразу же подтягиваюсь и изо всех сил бью левым. Ноги бьются о скользкую кожу, но мне удается закрепиться и с помощью кинжалов подняться.