– Лучше тебе не знать, пока ты нам не понадобишься, – я достаю из левого кармана пузырек с концентрированной фиолетовой настойкой корня валерианы. – Для твоей же безопасности и правдоподобного отрицания ты должна нам доверять. Пока что оставайся здесь с Имоджен.
Марен смотрит на каждого из нас, словно решая, а затем кивает.
– Тогда идём, – Боди жестом показывает в сторону лазарета, и я иду впереди.
Боги, надеюсь, я все продумала. Если хоть что-то пойдет не так, нам конец.
Мы впятером подходим к дверям лазарета, и я легонько стучу четыре раза. Пожалуйста, будь здесь.
– Напомни мне, откуда ты знаешь этого парня? – шепчет Боди.
– Я спасла ему жизнь во время ориентирования в прошлом году, – отвечаю я, а затем задерживаю дыхание, когда правая дверь бесшумно открывается.
Дайер высовывает голову, его карие глаза улыбаются.
– Я сделал все, о чем ты просила. Заходите, – он открывает дверь, и мы все проскальзываем внутрь как можно тише.
– Спасибо, что быстро взял дополнительную смену и помог нам, – я протягиваю ему пузырек. – Вот еще одна доза на случай, если она тебе понадобится. Остальные целители должны спать, пока мы не вернем его обратно.
– Понял, – он берет флакон. – Но ты же знаешь, что я ничего не смогу сделать, если кто-то выйдет из реанимационной палаты.
– Это риск, на который мы должны пойти, – мы оставляем его караулить у двери и молча идем по ряду к отсеку Сойера, магические светильники отбрасывают множество теней, когда мы проходим мимо спящих раненых.
Сойер сидит прямо, но не произносит ни слова, когда мы вваливаемся в его ярко освещенный отсек, только поднимает брови и кладет перо и пергамент на прикроватную тумбочку.
Боди закрывает шторы и выбрасывает линию голубой энергии, которая заключает нас в пузырь.
– Звуковой щит активен. Ты готов к путешествию по кампусу? – спрашивает он Сойера.
– Сегодня в рамках реабилитации я совершил одно путешествие. Я могу справиться с ещё одним по правильной причине, – Сойер кивает. – Так вот почему Дайер сказал мне не спать?
– Ты нужен нам, чтобы помочь с планом, который мы обсуждали, – я занимаю место у изголовья его кровати. – Мира нашла способ. Он заключается в том, чтобы изменить сам материал, в который закалена руна, не разрушая его.
Он откидывается к изголовью.
– Тогда вам конец, потому что я не могу вспомнить ни одного заклинателя камня или земли за всю нашу историю.
– Я уверена, что в основном камень чар состоит из железа, – медленно говорю я.
Его рот раскрывается и застывает на несколько секунд.
– Нет, – он качает головой, затем смотрит на Ри. – Найди кого-нибудь другого. В наших рядах не меньше дюжины заклинателей металла, – он складывает руки поверх своей черной рубашки.
– Не здесь, – Ридок переходит на другую сторону кровати и роется в ящиках. – Они размещены на границе вместе со всеми остальными всадниками, которые у нас сейчас есть.
– Тогда подождите их, – возражает Сойер. – Я… я недостаточно хорош для такого.
– Ты должен быть, – Ри садится у изножья его кровати.
– Слизег даже не… – он проводит рукой по своим непокорным каштановым волосам. – Я не знаю, смогу ли я.
– Сможешь, – я поднимаю брови и бросаю взгляд на кружку на прикроватной тумбочке с отпечатком его руки.
– Я не тот всадник, который тебе нужен, Ви. Не уверен, что я вообще всадник. Подожди кого-нибудь другого.
– Ожидание не будет иметь значения, – говорит Боди рядом с Ри.
Плечи Сойера опускаются.
– Руководство не одобрит.
Я качаю головой.
– Если мы не сделаем этого сегодня, переговоры закончатся. Завтра летуны будут сопровождены обратно на Аретию.
– Они собираются разорвать наш отряд на части? – взгляд Сойера перескакивает с меня на Боди, на Ри, словно надеясь, что кто-то из нас его поправит.
– Нет, если ты что-нибудь сделаешь, – Ридок бросает верхнюю часть униформы Сойера на кровать. – Я люблю тебя как брата, понимаю, что ты потерял ногу, и мы уважаем твои чувства по этому поводу, но ты все еще один из нас. Ты все еще всадник, со всеми преимуществами, которые дает ношение черного. Так что со всей любовью в моем сердце надевай свою гребаную форму, потому что ты нам нужен .
Сойер поднимает свою форму и проводит большим пальцем по эмблеме металла, затем по эмблеме Железного отряда. Мое сердце отсчитывает долгие секунды, пока он не кивает.
– Кто-нибудь, подайте мне мои костыли.
Через несколько минут мы впятером выходим из лазарета, включая Сойера.
– Где Квинн? – спрашивает Марен, отталкиваясь от стены.
– Следит, чтобы никто не заметил его отсутствия, – отвечает Боди.
– Рада видеть тебя одетым подобающим образом, – говорит Имоджен Сойеру. – Это долгий путь, включая два комплекта заведомо сложных лестниц, так что если тебе нужна помощь, мы тебя прикроем.
Сойер смотрит вниз, где Ридок завязывает пустую штанину на колене.
– Принято к сведению, – говорит он со спокойной решимостью. – Идём.
Мы поднимаемся по винтовым ступеням в главный кампус, затем по коридору к северо-западной башне, едва не напоровшись на патруль пехотинцев в синей форме, забежавший в класс целителей, и еще один в алых туниках, сгрудившийся на лестничной площадке за поворотом.
– Здесь оживленно, – замечает Сойер между быстрыми вдохами, прижимаясь спиной к каменной стене. На его лбу выступили капельки пота, и он немного побледнел.
– Ты в порядке? – спрашиваю я, когда мы приближаемся к трехминутной отметке.
Он кивает, и мы продолжаем путь.
– Все знатные люди на континенте в резиденции, – замечает Марен. – Может, вам стоило сделать это с Риорсоном? Он мог бы оказать помощь, прикрыв нас своими тенями.
– Он не совсем в курсе того, что мы делаем, – говорю я ей, когда Имоджен спускается через пару ступенек перед нами. – Есть шанс, что он появится? – спрашиваю я Тэйрна.
– Они вне зоны досягаемости, – отвечает он. – Сегодня он не будет твоей проблемой.
– Дайте мне шестьдесят секунд, чтобы вырубить охранников, а потом спускайтесь, – приказывает Имоджен и исчезает за первым поворотом.
– Теперь мне можно узнать? – спрашивает Марен.
– Нет, – одновременно отвечают Боди и Ридок.
– А как к этому относится Эмпирей? – я постукиваю пальцами по бедру, отсчитывая секунды.
– У тебя есть полная поддержка бунтовщиков Аретии. Утром мы узнаем, что думают остальные.
Значит, мы просим прощения, а не просим разрешения. Понятно.
Мы начинаем спускаться по ступенькам, Боди и я – во главе.
– Ксейден будет в ярости, – шепчу я, чтобы остальные не услышали.
– Именно поэтому ты будешь той, кто скажет ему, когда мы все провернем, – отвечает он с гримасой. – Тебя он не убьет.
Мы спускаемся вниз, держа темп, который, кажется, устраивает Сойера, и с каждым шагом мне становится все тревожнее. Сегодня здесь должно быть всего два охранника, что совершенно не мешает Имоджен, но тревога не проходит, пока она не появляется, ожидая нас на нижней ступеньке со сложенными руками.
– У нас небольшая проблема, – говорит она, ее рот напрягается, когда она отходит в сторону. – Я не была уверена, что ты захочешь, чтобы я вырубила именно этого охранника.
Мира выходит в центр комнаты и наклоняет голову ко мне, жутко подражая нашей матери.
Мой желудок падает на пол.
– Дерьмо, – бормочу я.
– Дерьмо – это как раз то, что подходит, – Мира кладет руки на бедра. – А я-то думала, что все-таки переборщила, когда освободила охранников и заняла их место.
– Как ты узнала? – я встречаю ее в середине туннеля, отмечая, что она стоит между мной и входом в комнату с камнем чар.
– Потому что я знаю тебя , – она бросает на меня злобный взгляд, а затем оглядывается через плечо. – Ты даже вытащила всадника с больничной койки?
– Не могу сказать, насколько я «болен», – возражает Сойер из-за моей спины.
– Верно, – она возвращает свое внимание ко мне. – Тебе не следует этого делать.
Я поднимаю подбородок.
– Ты собираешься остановить меня?
Ее глаза слегка сужаются.
– Тебя можно остановить?
– Нет, – я качаю головой. – Ты была там, когда мы дали слово, что летуны будут обучаться вместе с всадниками. Если мы нужны Наварре, то они должны принять нас всех .
– И ты готова рискнуть чарами, ради которых наша мать отдала свою жизнь, чтобы сдержать свое слово? – она приподняла бровь.
– Ты та, кто сказал мне, что это можно сделать, – я пропускаю вопрос мимо ушей, пока остальные встают рядом со мной.
– С этим мне придется смириться, – она смотрит на каждого всадника. – Вы все понимаете, что если мы потерпим неудачу, чары могут пасть? А если мы преуспеем, есть все шансы, что нас обвинят в измене и казнят?
– Этого не случится, – с низким рыком заверяет Тэйрн.
– Что, простите? – Марен смотрит на нас.
– Расслабься, – Имоджен подталкивает ее локтем. – Твоя единственная задача – воспользоваться малой магией. Остальное тебе не грозит.
– Мы знаем о рисках, – говорю я Мире. – Если чары падут, то, похоже, начнется массовая миграция в Аретию, и я действительно потороплюсь найти таких, как Андарна. Но этого не произойдёт, потому что ты нашла решение, а ты никогда не ошибаешься. Итак, я спрашиваю тебя еще раз: ты собираешься меня остановить?
Она вздыхает и упирает руки в бока.
– Нет, но только потому, что я знаю, что ты просто попробуешь еще раз, и меня может не быть здесь, чтобы убедиться, что в следующий раз все получится. С нами обеими у тебя будет больше шансов, – она поворачивается на каблуке и исчезает через вход в камеру.
Боди смотрит на нас, и мы вшестером пробираемся по узкому проходу: я и Марен держим костыли Сойера, а Рианнон с Ридоком – боком, прижимая к себе вес Сойера.
Только когда мы входим в массивную комнату, где хранится камень чар нашего королевства, я полностью осознаю, что Мира имела в виду.