– Эта маленькая авантюра говорит мне о том, что ты слишком долго общалась с Риорсоном, – говорит Бреннан, ожидая рядом с Мирой перед массивным железным столбом и его жутким черным пламенем.
Похоже, теперь это семейное дело. Уголки моего рта приподнимаются.
– Это вы с ним возглавили революцию. Может быть, ты передал это мне, – я не свожу взгляда с брата и сестры, игнорируя все остальное во имя самосохранения.
– И подумать только, ты могла бы пропасть в квадранте писцов, – он улыбается, но улыбка быстро сходит на нет, и он становится серьезным.
– Хенрик, ты с Мирой. Она поможет тебе в этом процессе. Летунья…
– Марен Зина, – поправляет она его.
– Отлично. Зина, приготовься использовать ту малую магию, с которой тебе удобнее всего работать. Вы трое, – он указывает на Ри, Ридока и меня – ничего не трогайте.
– А ты? – спрашиваю я.
– Я здесь на случай, если все пойдет прахом, – он оглядывается на камень. – Мне не впервой его чинить.
Я вручаю Сойеру его костыли, и все мы садимся в одну длинную очередь, чтобы приступить к волнующему процессу ожидания. В этой комнате, как и пару недель назад, будет решаться будущее этой войны. Я закрываю глаза, чтобы не видеть камень, но от запаха и воспоминаний о моих криках никуда не деться.
И скоро я его увижу. Ее голос проникает в мою голову, преодолевая все барьеры, которые я ставила на пути горя, чтобы не чувствовать его, и вонзается в мое сердце, как ржавый край зазубренного лезвия. Живите хорошо.
– Ви? – Рианнон обхватывает меня за плечи.
– Я не могла остановить ее, – шепчу я, заставляя себя открыть слезящиеся глаза, когда Сойер поднимает руки слева. – Она была прямо там, и я не могла ее остановить.
– Твоя мама? – мягко спрашивает она.
Я киваю.
– Мне очень жаль, Вайолет, – тихо говорит Ри, кладя голову мне на плечо.
– Я даже не уверена, скучаю ли я по ней , – признаюсь я прерывающимся шепотом, – или по тому шансу, который у нас был, чтобы в конце концов… стать кем-то. Может быть, не такими, как вы с мамой, но кем-то около того.
– Ты можешь чувствовать и то, и другое, – она берет мою руку в свою и сжимает, а у меня в груди становится легче, когда мы наблюдаем, как пятно на верхней линии рун, отличающих камень чар Навары от камня Аретии, вырывается наружу. Получается.
Мы оба поворачиваем головы вправо, в сторону Марен, и летунья смотрит на маленький камушек в своей ладони, а потом качает головой.
Что ж, это разочаровывает.
– К следующему, – приказывает Мира.
– Интересно, какую защиту мы только что сняли, – бормочет Ридок, когда Сойер снова поднимает руки, садясь слева от нас.
Руки Сойера начинают трястись, а я продолжаю сжимать руку Ри.
– Может, мы слишком сильно на него надавили, – шепчу я ей.
Следующая линия на камне выпячивается наружу, затем раскалывается на ужасающий удар сердца, после чего из раны сочится расплавленный металл. О… дерьмо.
– Гэмлин! – кричит Бреннан, Ридок вскидывает руки и бросает в камень ледяной шар. Он с шипением соприкасается с камнем, и Ридок удерживает его, пока пар вздымается ввысь, а затем шипит и угасает.
– Может, это была не такая уж и хорошая идея… – начинает он.
– Эй, смотрите все, – говорит Марен.
Я поворачиваю голову в ее сторону так быстро, что комната кружится, и вижу, как камень леветирует над ее рукой. Мое дыхание вырывается наружу, принимая форму облегченного смеха.
– Мира? – спрашивает Бреннан.
Моя сестра уже идет к камню, раскинув руки.
– Они все еще целы. Нам нужно убедиться, что Барлоу все еще находится под контролем, ведь он наш единственный подопытный, но я на девяносто девять процентов уверена, что защита от темных магов все еще на месте.
– Мы сделали это! – Ридок вскакивает на ноги, вскидывая кулаки вверх. – Да, Сойер! Пошел ты, Сенариум – летуны могут владеть магией! Они могут оставаться со своими отрядами!
Я ухмыляюсь, как ребенок. Через восемь часов соглашение о том, что бунтовщики остаются, будет подписано, и мы станем единым целым.
– И что теперь? – Марен ловит камень.
– Теперь мы предстанем перед судом за измену, – выдавливает Сойер между глотками воздуха. Но когда наши глаза встречаются, он улыбается так же, как и я.
– Нет. Не предстанем, – моя улыбка расширяется. – Марен, мне нужно, чтобы ты меня внимательно выслушала.
***
На следующее утро мое сердце бешено колотится, а в зале боевого инструктажа царит атмосфера волнения, трепета и откровенного страха, когда мы занимаем свои места. Ри и Ридок занимают сиденья справа от меня, а Марен занимает место для Кэт между ней и Трегером слева от меня.
– Присматривай за ним, – приказывает Ри Аарику, пока тот сопровождает Кая и других первокурсников вниз по ступенькам на краю комнаты.
Аарик кивает, и я замечаю, что Бэйлор и Линкс прикрывают их спины, а Слоун и Авалин идут впереди, прикрывая Кая со всех сторон.
– Я никогда не делала этого без блокнота, – я смахиваю пыль с рабочего стола перед собой, пока Кэт идет по нашему ряду.
– Я уверена, что наши вещи пришлют, – говорит Ри. – По крайней мере, я на это надеюсь. Думаю, это зависит от того, как Ассамблея воспримет новость о том, что Риорсон не прислушался к их желанию вернуть бунтовщиков.
– Он не обязан прислушиваться к их пожеланиям, – Кэт опускается на сиденье рядом с Марен и перекидывает косу через плечо. – Он теперь не просто наследник Аретии. Он герцог Тиррендора с восьми утра, как сказал мой дядя.
Спасибо, Амари, договор подписан. Я смещаю свой вес, подыскивая положение, которое немного снимет нагрузку с поясницы, и глубоко дышу, пытаясь замедлить сердцебиение.
– Ты в порядке? – спрашивает Ри, сузив глаза на группу из Четвертого крыла Наварры, занимающую места впереди нас.
– В порядке, – я разминаю шею. – Просто не выспалась прошлой ночью и теперь расплачиваюсь за это.
– Потому что ты взяла мою гребаную ручку! – рычит второкурсник впереди нас, перегнувшись через сиденье девушки рядом с ним. – Ты всегда ее берешь, и с меня хватит! – он выхватывает ручку и усаживается на свое место.
Я бросаю взгляд на самодовольное лицо Кэт.
– Не надо.
– Что? Я просто проверяла, – она подавляет ухмылку. – Ты сказала, что мы не можем никому рассказать, а не то, что мы не можем играться.
Марен фыркает, и я не могу сдержать улыбку. По крайней мере, она не издевается надо мной, а наваррцы в какой-то степени заслуживают этого.
– Добро пожаловать на боевой инструктаж, – объявляет Девера, спускаясь по ступенькам слева от нас, и в комнате становится тихо. – Я понимаю, что в мое отсутствие вами руководил полковник Маркем, но сегодня все закончится, – она доходит до возвышенного помоста в глубине зала и облокачивается на стол. – Даже если у нас будет всего один день с нашими коллегами-летунами, мы продолжим…
– Профессор Девера! – пурпурно-волосая профессор летунов Киандра сбегает по ступенькам, и наш отряд обменивается быстрыми взглядами, пока она что-то передает Девере.
– Отлично, – говорит Девера, широко улыбаясь. – Для тех, кто не знает, это профессор Киандра, и отныне она будет вести боевой инструктаж вместе со мной, учитывая новость о том, что наши дворяне снова ведут активные переговоры о союзе.
Рев одобрения перекрывает недовольных наваррцев.
– Когда ты рассказала своему дяде? – спрашиваю я Кэт.
– Минут двадцать назад, как ты и просила, – отвечает она. – Он работает быстро.
Это значит, что у нас есть считанные минуты. Я барабаню пальцами по столу и смотрю на неточную карту Наварры. Все вот-вот изменится.
– Учитывая это, – Девера повышает голос, и мы замолкаем, – давайте обсудим структуру. Чтобы все было просто, вы останетесь там, где всегда были. Если вам неудобно служить в отряде с теми, кто этой осенью сделал другой выбор, то не стесняйтесь обратиться с жалобой к Малеку.
– Это несправедливо! – кричит третий курс позади нас. – С добавлением летунов Третье и Четвертое крылья стали значительно больше, что дает им преимущество во время Военных Игр.
– Да, – Девера наклоняет голову. – Смирись с этим. Мы больше не играем в игры, мы готовим вас к войне .
– Думаете, они забыли, что случилось две недели назад? – шепчет Ридок.
– Думаю, вполне возможно, что они забыли даже то, что ели сегодня на завтрак, – отвечает Ри.
– Первое и Второе крылья будут меньше, пока с Сигнисена не прибудут остальные курсанты-летуны, – продолжает Девера. – К тому времени вы их примете.
– Черт, – парень впереди нас опускается в свое кресло.
– Следующая проблема: среди нас слишком много лидеров крыльев, – продолжает Девера, и я бросаю взгляд через плечо на Даина, который застыл на своем месте в нескольких рядах с третьекурсниками. – Было решено, что лидерство должно соответствовать… численности населения крыла, – она поднимает брови. – Поэтому, Айрис Дру, вы сохраняете за собой руководство Первым крылом, Аура Бейнхэвен – Вторым, Третье крыло остается за Лайеллом Стирлингом, а Четвертое крыло возглавит Даин Аэтос.
Слава богам !
Зал взрывается аплодисментами и криками несогласия.
– Этот вопрос не обсуждается! – усиленный магией голос Деверы сотрясает столы, заставляя комнату затихнуть, прежде чем она продолжит. – Если вы не знаете, кому вы подчиняетесь, или если вы все еще командуете, полный список кадетского руководства будет вывешен в общем зале сегодня днем.
Дверь комнаты для совещаний распахивается и врезается в стену с такой силой, что слышно, как трескается камень, и мы все поворачиваемся, чтобы посмотреть на очередной переполох.
– Вайолет Сорренгейл! – кричит с порога полковник Аэтос, его лицо окрашено в пестрый оттенок красного, а сузившиеся глаза осматривают комнату для брифингов.
– Здесь, – опираясь руками на края кресла, чтобы побороть внезапную волну головокружения, я поднимаюсь и встаю, когда четверо всадников входят вслед за Аэтосом.