брату? – я бросаю взгляд на Тэйрна, прекрасно зная, что он меня не видит.
– Конечно, нет, – Тэйрн фыркает, и пар застилает окна крыла общежития.
– Я сказала Мабху, – объявляет Андарна, приземляясь справа от Тэйрна, ее чешуя такая же черная, как у него.
– Я в порядке! – отвечаю я Бреннану, отстегивая ремень и ругаясь, когда швы на нём снова трещат. Прикусив губу, я не даю себе закричать, когда вытаскиваю себя из седла. – Вот вам и «не сплетничаем».
Она фыркает, и я начинаю унизительное упражнение – перебираюсь через спину Тэйрна на заднице, пока она смотрит.
Тэйрн опускает плечо, когда я добираюсь до него, и мне не удается подавить резкий вздох боли, когда я поднимаю правую ногу, чтобы соскользнуть вниз.
– Может, ты принесешь мне костыли, и я…
– Как насчет того, чтобы спуститься сюда, – говорит Ксейден, стоя там, где я ожидала найти Бреннана. Мое сердцебиение учащается. Боже, как он хорошо выглядит, когда смотрит на меня с таким напряжением, которое раньше действовало мне на нервы, когда я была первокурсницей. Он поднимает одну руку, и из-под Тэйрна вырываются тени, которые застывают, обвиваясь вокруг моей талии. – Сейчас же было бы предпочтительнее, – он загибает пальцы в мою сторону. – Я бы сделал то же самое для любого раненого всадника.
– Что-то я в этом сомневаюсь, – я сползаю по ноге Тэйрна, и в последнюю секунду тени переворачивают меня на бок и поднимают на руки Ксейдену. – Боже, Боже, – я смахиваю с его лба прядь темных волос, затем обхватываю его за шею и прижимаюсь к его груди, не обращая внимания на пульсирующий протест сгибающегося колена. – Что еще вы можете сделать с этими тенями, лейтенант Риорсон?
Он сжимает челюсти и смотрит прямо перед собой, пока несет меня прочь от Тэйрна и мимо Бреннана, который держит дверь в крыло общежития открытой.
– Общий зал ближе всего, – говорит Бреннан, быстро догоняя Ксейдена.
Каждая линия тела Ксейдена напряжена, пока он следует за Бреннаном через ротонду и поднимается в общий зал. Напряжение исходит от него волнами теней, которые клубятся, как следы, когда я оглядываюсь через его плечо, и когда я мысленно обращаюсь к нему, он блокирует меня.
– Ты злишься, – шепчу я, когда Бреннан бежит вперед, приказывая курсантам выйти из комнаты для собраний, расположенной справа от доски объявлений.
– Гнев не полностью описывает мои нынешние чувства, – отвечает Ксейден, проходя через дверь в комнату без окон. Тени отодвигают с дороги все шесть стульев по эту сторону длинного грубого стола, и он с особой осторожностью усаживает меня на поверхность, а затем отступает, прислоняясь спиной к стене.
– Я поступила точно так же, как поступил бы ты в такой же ситуации, – утверждаю я, подперев ладонями голову, когда Бреннан опускается к моему колену, оставляя дверь открытой. – Если бы ты…
Ксейден поднимает один палец.
– Не. Сейчас.
Мои глаза сужаются, когда Бреннан кинжалом разрезает мои бинты.
– А я думала, ты собираешься домой? – спрашиваю я брата.
– Просто помогаю уладить все тонкости с альянсом, – он с гримасой смотрит на черно-синее пятно на моем колене. – К счастью для тебя, я все еще здесь. Двадцать часов в седле не очень-то способствовали отеку, Ви.
– Как и попытка соскочить в Самаре, – я морщусь, когда Бреннан ощупывает сустав.
– Я взял с собой немного сухой мяты. Я заварю ее в молоке, чтобы ускорить глубокое заживление, – он кивает сам себе. – Это помогло после того, как тебя отравили.
– Ты привез мяту из Аретии? – Ксейден зыркает на моего брата.
– Нарушил закон в присутствии герцога , – пытаюсь я поддразнить брата, но от боли мои слова звучат коряво, и ничего не получаются. Черт, как же больно. Нога болит в два раза сильнее без повязки.
– Я хорошо знаю, как им пользоваться. Ты ведь знаешь, что они не очень-то жалуют, когда ты уходишь с переговоров, выступая от имени своей провинции, верно? – Бреннан разводит руки в стороны и смотрит через плечо на Ксейдена. – Ты уже не просто всадник и, наверное, должен вернуться… – он моргает, когда Ксейден бросает на него яростный взгляд. – Не бери в голову. Я бы не хотел быть на твоем месте, – говорит он мне шепотом, а потом закрывает глаза.
– Она не виновата! – кричит Гаррик, вбегая в дверной проем и еле останавливаясь у стола.
– О? – спрашивает Ксейден.
– Переход в Поромиэль определенно был выбором, – Гаррик стягивает с себя летную куртку и бросает ее на ближайший стул. – Но торнадо? Региональная опасность. Темная колдунья…
– Ты уже выступил в ее защиту. Дважды, – в тоне Ксейдена почти скука, когда он складывает руки.
– Меня не нужно от него защищать, – я качаю головой, глядя на Гаррика, когда тепло охватывает мое колено, а затем бросаю взгляд в сторону Ксейдена. – Я сама принимаю решения.
– И я чертовски хорошо осведомлен об этом, – Ксейден закрывает глаза и прислоняется спиной к стене.
– Она здесь! – с порога кричит Рианнон.
Второкурсники вваливаются в комнату, включая Марен и двух ее младших братьев, которые, кажется, приклеились к ее боку.
– Садитесь, – мягко говорит Марен мальчикам, и Трегер выдвигает для них два стула через стол. Мальчикам-близнецам по семь лет, у них охристый цвет лица, темные волосы и медово-коричневые, полные скорби глаза, поэтому они кажутся мне такими знакомыми. Они также молчали каждый раз, когда мы останавливались во время полета сюда. Она приседает перед ними. – Мы все уладим. Я обещаю.
– Садись, – говорит Трегер Кэт, выдвигая другое кресло.
– Я в порядке, – она покачивается и потирает шею.
– Ты качаешься, когда стоишь, – он жестом указывает на кресло. – Садись.
– Ладно, – ворчит она, почти падая в кресло. – Марен, ты тоже.
Все до единого измучены.
– Вы ослушались прямого приказа? – генерал Аэтос врывается в комнату, а затем удивленно смотрит на Бреннана и Ксейдена.
Жар в моем колене усиливается, а боль медленно ослабевает, пока Бреннан вправляет растянутую связку и распухшую ткань.
– Нам приказали быть полезными, и мы это сделали, – Рианнон встает между Аэтосом и остальными членами отряда, – сэр, – звание не похоже на комплимент. – Наше раннее возвращение было одобрено подполковником Дегренси, учитывая, что на заставе не было восстановителя, а раненых итак слишком много. Теперь, когда кадет Сорренгейл ранена, вы, конечно, довольны. Мы выполнили ваше наказание.
– И мы сделаем это снова, – Ридок откидывается в кресле, закинув ноги на стол. – И снова, и снова.
Лицо Аэтоса краснеет.
– Прости, кадет?
– Он сказал, что мы сделаем это снова, – я поднимаю подбородок и замечаю тени, ползущие по каменному полу в сторону Аэтоса. – Мы принимаем решения как отряд. Мы примем любое наказание, которое ты захочешь назначить нам как отряду. Но мы не будем стоять в стороне, когда гибнут мирные жители, независимо от того, какое у них гражданство. И прежде чем ты спросишь, все драконы и грифоны согласились с этим.
В глазах Аэтоса вспыхивает ненависть, но он быстро бросает взгляд на Бреннана.
– У тебя нет права находиться здесь, Айсрай. Это дело квадранта.
– Сорренгейл, – говорит Бреннан, не открывая глаз. – И даже если бы статья вторая, раздел четвертый Кодекса военной академии Басгиат не позволяла восстановителям получать доступ во все помещения кампуса – а так оно и есть, – я перед тобой не отчитываюсь.
У меня перехватывает горло, когда я замечаю недавно пришитую к его форме новую нашивку с именем.
– А кто отвечает за них? – Аэтос указывает на мальчиков. – Король Таури отказался открыть наши границы.
Даже сейчас? Я изо всех сил пытаюсь удержать свою челюсть от падения. Почему это не является частью переговоров?
Уголок рта Аэтоса приподнимается, как будто он знает, что победил.
– Их нужно вернуть домой. Немедленно.
Я перевожу взгляд на Ксейдена и вижу, что он уже наблюдает за мной. Я поднимаю брови, и он вздыхает, а затем поворачивает голову к Аэтосу.
– Поскольку мы завершаем переговоры сегодня днем, подполковник Сорренгейл с радостью отвезет мальчиков домой, – начинает Ксейден, и Марен вздыхает. – В Тиррендор, поскольку они теперь его граждане.
– С каких пор? – Аэтос напрягается, и жар в моем колене рассеивается, когда Бреннан поднимает руки.
– С тех пор, как я это сказал, – отвечает Ксейден с ледяной властностью.
– Ах. Я понял, – если Аэтос покраснеет еще больше, боюсь, он может взорваться. – Сегодня днем переговоры завершатся, и я ожидаю, что ты с лейтенантом Тэвисом присоединитесь к Восточному крылу, как было приказано, так что нет нужды напоминать тебе, что офицеров не очень-то жалуют в квадранте и не поощряют их отношения с кадетами. Снисхождение, которым ты пользовался этой осенью, не будет продлено при мне.
Нет . Мое сердце замирает. Ксейдену не позволят приходить и уходить по своему усмотрению, как это было в Аретии, а значит, нас разлучат. А на границе есть все шансы, что ему придется выйти за пределы чар, где его доступ к магии не будет ограничен.
– Вряд ли Сгаэль согласится, – предупреждает Ксейден тоном, напоминающим мне о том, как мало вины он испытывает, убивая врагов, вставших на его пути.
– Твоей драконихе всегда рады в Долине. А вот тебе в квадранте не очень, – Аэтос переключает внимание на Гаррика. – Ты и лейтенант Риорсон отправитесь в Восточное крыло завтра днем, как и было приказано.
– Как приказал генерал Мельгрен, – слегка кивнув, отвечает Гаррик. – Поскольку мы находимся под его командованием. Или, по крайней мере, я, – он оглядывается на Ксейдена. – Не уверен насчет Его Светлости, поскольку уже несколько столетий никто из членов Сенариума не носил черного, но я уверен, что сейчас он командует войсками Тиррендора.
Ксейден не удостаивает его ответом.
– Мне все равно, кто кем командует, лишь бы вы убрались из моей военной академии, – Аэтос поправляет лацкан. – Для остальных занятия возобновятся завтра, – его взгляд находит мой и загорается тошнотворной жестокостью. – Боюсь, мне придется покинуть вас, поскольку мои вещи сейчас доставляют в покои генерала. Должен сказать, что из личного кабинета открывается прекрасный вид.