да » прямо по позвоночнику, и это быстро собирается в ноющий узел « пожалуйста » прямо между моих бедер.
Мои ногти впиваются в его волосы, и я выгибаюсь, требуя большего, тихонько хныча, когда он доставляет удовольствие, искусно играя со мной. Он использует свои твердые губы, мягкий язык и грубую щетину по максимуму, пока я не убеждаюсь, что он может возбудить меня, просто целуя мою шею.
– Мне нравится твоя кожа, – говорит он, прокладывая путь вниз, к моим ключицам. – Ты такая чертовски мягкая.
Мой пульс подскакивает, и мои руки перемещаются к сильной линии его плеч, касаясь каждого сантиметра его теплой кожи, до которого я могу дотянуться. Я хочу уложить его на кровать и вылизать каждую черточку, которую он прятал от меня последние шесть недель, но я ни за что не позволю ему прекратить это ради смены положения.
Он отбрасывает мои волосы, а затем обеими руками обхватывает мою грудь. Я быстро вдыхаю, когда он опускает рот к одному пику, а затем использует язык и зубы, чтобы поклониться ему. Черт возьми, как же это приятно. Мое тело изголодалось по его прикосновениям, и я не могу сдержать стон, когда он переходит к другой груди.
– Шшш, – шепчет он с игривой улыбкой. – Не хочу, чтобы кто-то услышал.
Улыбка не дает мне покоя, страх, граничащий с безумием, прорывается сквозь дымку удовольствия, которое он создает.
– Ты не можешь дразнить меня, – я качаю головой.
Его руки перемещаются на мои бедра, и он встает во весь рост, его бровь изгибается, когда смятение заполняет эти великолепные глаза, смотрящие на меня сверху вниз.
– То есть, ты можешь, – тут же говорю я, и мои руки падают на стол. – Просто я хочу тебя, ты мне нужен, и я очень стараюсь соблюдать все правила, которые мы установили, чтобы не дошло секса, но если ты будешь дразнить меня…
Черт возьми, он ухмыляется , и я уже спорю сама с собой о том, не вернуться ли мне на стадию бросания кинжалов в его голову в наших отношениях.
– Здесь нет магии.
– Да, я знаю, – я складываю руки на груди и двигаюсь, чтобы сомкнуть бедра, но он стоит между ними.
– Здесь нет никакой магии, – повторяет он, опуская голову и проводя губами по моим губам. – Я могу трахать тебя столько раз, сколько мы захотим, столько раз, сколько ты сможешь выдержать, и я не потеряю контроль.
– Ох, – все мое тело натягивается сильнее, чем тетива, а дыхание перехватывает.
– Ох, – он проводит большими пальцами по внутренней стороне моих бедер и смотрит мне в глаза. – Это похоже на то, что тебе интересно?
Я провожу языком по нижней губе, и его руки сгибаются.
– Только если и тебе. Мне кажется… – я сглатываю. – Я просто не хочу толкать тебя на то, что может заставить тебя чувствовать себя некомфортно.
Он берет мою руку и обхватывает ее по всей длине своего твердого члена.
– Кажется, что мне некомфортно?
Я рефлекторно сжимаю руку, и он стонет во все горло, его глаза закрываются. У меня все сжимается от того, какой он горячий, толстый, идеальный.
– Черт, Вайолет, еще раз так сделаешь, и все закончится в считанные минуты , – когда он открывает глаза, в них появляется нотка отчаяния, и он шипит сквозь зубы, отводя мою руку от своего тела. – Я сдерживался только ради тебя, а не ради себя, поверь мне. Я хочу тебя с того момента, как просыпаюсь, и до того момента, как засыпаю. Я вижу сны о тебе.
Мои губы расходятся, и в груди разливается тепло.
– Я люблю тебя.
– Я люблю тебя, – он обхватывает мои колени. – И здесь у меня нет моих гребаных способностей. Не пойми меня неправильно, есть часть этого, которой я очень даже не согласен…
Мой желудок опускается. Часть Вэйнителя.
– Но ни теней, – продолжает он, – ни намерений, ни малой магии? Я даже не могу создать звуковой щит, чтобы никто в этом доме не слышал, как ты звучишь, когда кончаешь, и это кажется… – его челюсть сжимается.
– Я знаю, – шепчу я, проводя тыльной стороной ладони по его щетине. Без этого постоянного потока энергии под моей кожей я чувствую себя… менее целостной.
– И я не могу поговорить со Сгаэль, – добавляет он. – Я даже не могу почувствовать тебя , и это меня убивает. Но в обмен на все это дерьмо? – его покрытая шрамами бровь приподнимается. – Я получаю возможность заниматься своим любимым делом на свете – трахать тебя. Теперь у меня есть около шести недель, чтобы наверстать упущенное, и, любовь моя, мы теряем время.
Я сцепляю руки над собой и улыбаюсь, когда его глаза темнеют при взгляде на мое тела.
– Ну, если ты настаиваешь.
Медленная улыбка искривляет его рот, и он раздвигает мои колени шире.
– Я настаиваю.
Мой смех резко переходит в стон, когда он опускается на колени и накрывает меня своим ртом.
Ох. Черт.
Он не дразнится и не играет – нет, он сразу же проводит языком по моему клитору и погружает в меня два пальца.
– Черт, как же я соскучился по твоему вкусу.
– Ксейден! – удовольствие проносится по мне, как электрический ток, гудит в венах и опускается в желудок. Я закрываю рот рукой, чтобы поймать свой следующий стон, когда он начинает двигать этими исключительно талантливыми пальцами, его язык работает в ритме, играя на моем теле, как на инструменте, созданном только для него.
Напряжение накапливается, и все, что я могу сделать, – это оставаться в вертикальном положении, держать равновесие одной рукой и подавлять стоны другой. Я вздрагиваю, мое тело шатается, и Ксейден тянется к моему рту.
Я притягиваю его руку к своим губам и крепко целую его ладонь, а мои бедра начинают двигаться на его лице и другой руке, в погоне за удовольствием, которое я чувствую приближающимся с каждым движением его пальцев и языка.
Но я хочу большего. Я хочу, чтобы он был внутри меня, чтобы его руки обнимали меня, чтобы его голос звучал в моей голове… У нас есть все, кроме последнего, и этого более чем достаточно.
Это хорошо. Так чертовски хорошо. У меня перехватывает дыхание, а бедра напрягаются.
Он сгибает пальцы и проводит языком по моему клитору, и я освобождаюсь . Моя кульминация наступает быстро и сильно, и я кричу в его ладонь, когда раскаленное до бела удовольствие вырывает меня за грань яркими волнами, которые бьют снова и снова, лишая дыхания, когда проносятся сквозь меня.
Он без устали вылизывает меня, работая над моим телом, пока последние судороги проходят сквозь меня.
– У меня нет слов, чтобы описать, какой хаос может устроить этот рот. Поднимись сюда, – я целую его запястье, и он встает, проводя большим пальцем по нижней губе. Моя температура поднимается еще на градус, а дыхание сбивается, когда я провожаю его взглядом.
Мой . Это единственное слово, которое приходит мне на ум, когда я пожираю его взглядом.
– Продолжай смотреть на меня так… – предупреждает он, пробираясь ко мне. Он просовывает руки под мои бедра и приподнимает меня на столе.
– И что ты сделаешь? – я ложусь, упираясь пятками в поверхность, а он тянется за мной, опираясь на ладони.
– Хорошая позиция, – он опускает свой рот к моему, и его руки слегка дрожат. – Ты мне нужна.
– Я здесь, – я поднимаю колени, чтобы обхватить его бедра, и тянусь между нашими телами, чтобы поднести головку его члена к моему входу. Мы оба вдыхаем, и его глаза вспыхивают.
– Ты уверена? Ты знаешь, кто я, – медленно произносит он, и на его лице мелькает что-то похожее на страх.
– Я знаю, кто ты, – я обнимаю его щеки ладонями. – Сейчас , Ксейден. У тебя есть шесть недель, чтобы наверстать упущенное, помнишь?
Он кивает, не сводя взгляда с моего, затем переводит руку на мое бедро и входит в меня одним длинным толчком, проникая в меня дюйм за дюймом, пока он не становится всем, что я могу чувствовать. Давление, растяжение, его ощущение настолько совершенны, что мои глупые глаза слезятся, так чертовски сильно я скучала по этому.
– Ты в порядке? – его глаза расширяются, а бедра отводятся назад.
– Я в порядке! – я обхватываю его ногами. – Я просто скучала по тебе.
– Я тоже, – он прижимается лбом к моему и крутит бедрами, погружаясь в меня.
Мы оба стонем.
– Я скучаю по тому, каково это, быть у тебя в голове, – он отстраняется, затем снова подается вперед, и я вижу звезды. Наслаждение пронзает меня до самых костей, когда он начинает тот глубокий, медленный ритм, которым я никогда не могу насытиться. – Мне нравится чувствовать каждый кусочек тебя, когда мы делаем это.
– Взаимно, – я обхватываю его за шею и прижимаюсь к нему, выгибаясь навстречу каждому восхитительному толчку, а пот быстро покрывает наши тела. – Мне нравится, когда ты говоришь со мной… – мои пальцы скользят по его губам. – Даже когда твой рот занят чем-то другим.
Он усмехается, но улыбка сползает, когда я поворачиваю бедра, и он стонет.
– Черт, ты так чертовски хороша. Я никогда не откажусь от тебя. Ты ведь знаешь это, правда? У тебя был шанс сбежать. Ты должна была бежать, Ви, – он подкрепляет каждое утверждение более жестким и глубоким толчком, который заставляет меня напрячься, чтобы перевести дыхание, чтобы думать о чем-то кроме « сильнее » и « да », пока под нами скрипит дерево.
Я притягиваю его рот к своему и дышу, преодолевая кричащее удовольствие, которое снова нарастает во мне, глубже и жарче, чем прежде.
– Я никогда не убегу. Ты и я, несмотря ни на что.
– Ты и я, – повторяет он, на его лбу выступают бисеринки пота, когда его бедра вдавливают меня в стол, и он скрипит, начиная раскачиваться вместе с нами.
– Только не останавливайся, – я уверена, что остановка может меня убить. Я крепко держусь за него руками и ногами, цепляясь за него всем, что у меня есть, пока он опускает свой вес на предплечье, а его рука становится подушкой для моего затылка и входит в меня, поднимая все выше и выше.
Дерево ломается за секунду до того, как смещается гравитация, и мой живот опускается, когда мы падаем.