Я оставляю в седле Тэйрна все, кроме оружия, и двигаюсь к его плечу, останавливаясь лишь для того, чтобы убедиться, что Кэт, Кира и Молвик приземлились позади меня.
– Смотри, куда спускаешься, иначе опозоришь нас обоих, – предупреждает Тэйрн, и у меня сводит живот, когда я опускаю взгляд. Если я отклонюсь хотя бы на несколько футов вправо, то упаду с края пятидесятифутовой стены.
– Принято к сведению, – я прицеливаюсь и скольжу, приземляясь на стену между его первым и вторым когтем.
К тому времени, как мы с Ксейденом добираемся до них, все трое солдат уже уперлись в турель с крестообразными болтами. Я открываю рот, чтобы заверить их, что мы не причиним им вреда, но тут слева от Ксейдена распахивается деревянная дверь в каменном полу, и оттуда высовывается голова капитана кавалерии.
Он что-то говорит солдатам, но единственное слово, которое я улавливаю, – это « аудиенция ». Затем он манит нас в темноту движением руки.
– Следуйте за мной.
Ксейден входит первым, а я спускаюсь за ним по каменной лестнице. Естественный свет освещает наш путь через небольшие щели в каменной кладке, и мы минуем два дверных проема, пока спускаемся на первый этаж.
– Они и внутри стен тоже, – говорю я Тэйрну. Отец либо упустил эту часть, либо никогда не видел, как устроена оборона. Ставлю на второе.
– Умно, – признает Тэйрн.
Офицер открывает дверь у подножия ступеней, и мы с Ксейденом выходим в тенистый переулок между каменными зданиями, ширина которых, возможно, на фут превышает ширину плеч Ксейдена. Рукояти его мечей находятся в нескольких дюймах от камня.
– Мы могли бы кое-чему научиться у этого сооружения. Один солдат может сдержать десятки.
Мы доходим до конца переулка и выходим на открытую мощеную улицу. Она имеет ширину футов тридцать и, если папины записи верны, является частью жилого района, но нет ничего домашнего в том, что вдоль улицы стоят обтянутые кожей солдаты, лишь немногие из которых носят приглушенную зеленую кожу. Солдаты в бледно-голубой форме носят на ногах металлические поножи. А вот те, что в серебре, стоят перед очередными воротами, выхватив мечи, и металл их бронированных нагрудных пластин ловит утренний свет.
По крайней мере, ворота еще не опущены.
– Ждите здесь, – капитан проводит нас в центр, а затем уходит, когда один из солдат в синем что-то кричит слева.
Мы с Ксейденом встаем спина к спине.
– Их две дюжины, а нас только двое, – шепчу я, переводя взгляд с солдата на солдата и замечая, что перед каждой дверью стоят по двое.
Сверху доносится рычание Сгаэль.
– Четверо, – тихо напоминает мне Ксейден, проводя мизинцем по моему. – И мне сейчас очень не хватает связи.
– Мне тоже, – я держу руки близко к клинкам, не давая стражникам повода для удара, борясь со страхом, который угрожает замедлить мои рассуждения, пока небо темнеет тяжелыми тучами.
Стражники справа от меня расступаются, и через них проходит капитан, за которым следуют Аарик, Даин и Кэт.
– Приветливая компания, – замечает Кэт, когда они подходят к нам.
– Сюда, – приказывает капитан и направляется к солдатам в серебристой одежде, блокирующим следующие ворота.
– Держись ближе и не позволяй себя убить, – говорит Ксейден Аарику, когда мы следуем за кавалерийским офицером. Солдаты, идущие по обе стороны от нас, попеременно смотрят то на нас, то вверх, словно Тэйрн и Сгаэль могут решить, что с них хватит стены.
Солдаты начинают спорить, когда мы приближаемся к воротам, но я различаю только слова опасность и святое .
– Они хотят, чтобы испытание проходило на этой… станции, – переводит Даин из-за моей спины, пока Сгаэль и Тэйрн идут по стене над нами, не отставая друг от друга. – Они не хотят, чтобы мы приближались к их главному храму.
– Нас интересует не их храм, – бормочет Кэт рядом с ним.
Капитан, видимо, выиграл спор, потому что стражники расступаются, чтобы пропустить нас. Я бросаю взгляд на их нагрудные знаки и обнаруживаю выгравированный символ двух скрещенных мечей, в центре которых находится коготь – эмблема Данн.
– Она похожа на нашу, – говорю я Тэйрну, когда мы проходим под толстыми воротами. – У них есть коготь в ее символе, что говорит об общем происхождении.
– Сосредоточься, проанализируешь потом, – требует он, когда мы входим в следующую секцию.
Здесь нет жилых домов, только два сектора с террасами, встроенными в стены с обеих сторон, и открытая площадь перед самым большим храмом, который я когда-либо видела. Он легко достигает высоты Тэйрна. Длинная двускатная крыша покрыта черепицей того же бледно-голубого цвета, что и весь город, а шесть широких колонн, возвышающихся впереди, выложены из серого гранита. Отполированные камни мерцают на свету, отчего кажутся почти серебряными, и на каждом вырезан свой символ. Меч. Щит. Огонь. Вода. Коготь. Мои брови поднимаются, когда мой взгляд достигает последнего столба справа. Книга .
Все инструменты войны.
Рядом с этим столбом находится скульптурная дань богине – сверкающая серая фигура ее подобия, доходящее до самой нижней линии крыши. В левой руке она держит меч, направленный в нашу сторону, а в другой – щит, защищающий правый край ее виска. Ее длинные волосы заплетены с одной стороны торса, а одета она в длинную, подпоясанную поясом мантию с бронированной нагрудной пластиной.
– Ух ты! – шепчет Кэт, когда за нами появляются охранники в форме и занимают позиции по бокам площади, пока мы движемся к темным камням между террасами.
На ступени храма поднимаются служители в синих халатах, и мои шаги замедляются.
У каждого из них серебряные волосы.
Не седые.
Не белые.
Серебряные.
Опекунам больше не разрешается посвящать детей в служение своему любимому божеству. Решение о пожизненном служении богам должно приниматься после совершеннолетия и по собственной воле.
– Публичное уведомление 200.417 Переписано Рэйчел Лайтстоун
Глава 31
– У тебя кружится голова? – спрашивает Ксейден низким шепотом.
– Нет, – мой взгляд перескакивает с одного служителя на другого, пока мы идем к ним. Все они разного роста, фигуры, пола и оттенка кожи, но цвет их волос такой же одинаковый, как и их синие мантии.
Одна из служительниц на верхней ступеньке хлопает в ладоши, и группа детей в светло-голубых туниках выбегает из-за статуи Данн и бежит по ступенькам к ней. Мой взгляд останавливается на последней из них, девочке, которой на вид не больше десяти лет. Каштановая коса с серебристым цветом на конце раскачивается за спиной, когда она подхватывает ребенка помладше и заводит внутрь.
Когда она исчезает, у меня перехватывает дыхание.
– Вайолет, – шепчет Ксейден. – Ее волосы…
– Я знаю, – я пошатываюсь, и он поддерживает меня рукой за поясницу.
За свои двадцать один год я никогда не видела никого с такими волосами, как у меня. Неужели ее волосы всегда серебряные на концах, как бы коротко она их ни стригла? Ее суставы тоже не выдерживают? Ломаются ли у нее кости? Мне нужно знать. Я должна знать.
Капитан кавалерии кричит, когда Тэйрн двигается над нами, а все сопровождающие достают клинки из поясов, вырывая меня из кружащихся мыслей.
– Он сказал: «Я привел их», – переводит Даин слева от Ксейдена, когда мы выстраиваемся в прямую линию на площадке, похожей на театральную. Или на сцену для сражений.
– Клинки симпатичные, – замечает Тэйрн.
– Волосы, – отвечаю я. – Ее волосы похожи на мои.
– Сначала выживи, чтобы потом любопытничать. Сосредоточься.
Металл скрипит, и над самым высоким рядом слева от нас поднимаются ворота. Мгновение спустя из туннеля выходят два человека.
– Противник Ксейдена? – спрашиваю я Тэйрна.
– Нет, если только он не сражается со стареющим генералом и верховной жрицей.
Мужчина средних лет с седеющими волосами и смуглой кожей слева одет в ту же форму, что и стражники в серебряных одеждах, а пожилая светлокожая женщина, стоящая рядом с ним, носит не только длинные бледно-голубые одеяния служителей храма, но и меч в ножнах у бедра.
Ее сузившийся взгляд окидывает нас, затем останавливается на мне, когда мужчина слева от нее говорит что-то на уннбриэльском.
– Он говорит, что является командиром стражи, и спрашивает, действительно ли мы желаем аудиенции с их королевой – переводит Даин.
– Скажи ему, что да, и мы будем соблюдать их обычаи, чтобы получить ее, – отвечаю я, вознося молитву Данн, чтобы Ксейден был готов к этому.
Даин медленно переводит, и пара спускается по ступеням, а капитан кавалерии поднимается к ним. Капитан докладывает, и рот командира разжимается, прежде чем он достает свой кинжал и прорезает наплечные ремни кожаного доспеха капитана.
Зеленая кожа падает на ступеньки, а капитан опускает голову.
– Думаю, это означает понижение в должности, – шепчет Кэт справа от Аарика.
– На всех языках, – соглашается Аарик.
Голос командира разносится по площади и эхом отражается от скалы, когда он спускается по ступеням, и Даин переводит так быстро, как только может.
– Все, чего мы можем добиться, – это смерть, но чтобы… – Даин делает паузу. – Черт, кажется, он сказал, чтобы мы привели самых сильных воинов, и они проверят, достойны ли мы говорить с их королевой.
Ксейден кивает.
– Передай ему, что я готов.
Даин повторяет сообщение, и командир дважды хлопает в ладоши. Из туннеля выходят трое полуголых воинов, и у меня в груди все сжимается. Женщина в центре, должно быть, одного роста с Сойером, если не с Даином, а громоздкие мужчины, стоящие по флангам, возвышаются над ней с той же разницей в росте, что и я с Ксейденом. Думаю, они близнецы.
Холодок, пробежавший по моему позвоночнику, не имеет ничего общего ни с порывистым ветром, ни с исчезновением солнца за грозовыми тучами над головой.