– Ты явно не понимаешь Пелсона, – Дрейк поднимает руку в сторону своей кузины. – Скажи ей, Кэт. В замкнутом пространстве маневр Пелсона…
– Я не буду рассказывать Мире всякую чушь , – Кэт качает головой. – Это все равно что спорить с Сиреной.
– Да ладно. Марен? Кто-нибудь, будьте на моей стороне, – умоляет Дрейк.
Марен морщится.
– Ты видел ее правый хук?
– Видел, – признается Дрейк.
– Я знаю Пелсона, – возражает Мира, переходя на левую сторону. – Я изучила его досконально, потому что это была моя работа – побеждать твои маневры в течение многих лет . И у тебя нет ни одного примера из реального мира, чтобы доказать свою теорию. Просто перестань болтать, – она осматривает меня, словно ожидая новых ран.
– Я в порядке, – говорю я ей.
– Дрейк, ты начинаешь меня раздражать, – предупреждает Ксейден, бросая косой взгляд. – Тебе следует прекратить это, – его тон ледяной.
Гаррик смотрит в мою сторону, и его рот напрягается.
Конечно, что-то настолько безобидное не могло вызвать…
– У нас гости, – предупреждает Тэйрн.
Я перевожу взгляд на полдюжины людей, выходящих на деревянную дорожку, соединяющую пляж с рынком.
– Ксейден.
Он поднимает голову и подходит ко мне ближе.
Группа одета в туники и платья разных пастельных цветов, а фасон с одним плечом я видела только в учебниках истории или на сцене. Ткани развеваются на ветру, когда они подходят ближе, и все с благоговением смотрят на драконов.
– Они невероятны, – говорит мужчина средних лет на общем языке с широкой улыбкой. В его волосах среди рыжих кудрей видны две серебристые полоски. – И они стоят того, чтобы пройтись по пляжу, чтобы поприветствовать вас, – замысловатая металлическая вышивка на его тунике говорит о деньгах, как и сверкающий красный драгоценный камень на навершии его трости.
Это самый яркий цветовой всплеск, который я видела на острове до сих пор.
– А вы, должно быть? – спрашивает Ксейден.
– Где мои манеры? – мужчина прикладывает пустую руку к сердцу. – Я Фарис, второй из триумвирата. Двум другим, конечно, нравится настаивать на церемонии, но я не вижу смысла ждать встречи с вами и поэтому я здесь, – он слегка кланяется, а затем поднимает взгляд, выпрямляясь.
Я моргаю и борюсь с желанием уставиться на него. Его глаза такие голубые, что на самом деле… фиолетовые. А я-то думала, что папа написал эту часть фолианта в гиперболе.
– Добро пожаловать в Хедотис, – он улыбается мне. – У тебя очень необычные глаза. Не совсем голубые, не зеленые и не золотые, а смесь всего этого. Очаровательно.
– Я как раз думала о вас то же самое, – признаюсь я.
– Мои – обычные для нашего острова, – говорит он. – Я привел своих домочадцев, чтобы официально познакомить вас и сопроводить по нашему прекрасному городу. Если вы согласны, у нас есть место для вашего отдыха в нашем доме на северо-восточном берегу, – он жестом показывает на пляж, а затем оглядывается через плечо. – Дорогая, может, ты подойдешь поздороваться? Я прошу прощения за свою жену. Талия, кажется, была сражена наповал вашими великолепными драконами.
– Я здесь, любовь моя, – говорит Талия, идя по тропинке за ним, ее бледно-зеленое платье и длинные черные волосы развеваются на ветру. Она подходит к нему и быстро переплетает их пальцы, после чего поднимает взгляд. Ее темно-карие глаза сразу же останавливаются на Ксейдене, и в них вспыхивает неприкрытый, ощутимый шок.
– Какие-то проблемы? – спрашивает Фарис.
Она изучает Ксейдена с отчаянной интенсивностью, что ставит нас в неловкое положение, и Ксейден, должно быть, чувствует то же самое, учитывая, что он практически окаменел рядом со мной.
– Ох, вот дерьмо , – лицо Гаррика теряет цвет.
– Ксейден? – шепчет Талия, поднимая руку и быстро опуская ее. – Это действительно ты?
Мои брови, должно быть, сходятся к чертовой линии волос.
Ксейден тянется ко мне и обхватывает рукой мое бедро, как будто я нуждаюсь в защите.
– Мама.
Мне посчастливилось провести эти месяцы с людьми, которые ценят знания так же трепетно, как и я. Но хотя их ум и мудрость вдохновляют меня, их хитрость приводит меня в ужас.
– Капитан Ашер Сорренгейл. Хедотис: Остров Хедеона
Глава 34
Из всех возможных вариантов знакомства с матерью Ксейдена мне даже в голову не приходил тот, где я буду держать ее на расстоянии в дверях спальни собственного дома, пока ее сын отказывается ее видеть.
– Это очень мило с вашей стороны, – я балансирую серебряным подносом с закусками, который она только что принесла, одной рукой, а другой хватаюсь за золотую дверную ручку. – Я прослежу, чтобы он их получил. И спасибо, что отправили наши послания.
Видя изображения Фена Риорсона, я могу определенно сказать, что Ксейден похож на него внешне, но в нем есть и черты Талии. У Ксейдена такие же высокие скулы, длинные ресницы и даже форма ушей, но именно золотые искорки в глазах делают биологическую связь неоспоримой.
Остается надеяться, что род Андарны знает, как вернуть золото в глаза Ксейдена.
– Повезло, что в гавани оказался корабль, направляющийся в Деверелли, чтобы забрать вашу корреспонденцию, – Талия использует свое значительное преимущество в росте, чтобы заглянуть через мою голову в нашу спальню с глазами, полными такой тоски, что жалость обволакивает мою грудную клетку, а затем сжимается. – Я надеялась, что он захочет поговорить?
Определенно нет.
– Он отдыхает, – я заставляю себя быстро сочувственно улыбнуться и придвигаю дверь поближе, сужая зону ее видимости.
– Как насчет ужина? Он должен познакомиться с остальными членами семьи.
Какая ужасная идея. Он почти не разговаривал с самого утра, а она хочет устроить вечеринку с людьми, которых он никогда не видел?
– Я спрошу, но это может быть слишком много для него…
– Тогда мы сделаем все медленно, – Талия опускает взгляд и поджимает губы, образуя вокруг рта маленькие золотисто-коричневые морщинки. – Я была так молода, когда он родился, – шепчет она, глядя на дверную раму. – И была совсем юной, когда истек срок контракта. Я никогда не думала, что увижу его снова, а теперь, когда он здесь… – слезы наполняют ее глаза, когда она медленно смотрит на меня. – Ты ведь понимаешь, да?
Что, во имя Амари, я должна на это ответить? Конечно, я не могу понять, как кто-то может бросить его, но…
– Скажи ей правду. Он ее ненавидит, – предлагает Тэйрн. – Как и Сгаэль. Дарительнице жизни повезло, что ее не испепелили сегодня утром, хотя я полагаю, что Сгаэль все еще обдумывает варианты.
Потому что это было бы замечательно для международных отношений, учитывая, за кем замужем Талия.
– Это его мать, – возражает Андарна. – Что бы сделала ты, Вайолет?
– Я не тот человек, которого стоит спрашивать об отношениях с матерью, – отвечаю я. Горе пронзает быстро и глубоко, придавая силы жалости, которая тянется своими липкими привязями к моему сердцу. – Я понимаю желание узнать его, – говорю я Талии. – Он потрясающий во всех отношениях…
– Тогда ты позволишь… – она делает шаг ко мне.
– Ужин, – говорю я, оставаясь на своем. – Я узнаю, согласен ли он поужинать. Но если нет, вам придется уважать и это. Если вы надавите, он оттолкнет вас с удвоенной силой.
Она опирается рукой о дверной косяк и задумчиво отводит глаза.
– А что, если я пообещаю тебе встречу с полным составом триумвирата? Это ведь то, что тебе нужно, верно? Может быть, я смогу дать тебе ответы, которые они будут искать, чтобы оценить твои способности.
Я моргаю, и жалость на дюйм отступает.
– Что мне нужно , так это, чтобы с Ксейденом все было в порядке. Если это означает поджечь дом и уйти, не добившись больше ничего на этом острове, то я передам ему факел, – проклятье, поднос становится тяжелым.
Ее поза смягчается, и она отходит от меня на шаг, ее рука падает на бок.
– Ты должна сильно любить его, чтобы поставить его чувства выше своей миссии, – говорит она тихо, словно это откровение.
– Да, – я киваю. – Это ничто по сравнению с тем, как он рисковал Аретией ради меня.
– Он рисковал Аретией, – шепчет она сквозь слабую улыбку. – Значит, он тоже любит тебя. Его отец никогда бы не… – она качает головой, и ее волосы шуршат по спине. – Неважно. Поужинать с ним – это большее, на что я могу надеяться. Я пришлю кого-нибудь через несколько часов, чтобы узнать, согласится ли он присоединиться к нам.
– Спасибо, – я жду, пока она направится по длинному коридору кремового цвета, затем закрываю дверь и на всякий случай поворачиваю замок.
Затем беру поднос в обе руки и иду искать Ксейдена.
Комната, которую нам отвели, явно предназначена для знатных гостей. В ней высокие сводчатые потолки, искусно вырезанная мебель, изысканные произведения искусства и кровать, на которой легко могли бы разместиться четыре человека. Все кремовое, с вкраплениями бледно-зеленого и золотистого цветов, и все это так идеально, что даже не хочется к этому прикасаться. Наши черные летные куртки выглядят неуместно, перекинутые через стул рядом с изящным столом, а наши рюкзаки и ботинки настолько грязные, что я настояла на том, чтобы оставить их в прилегающей купальне.
Ковер мягко стелется под моими босыми ногами, когда я пересекаю просторную комнату и открываю одну из двойных стеклянных дверей на крытую веранду. Высокий балкон соединяется с четырьмя другими спальнями, расположенными справа по этой стороне дома, поэтому неудивительно, что Гаррик сидит на краю балюстрады вместе с Ридоком, спиной к океану.
Но меня удивляет, что мягкий диванчик пуст.
Ридок поднимает на меня брови и наклоняет голову влево, и я принимаю этот жест, проскакивая между парнями и декоративным столиком перед диваном, когда они спрыгивают с перил.
– Удачи, – Гаррик похлопывает меня по плечу, и они вдвоем удаляются по веранде.