Взгляд Ксейдена падает на меня, и у меня сводит живот. Как будто я смотрю на незнакомца, переодетого в мужчину, которого я люблю.
– Уходи с тонкого льда, – шепчу я. – Соберись и вернись ко мне, потому что ты мне нужен. Не это. Ты .
В его глазах мелькает узнавание. Через секунду он отталкивается от Фариса, опускает клинок, проходит мимо меня, мимо Ридока, Аарика и Даина, мимо собственной матери, Гаррика и Трегера, чтобы прислониться к стене у двери. Он убирает клинок в ножны и складывает руки, уставившись на тарелку перед моим креслом.
– У вас есть план? – спрашивает Даин, переводя взгляд с Ксейдена на меня. – Или мы будем действовать наобум?
– У меня есть план, – вроде того. Только план этот стремительно идёт ко дну, чем дольше Фарис будет упираться. Убийство триумвирата не обеспечит нужного нам союза, и Фарис, естественно, это знает. – Ты можешь подготовить всех к полету?
Даин кивает.
– Аарик, помоги Трегеру с Гарриком и начинайте перетаскивать его к Шрадху. Ридок, давай соберем все вещи.
Они все уходят, оставляя нас с Ксейденом и его матерью.
– Садись, – приказываю я Фарису, указывая на его кресло, и, к моему полному удивлению, он садится. – Сколько я должна взять с тебя за противоядие?
– Познакомься с Малеком, – рычит он.
– Жаль, что ты не знаешь больше о Тиррендоре, ведь твоя жена прожила там десять лет, – я придвигаюсь к краю стола. – Сушёная мята из всех возможных вещей. Иронично, что сегодня мы обнаружили именно твое невежество, а не мое.
– Вы никогда не выберетесь отсюда живыми, – клянется он.
– Выберемся, – я ставлю перед собой четыре бокала, затем достаю из левого переднего кармана четыре флакона. – Вопрос только в том, уйдем ли мы отсюда с союзом, пониманием или вновь избранным триумвиратом.
Он рычит, но его взгляд следит за моими движениями, пока я выливаю флаконы в воду, по одному в стакан. Прозрачная жидкость быстро чернеет и становится мутной.
– Что это будет? – спрашиваю я Фариса.
– Мои слуги знают, что здесь произошло. Городская стража расстреляет ваших драконов с неба, – предупреждает он.
– Я в этом очень сомневаюсь, – я беру у Аарика неиспользованную вилку и помешиваю жижу. – Потому что через минуту моя сестра приведет одного из твоих стражников, и ты скажешь им, чтобы они отпустили нас, потому что у нас есть новообретенный союз, основанный на… – я смотрю на Талию, которая подтягивает колени к груди, корчась от боли, – кровном родстве. Похоже, чей-то контрактный брак сработал как надо, ведь сын твоей жены – герцог Тиррендора. Естественно, ты захочешь развивать эти отношения.
– Вы никогда не сможете мне доверять. Я отвернусь от вас, как только вы уйдете.
– Не отвернешься, – я качаю головой. – Потому что, как ты сказал, твои слуги знают, что здесь произошло. Ты, конечно, можешь заставить их молчать, но ты не можешь заставить молчать нас . Неужели ты думаешь, что твой остров поддержит твою следующую попытку получить власть, если узнает, что тебя перехитрили в твоем собственном доме?
Он сжимает кулаки, его желудок вздымается, но рвоты нет.
– Как ты это сделала?
Вот это уже прогресс.
– Сушёная мята выглядит так же, как обычная, поэтому ее экспорт запрещен. Сама по себе, заваренная в молоке или превращенная в чай с лимоном или ромашкой, она творит чудеса для сна и исцеления. Но если соединить ее с другими довольно обычными травами, например с измельченной корой кустарника тарсиллы, она становится смертельным ядом, а тарсилла растет вдоль всех ваших пляжей, – я наклоняюсь, стараясь не повредить ребра, чтобы оказаться на уровне его глаз. – Спроси меня, почему мы улетим отсюда целыми и невредимыми, а ты не скажешь ни слова против.
– Почему? – выдавливает он.
– Потому что ты любишь своих сыновей, – я улыбаюсь. – Вот почему ты отправил их прочь из дома сегодня ночью.
Страх расширяет его глаза.
– Спроси, почему снаружи только шесть драконов, – я поднимаю брови и жду, но его дыхание становится тревожно быстрым. – Если ты хочешь драматизировать, я просто дам тебе ответ. Это потому, что седьмой сейчас сидит у окна дома твоих родителей, где спят твои мальчики, и будет сидеть там, пока не убедится, что мы вне досягаемости любого оружия, которое ты можешь прятать.
Одобрение переполняет узы, и я представляю, как грудь Тэйрна вздымается от гордости.
– Это невозможно, – Фарис качает головой. – Кто-нибудь бы увидел.
– Только не тогда, когда этот дракон – ирид.
Пот стекает по его лбу, задерживаясь в бровях.
– Ты не станешь этого делать. Они же дети.
– Ты действительно хочешь так рисковать? – я встаю и пододвигаю ему первый бокал. – Или ты хочешь выпить и жить?
– Фарис! – плачет Талия. – Пожалуйста!
– Ты не перехитрила меня. Ничего этого не было, – он тянется к бокалу.
– Я перехитрил тебя не одна , – признаю я. – Мой отец помог.
Он сжимает противоядие.
– Глаза. Я должен был узнать твои глаза. Ты девочка Ашера Дакстона.
– Одна из них, да, – медленная улыбка расплывается по моему лицу. – А другая сейчас командует твоим домом. Делай свой выбор.
Он пьет.
Ксейден не удостаивает свою мать даже взглядом , когда мы уходим.
•••
Пока Андарна не присоединится к нам, мы висим вне зоны действия крестовых болтов, а затем летим сквозь ночь, направляясь на северо-запад вдоль торговых путей. У нас осталось всего два крупных острова для поиска иридов, и как бы мне ни нравилось, что Теофания не охотится на нас, мы не можем оставаться здесь достаточно долго, чтобы тщательно прочесать все мелкие. Каждый день полета удлиняет время, необходимое для возвращения домой, где нас меньшей из наших проблем будет военный трибунал, если мы не привезем с собой помощь, ради поиска которой мы ослушались приказа.
К утру земли по-прежнему не видно.
Моя грудь словно зажата в тиски. Боги, если я ошибусь, то погублю не только Гаррика, но и всех нас.
Я то и дело засыпаю в седле, моя усталость – единственное, что способно пересилить боль в ребрах. К счастью для меня, сила руны солнечного щита, которую я ношу с собой, все еще сохраняется, и моя кожа не обгорает по мере потепления. К тому времени как солнце оказывается прямо над нами, мы достигаем юго-восточного края архипелага, ведущего к Зенхиллне.
– До материка еще час, – говорит Тэйрн, когда мы пролетаем над первым островом, который выглядит достаточно маленьким, чтобы быть поглощенным при малейшем намеке на шторм.
– Смогут ли остальные продержаться так долго? – Андарна уже пристегнута к его груди.
– Я не могу точно спросить у них, но никто не тянулся к моим крыльям, а это хороший знак.
Или они слишком устали.
Я поворачиваюсь, насколько позволяют ребра, и вижу, что грифоны в основном держат центр строя.
– Киралер немного отстает.
– Разве? – Тэйрн не оборачивается. – А не Силарейн?
Я закрываю рукой солнце и сосредоточиваюсь на втором ряду грифонов.
– Ты прав. Похоже, она отступила назад, чтобы не отстать от Силарейн, – но Кэт и Молвик прикрывают их спины другим рядом.
– Я знаю, – мы пересекаем следующий остров и водные просторы, которые окружают его со всех сторон. – Похоже, Катриона нашла кого-то, ради кого стоит отстать.
Эта мысль вызывает на моем лице улыбку, когда я устраиваюсь поудобнее, чтобы пережить последнюю часть полета. Как он и предполагал, проходит около часа, когда мы пролетаем мимо пляжей с белым песком и качающимися пальмами… и машущими руками людьми.
– Это… необычно, – никто не кричит, не бежит и не держит оружия, когда мы пролетаем над прибрежным городом. Они просто… машут руками.
– Это тревожно, – соглашается Тэйрн.
– Не так уж плохо, когда тебя любят, – Андарна освобождается от привязи и летит справа от Тэйрна, расправляя крыло, когда группа детей бежит по полю, раскинув руки.
Я облегченно вздыхаю, когда мы пролетаем над деревьями с зелеными листьями. Возможно, цвет не такой насыщенный, как на континенте, но после монохроматической гаммы Хедотиса это определенно желанное зрелище.
Сверкающая река уводит нас в холмы, и мы пролетаем залитый солнцем водопад, а затем продолжаем двигаться на запад вдоль извилистого русла реки.
Спустя еще три водопада и подъема в гору появляется Ксортрис – их столица, и у меня перехватывает дыхание.
Она расположена у основания огромного, изогнутого водопада, а то, как река раздваивается вокруг города, делает его похожим на собственный остров. Городские стены словно вырастают из самой воды, а строения за ними не поддаются никакой архитектурной логике, как будто вертикальные надстройки возводились к существующим зданиям по мере необходимости, разрастаясь ввысь.
– Южный мост – главные ворота, – напоминаю я Тэйрну, и он сворачивает налево вдоль южного рукава реки, летя к огромному сооружению, перекинутому через воду.
– Это ворота? Или амфитеатр? – спрашивает Тэйрн, когда в конце моста появляется огромная поляна.
– И то, и другое? – вдоль западной линии деревьев выстроились ряды сидений со скамьями, достаточные, чтобы вместить сотни, а может, и тысячи людей.
И они заполнены наполовину.
– Как ты думаешь, это нормально или… – от другого варианта меня немного тошнит.
– Они нас ждут, – с волнением отвечает Андарна, опускаясь перед Тэйрном. Ее левое крыло дрожит, когда она широко размахивает им, и она приземляется за секунду до нас, в самом центре поля.
Толпа радостно аплодирует, когда Тэйрн, сложив крылья, пробирается вперед к Андарне. Несколько человек срываются с трибун и бегут к мосту, слишком улыбчивые, чтобы спасаться бегством.
– Они распространяют новости, – Тэйрн медленно поворачивает голову, и я повторяю его движение, поднимая свои летные очки и рассматривая самое странное и потенциально опасное прибытие, с которым мы еще не сталкивались. Мы более чем в меньшинстве, хотя никто, похоже, не держит против нас оружия и не приближается; они просто наблюдают.