Коричневый мечехвост не просто любопытен – он в ярости.
Мне тошно рассказывать Ридоку всю историю о Ксейдене, все время помня о том, что Ридок медлил с прощением, когда я хранила свои секреты в начале года. К тому времени как я закончила, свет тускнеет и превращается в пятна, а он вышагивает передо мной, глядя куда угодно, только не в мою сторону.
– Я думал, мы договорились говорить друг другу правду, – его руки сжимаются.
– Это был не мой секрет, чтобы его раскрывать, – я прислоняюсь к дереву и наблюдаю за короткими прогулками Ридока взад-вперед передо мной. – Я знаю, что это дерьмовое извинение, но я не жалею, что уберегла Ксейдена.
– Это не извинение, Ви, – он останавливается передо мной, и на его лице сменяется миллион эмоций, которые невозможно перечислить.
Он прав.
– Мне жаль, что я не могла тебе сказать, но если кто-нибудь узнает, его посадят в клетку, как Барлоу, или еще хуже – убьют, – я скрещиваю руки.
Он поднимает брови и вытягивает шею вперед.
– И ни одна крошечная частичка в тебе не думает, что так и должно быть ?
– Нет. Он не зло, – я поднимаю подбородок.
– Он и не он уже, – возражает он. – Вот почему ты встала между нами в Хедотисе. Он не полностью контролирует себя, и ты это знаешь.
– Никто из нас никогда полностью себя не контролирует… – начинаю я.
– Не делай этого, – он показывает на меня пальцем. – Только не со мной.
– Он не Барлоу. Даже близко нет. Он никогда не причинял мне вреда. Он транслировал только для спасения других людей, сначала в Басгиате, потом в битве за границей, а потом, когда Кортлин пытался убить нас в Деверелли, – я не обращаю внимания на легкое изменение цвета моего изголовья. Эту черту я с Ридоком не перейду.
– Черт возьми, он трижды использовал транслирование? – брови Ридока взлетают вверх. – И умудрился сделать это на острове без магии?
– У меня в проводнике был кусок сплава.
– Ну что ж, хорошо, что ты можешь кормить его, как Барлоу, если понадобится… – он усмехается. – Вот почему ты оставила Барлоу в живых. Черт возьми, Вайолет, ты хоть немного уважаешь свою собственную жизнь? Или теперь нас волнует только Риорсон?
– Он никогда не причинял мне вреда, – повторяю я. – И он все еще не инициирован. Его не нужно кормить , – у меня во рту это слово на вкус как пепел. – Пока он не сделает этого снова, он будет оставаться таким, какой он есть сейчас.
– Темный колдун, как и сереброволосая, преследующий тебя, – Ридок снова начинает вышагивать.
Я откидываю голову назад.
– Он совсем не похож на нее.
– Он связался с одним из самых злобных драконов на континенте, – продолжает он, игнорируя мою защиту. – Это… потрясающе.
– Он не контролирует Сгаэль, – я наблюдаю, как Ридок поворачивается и начинает проход заново. – На самом деле, она сейчас с ним почти не разговаривает.
– И я ее не виню, – говорит Ридок после паузы, соглашаясь с Аотром. – И она скрыла это от Эмпирея… – он останавливается справа от меня, затем медленно поворачивается ко мне лицом. – Кто еще знает?
– Кроме меня и Ксейдена? Гаррик, Боди и Имоджен.
Ридок моргает.
– И это все? Только вы пятеро?
– А теперь еще и ты.
– Ну, по крайней мере, клуб эксклюзивный, – язвительно говорит он, а затем запускает руки в волосы. – И все они преданы ему .
– Ну… да, – я смещаю свой вес. – Он тот, кого мы пытаемся спасти.
Он закатывает глаза.
– Черт. Как мы опять дошли до этого с секретами? – его палец поднимается вверх. – Неважно, я уже знаю. Риорсон. Опять . Я чувствую тему.
– Басгиат пал бы, если бы он не убил Мудреца, – напоминаю я ему. – Что он дал нам – дал моей матери – так это время, чтобы напитать камень чар. Мы все были бы мертвы, если бы он не транслировал для получения большей силы. Континент бы пал, если бы не он.
– Только ради того, чтобы стать тем, с чем мы боремся, – он качает головой. – Ирония в этом есть на многих уровнях, особенно если учесть, что он теперь гребаный герцог Тиррендора, – его руки падают на бока. – Он может разорвать наше королевство – нашу провинцию – на части изнутри. Он мог преподнести нас вэйнителям на серебряном блюде. Барлоу был никем. У нас в Сенариуме сидит темный колдун.
Это все, кем он его считает? Просто еще одним темным колдуном?
– Он на нашей стороне. Сражается в наших битвах, – я отталкиваюсь от дерева. – После того сражения он убил больше вэйнителей, чем любой другой всадник, помнишь?
– Как ты можешь быть уверена, что он не играет с тобой? – он хмурит брови.
– Потому что я его знаю! – мой голос повышается.
– Хорошо, – Ридок многозначительно кивает. – Я подыграю. Допустим, он все еще на восемьдесят процентов Ксейден.
– Девяносто, – отвечаю я.
– Эх… – он пожимает плечами. – У темных колдунов четыре ранга, а твой парень уже трижды транслировал. Думаю, восемьдесят процентов – это математически щедро, но, конечно, мы будем жить в твоем заблуждении ради гипотетической цели. Сколько времени у нас есть, пока он не станет асимом? Пока он физически не сможет отвергнуть зов Мудреца?
– Если он не будет транслировать…
– Они всегда транслируют! – на кончиках его пальцев образуется лед. – То, что я люблю пошутить, не значит, что я несерьезно отношусь к чтению того же дерьма, что и ты. Нет ни одного случая, чтобы инициированные просто ушли от силы.
– Вот почему я должна найти лекарство, – мой голос срывается.
– Нам только что сказали, что его нет, – его рука взмахивает в сторону пляжа.
– И у меня было около пяти минут, чтобы обработать эту информацию, – гнев и страх борются за контроль над моими эмоциями, и оба вытаскивают мою силу на поверхность, обжигая кожу. – Все, что я делала в последние несколько месяцев, начиная с заключения сделки с Текарусом на поставку книг и заканчивая поисками рода Андарны, было направлено на благо континента, а также на поиск лекарства для него, а из самого вероятного источника я узнала, что его нет? – я качаю головой, чувствуя, как внутри меня поднимается жар, растущий в геометрической прогрессии вместе с паникой. – Я пока не знаю, что с этим делать. У меня нет всех ответов, Ридок. Я просто знаю, что должна найти их, будь они в забытой книге или в голове какого-нибудь темного колдуна, потому что я потеряла Лиама, а теперь еще и Трегера, и мою мать в этой войне, и я не откажусь от человека, которого люблю!
Сила клокочет во мне и вырывается наружу. Молния ударяет в дерево позади Ридока, и тут же гремит гром, сотрясая мои кости.
– Черт! – кричит Ридок, закрывая уши и поворачиваясь лицом к дереву.
Мое сердце замирает, когда ствол раскалывается посередине, половинки колышутся… а потом падают. Я поднимаю пальцы, призывая малую магию, чтобы смягчить удар, но тяжелые куски не могут сравниться с моими навыками в этой области. Половинки врезаются в землю, выстраиваясь перед нами в линию, а затем вспыхивают пламенем.
– Проклятье! – Ридок разводит руки в стороны, и тонкая ледяная пленка проносится вдоль половинок в обоих направлениях. Пламя шипит и угасает. – Теперь Риорсон меня точно убьет, – бормочет Ридок, но шутка не удается. Он поворачивается в мою сторону.
– Спасибо, – я жестом показываю на угли, потом вздыхаю. – И мне жаль.
– За какую часть?
– За все, – признание звучит чуть сильнее, чем шепот.
Он кивает.
– Я спасу его, – мое горло сжимается. – И не только потому, что не могу представить себе жизнь без него. Я эгоистка, когда дело доходит до любви к нему, и, возможно, немного саморазрушительна в последнее время…
– Ты думаешь? – он показывает на дерево.
– Но если я не спасу его… – мой голос падает. – Если я не вылечу его, и он… – я не могу этого сказать. – Я держу сыворотку на всякий случай, но Ридок, мы должны держать его на нашей стороне, иначе эта война уже проиграна. Сейчас нет ни одного всадника, способного остановить его в полную силу, не говоря уже о том, кем он может стать, если действительно обратится. И не говори, что я смогу, потому что правда в том, что я не смогу. Даже если я отточу свою печать до его уровня, на что уйдут годы, которые потратил он, я смогу причинить ему не больше вреда, чем он мне. Он… все для меня.
Плечи Ридока опускаются.
– Так где же грань? В какой момент он зайдёт слишком далеко, чтобы ты перестала его защищать?
Мой рот открывается, потом закрывается.
– Нет такой. Ни одной, которую бы он действительно переступил бы.
– Правда? – он поднимает брови. – А если он причинит боль кому-то, кого ты любишь? Это изменит твое мнение?
– Не изменит, – я качаю головой. – Он не делал этого все эти месяцы. И не сделает.
Он сжимает мои плечи.
– Недостаточно хорошо. Назови мне реальную, логическую черту, которую он должен пересечь, чтобы ты ушла, и я сохраню тайну. Я помогу тебе прочесать все гребаные книги, которые ты сможешь найти. Я буду за мантру «я спасу своего мужчину любой ценой» и буду на твоей стороне в этой ужасно опасной ситуации, если ты просто признаешь, что есть точка перелома. Ты можешь полностью довериться ему, если только оставишь немного логики для себя.
– Я… я не могу представить, что не люблю его, – я поднимаю руки и кладу их на его предплечья.
– Я никогда не говорила, что ты не можешь его любить, – он нежно сжимает мои плечи. – Ты все еще можешь любить кого-то после того, как отпустишь его. Но ты должна сказать мне, что есть грань, за которой ты его отпустишь. Потому что если ее нет, то мы потеряем не только его, Ви.
Моя грудь напрягается.
– Я бы никогда…
– А ты бы стала транслировать, чтобы спасти его? Или это черта?
Я тяжело сглатываю, вспоминая то мгновение с чарами, когда моей силы не хватило, чтобы пропитать камень.
– Если так будет проще, то выбери линию, когда я смогу его сдать, – шепчет Ридок. – Скажи мне сейчас, когда ты думаешь, что шансов на это нет, чтобы, если он когда-нибудь доберется туда, решение не легло на твои плечи.