– Вот, – Девера указывает на меня. – Ответ – слишком много. В наших рядах есть предатели.
Мой пульс учащается. Сколько Барлоу скрываются среди нас? Ждут удобного случая? Обращение кадета в яме во время спарринга с печатями доказало, что некоторые из нас готовы обратиться при подходящих обстоятельствах. Возможно, даже в этой комнате.
– Как они добрались до Сунивы, не будучи обнаруженными? – спрашивает Рианнон. – Территория вокруг города была чиста на сотни миль. Летуны и наши отряды должны были патрулировать.
– Что обычно происходит в Суниве в марте? – спрашивает Киандра в ответ.
Черт его знает. До сих пор это не было частью нашего образования.
– Грозы, – отвечает Кай, сидящий справа от Аарика. – С марта по июнь они начинаются около пяти и заканчиваются к полуночи.
Киандра кивает.
– Они прилетели вместе с бурей.
– То есть над ней? – спрашивает первокурсник.
– Нет, тупица, – возражает другой первокурсник из первого крыла. – Они не могут выжить на такой высоте.
– Некоторые бури достаточно низкие, чтобы пролететь над ними, – поправляет Девера, – вот почему тебе следует быть внимательнее на уроках, Пейсон. В данном случае они пролетели внутри облака.
Внутри облака? Для этого нужно… Не может быть. Это невозможно.
Но при достаточном количестве лет тренировок.
– Это бессмысленно, – кричит сверху третьекурсник. – Летать в таких условиях без крайней необходимости – неприемлемый риск из-за распространенности молний. Нас учат этому на первом месяце летных маневров.
Большая часть комнаты бормочет в знак согласия.
– Вот почему патрули были отложены, – Девера смотрит на меня так, будто знает, о чем я думаю.
– Может, им плевать на то, сколько виверн погибнет, – возражает Имоджен.
Мое сердце бешено колотится, и я смещаюсь на своем месте.
– Что случилось? – шепчет Рианнон.
– Я знаю, как они это сделали, – отвечаю я так же тихо, крепче сжимая перо.
– Тогда скажи что-нибудь, – настаивает Ри, как будто это снова первый курс.
– Я не хочу оказаться правой, – отвечаю я так же тихо.
– Это впервые, – бормочет Кэт.
Девера качает головой в сторону, призывая меня, не говоря ни слова.
У меня сводит живот. Боги, мне действительно придется это сказать.
– Им не наплевать на виверн, если они на них летят, – возражает Имоджен другая третьекурсница. – Может, у них и нет души, но они ценят свою жизнь, и ни один разумный всадник не полетит в грозу.
– А я полечу, – черт, я действительно это сказала.
Все головы поворачиваются в мою сторону, и Девера кивает.
– Я могу направлять удары внутри облака, как во время битвы здесь, в декабре, – продолжаю я. – А это значит, что теоретически я смогу контролировать стихийные удары и относительно безопасно перемещать отряд внутри грозы… после примерно двадцати лет практики, – я бросаю перо на блокнот. Теофания . – Она была с ними – их заклинательница молний. Полагаю, именно так начался пожар, и, возможно, именно это уничтожило других драконов.
– Так говорится в отчете, – отвечает Девера.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо .
– Сделать все это после того, как орда прошла через бурю… – я качаю головой. – Она должна быть Мавеном, – а я – гребаная второкурсница, которая только что провела три недели в погоне за миражом надежды на островах без магии, когда мне следовало бы тренироваться.
– Скорее всего, – соглашается Девера и смотрит на меня так же, как Мира на Зенхиллне: с ожиданием. Затем она отводит взгляд. – А теперь давайте обсудим, как нам обыграть это конкретное нападение. Какие печати могли бы сыграть решающую роль? Все имеет значение. Кого вы пошлете охранять самые ценные цели при такой угрозе?
– Заклинатели воды могли бы помочь против огня, – предлагает кто-то.
– Вам стоило бы послать Риорсона, – говорит Кэролайн Эштон. – Он самый сильный из наших всадников, и он сдержал не одну дюжину виверн. Если бы Риорсон был там, этого бы не случилось.
Верно, но какой ценой? Стал бы он транслировать из земли, чтобы не допустить этого? Я оглядываюсь через плечо, но Ксейден уже ушел.
– Разве у нас нет мага огня, достаточно сильного, чтобы управлять пламенем? – спрашивает Бэйлор. – Он майор, служащий в Южном крыле.
– Майор Эдорта служит в Альдибаине, – подтверждает Девера.
Рианнон бросает на меня косой взгляд, затем отводит глаза.
– Твоя очередь что-то говорить, – шепчу я. – Не колеблись.
– Ни в коем случае. Даже гипотетически, – Сойер качает головой, глядя на то, как люди вокруг нас называют разные печати. – Ты не пошлешь кадета против…
– Вам стоило бы послать Сорренгейл, – объявляет Рианнон.
– …Мавена, – шепотом заканчивает Сойер. – И все же ты это сделала. Проклятье !
Кэт и Марен смотрят на Ри, а Сойер опускается на свое место.
– Вы сказали, что все имеет значение, – добавляет Ри, не отводя взгляда. – Сорренгейл могла бы уничтожить часть виверн на подходе, ударив в то же облако, включая их заклинательницу молний, если бы они только не знали, что Вайолет там.
– А если узнали бы? – спрашивает Девера. – Помни, что кто-то рассказал им о перемещении кинжалов.
Ри сглатывает, и ее дыхание учащается.
– Делай свою работу, – шепчу я напоминание. – Это всего лишь гипотеза.
Она выпрямляет позвоночник.
– Тогда Сорренгейл должна быть лучшей из двух.
И я не лучшая. Весь оставшийся час я отвлекаюсь, обдумывая различные тактики, которые я могла бы использовать, чтобы уравнять шансы между мной и Теофанией, и ничего не нахожу, за исключением одного факта. Я нужна ей живой.
Боевой инструктаж заканчивается, и у нас остается два драгоценных часа до следующего занятия, которые Ридок использует, чтобы уговорить Сойера, Ри и меня спуститься в архив.
Не то чтобы Сойера нужно было сильно уговаривать.
– Мы действительно не могли подождать еще пару дней? – шепчу я Ридоку, пока мы идем по туннелю, минуя лестницу, ведущую в камеру допросов.
Ри и Сойер слишком увлечены спором о ее решении отправить меня на фронт, чтобы обращать на это внимание.
– Нет, – говорит Ридок. – Мы не можем. Однажды на боевом инструктаже будет рассказано о том, как тёмный колдун, заклинающий тени уничтожил Кордин, но ты не будешь сидеть на своем месте, потому что они уже убили тебя, чтобы остановить его.
– Зачем мы проводим так много боевых инструктажей, если у тебя уже есть ответ? – я фальшиво улыбаюсь.
– Басгиат был уникальным случаем, – Сойер спорит с Ри, идущей слева от меня. – Мы защищали школу и не втягивали в это первокурсников по той самой причине, по которой нельзя просто так приказать Вайолет вступить в бой. Они не были готовы.
– Прекрати, – говорю я ему. – Это ее работа как командира отряда – видеть во мне актив, а не просто подругу.
– Я все еще думаю, что это чушь собачья, – бормочет Сойер, когда мы проходим мимо писца, дежурящего у дверей архива.
– Это война, – напоминает ему Рианнон, когда мы доходим до стола у входа. – И я думаю, что чушь то, что ты еще даже не думал о полетах.
Мы с Ридоком обмениваемся взглядами.
– Я не могу, – шепотом отвечает он, постукивая тростью по своему протезу. – Не с этой штукой. Она еще не готова.
Нет нужды просить позвать Есинию. Класс писцов, сидящих за своими идеально выстроенными столами, отсылает кого-то в заднюю комнату, как только видит нас.
– Ты можешь попросить Слизега… – начинает Рианнон.
– Слизег – не Тэйрн, – шипит Сойер. – Я не собираюсь просить его делать для меня исключения – не тогда, когда он рискует связать себя повторными узами.
Несколько писцов поднимают головы, но тут же отводят взгляд.
– Ты предпочитаешь проводить время, консультируя пенсионеров? – возражает Ри. – Ты все еще всадник, Сойер.
– Может, нам стоит успокоиться, – предлагает Ридок.
Лицо Сойера краснеет.
– При всем уважении, но ты не представляешь, каково это, Ри.
Я наклоняюсь к Ри ровно настолько, чтобы привлечь ее внимание, а затем едва заметно качаю головой.
– Смени тему, – предлагаю я шепотом.
Ее рот сжимается, и она вздыхает.
– Что происходит между тобой и Риорсоном? – спрашивает она, сохраняя голос таким же низким, как и мой. – Ты даже не улыбнулась, когда увидела его во время боевого инструктажа.
– Он в раздумьях, – я пожимаю плечами.
– Это можно назвать и так, – говорит Ридок, прижимая уголок своей нашивки, отмечающей заклинателя льда, которая пришита не до конца.
Из задней части архива выходит Есиния, держа в руках небольшой бумажный сверток, перевязанный бечевкой. Она быстро направляется к нам и сразу же одаривает Сойера улыбкой, когда кладет сверток размером с книгу на стол и подталкивает его ко мне.
«Привет», – жестикулирует он, и, черт побери, его ухмылка дергает уголки моего рта.
«Привет, – показывает она знаками, а затем поворачивается к нам. – Твои отчеты было интересно читать, но хорошо, что ты вернулась и можешь лично рассказать мне о поездке, – ее взгляд встречается с моим. – Это было доставлено тебе сегодня утром – я перехватила его прежде, чем Аэтос успел вскрыть, как он делает со всей твоей почтой.
«Спасибо, – жестикулирую я в ответ и беру свиток в руки. Он слишком мягкий и податливый, чтобы быть книгой, а на бирке с моим именем и квадрантом написано, что он от швеи из Шантары.
Странно.
«Нам нужно уединиться», – говорит Ридок.
Ри нахмуривает брови.
«Что происходит?» – спрашивает она.
«Пожалуйста», – обращается Ридок к Есинии.
Она кивает, затем ведет нас к одному из уединенных кабинетов без окон, которые расположены вдоль передней стены Архива, и приглашает нас внутрь.
Я вхожу первой вместе с Сойером, остальные следуют за нами.
– Я знаю, что Слизег – не Тэйрн, – шепчу я, когда мы пробираемся к задней части стола. – И я также знаю, что бывает трудно поступать по-другому, особенно в среде, которая требует совершенства и единообразия.