– Прости, я знаю, ты надеялась, что это будет… – начинает Ри.
– Вы подчинитесь принятому решению! – кричит мужской голос из большого зала.
Аарик наклоняет голову и останавливается перед дверью, заставляя отряд неловко остановиться.
– Что ты делаешь… – начинает Линкс.
Аарик перекидывает руку через грудь Линкса и тащит его назад, сталкиваясь с Сойером как раз перед тем, как дверь распахивается и в нее влетает герцог Коллдира.
Он приземляется на задницу посреди ковра, запутавшись в своей усыпанной драгоценностями мантии.
Святое дерьмо. Мои глаза расширяются.
– Повтори еще раз, – требует Льюэллин, проходя через дверной проем.
Что он здесь делает?
Все пехотинцы отходят от стены, но герцог отмахивается от них и самостоятельно поднимается на ноги, проводя рукой по лицу и светлой бороде.
– Желание одной провинции никогда не перевесит благо королевства!
Льюэллин, должно быть, служит доверенным лицом Ксейдена в Сенариуме… но обычно они встречаются в Коллдире. Они здесь на военном совете?
– Я не хочу служить королевству, которое оставляет мирных жителей умирать! – рычит Льюэллин.
– Впустишь их, и не будет королевства, которому можно служить, – Коллдир поднимает нос. – Мы уже ослабили аванпосты, лишив их всего, кроме необходимого сплава, и посмотри, что это дало нам в Суниве. Мы отправили всадников. Потеряли их. Что еще ты хочешь, чтобы мы сделали? Голодали, так как мы не можем прокормить вдвое больше нашего нынешнего населения?
– Ты претенциозный, избалованный ребенок, который не знал ни дня страданий в своей…
– Хватит, – в дверь входит Ксейден, и мое сердце замирает. Его взгляд находит меня, словно компас, направленный на север.
Он здесь . Я впиваюсь в него взглядом, а потом сглатываю. С трудом. Янтарь в его глазах кажется ярче, но не светлее. В груди разрастается новая, острая боль. Неужели он снова транслировал от земли? Или мы на шестьдесят шестом дне?
– Обсуждение окончено, – говорит Ксейден, отрывая взгляд от моих глаз, и проходя мимо Льюэллина, направляясь к герцогу. – Тебе сообщили об этом из вежливости. Говори Сенариуму, не говори. Мне все равно.
– Ты не можешь, – мужчина отступает, пока его спина не задевает висящий на стене щит.
– И все же я собираюсь, – Ксейден останавливается в двух шагах от герцога Коллдира, но тени вьются у его ног и распространяются по коридору.
Он замечает это, затем бросает взгляд на один из щитов, словно тот действительно может ему помочь.
– Стоит ли беспокоиться? – спрашивает Ри, затаив дыхание.
Я замечаю гнев в глазах Ксейдена и качаю головой. Он зол, но это он. Но на всякий случай я слежу за тенями и замечаю самую темную из них.
– Я запрещаю это делать, – Холден выходит в коридор, за ним следуют два охранника.
Он тоже здесь? Ох, это плохо.
– Мне плевать, – Ксейден поворачивается так, чтобы видеть обоих мужчин.
– И бум , начинается шоу, – шепчет Ридок.
– Я ставлю на Риорсона, – вторит ему Сойер.
Холден смотрит в нашу сторону, его взгляд перескакивает с меня на Аарика, а затем застывает, когда он видит остальных членов отряда.
– Это обсуждение лучше провести наедине.
– Разговор окончен, – возражает Ксейден.
– Ооо, он использовал голос командира крыла, – говорит Ридок под нос.
– Ты не откроешь свои границы! – лицо Холдена покрывается пятнами.
Тиррендор собирается принимать гражданских? Моя грудь сжимается и согревается в одну и ту же секунду.
– Я люблю тебя.
– Я буду делать со своей провинцией все, что мне заблагорассудится, – глаза Ксейдена опасно сужаются на Холдена. – Даже если я собираюсь начать еще одну революцию?
– Особенно в этом случае.
– Твоей провинцией? – Холден расправляет плечи. – Это мое королевство!
– Да, ты первый в очереди на управление большой территорией, – соглашается Ксейден. – Но сейчас я правлю своей. У Дрейтуса есть несколько недель до нападения, и Тиррендор откроет свои границы. Мы примем всех мирных жителей Поромиэля, готовых подняться на перевал Медаро. Неужели ты действительно обречешь на смерть тридцать тысяч человек?
У Дрейтуса всего недели? Какие новые сведения поступили?
Мира . Я покачиваюсь, и Рианнон хватает меня за локоть, поддерживая.
– Ты выбираешь их людей вместо наших? – Холден сжимает кулаки.
– Они не подвергают опасности наш народ, – возражает Льюэллин. – Это не ситуация «они или мы». Они не рискуют нашими чарами, не совершают набегов…
– Тебе не нужно защищать мое решение, – прерывает его Ксейден, полностью переключая внимание на Холдена. – Мы открываем наши границы.
– Будешь ли ты так уверен в себе, когда я введу свои войска в Тиррендор? – угрожает Холден.
Он не посмеет, черт возьми.
Все кадеты вокруг меня выпрямляются, даже Аарик.
Тени темнеют, и эмоции исчезают из глаз Ксейдена, оставляя лишь холодный, жестокий расчет, когда он делает один шаг к Холдену.
– Ты не единственный принц. Приведи свои войска в Тиррендор, и Аарик внезапно окажется первым в очереди на трон.
Дерьмо.
Стражники выхватывают мечи.
– Уходи со льда, – кричу я в узы, и во мне поднимается обжигающая сила.
– Не очень-то умно угрожать принцу. Не так ли Кэм? – взгляд Холдена устремляется в нашу сторону. – Что мой младший брат хочет сказать по этому поводу?
– Аарик, – поправляет его Аарик. – И я на его стороне, – он указывает жестом на Ксейдена. – Я улетел в Аретию, помнишь? И если Риорсон не собирается подписывать очередные провинциальные обязательства, полагаю, теперь я нахожусь под его командованием, как и, вероятно, треть твоих войск .
Челюсть Холдена сжимается один раз. Дважды. Затем он бросает взгляд на Ксейдена.
– Тебя предупредили.
– А тебя проинформировали, – отвечает Ксейден таким тоном, что я начинаю опасаться за существование Холдена.
Тот поворачивается на пятках и проносится мимо нас, его гвардейцы и герцог Коллдира следуют за ним.
– Горжусь тобой, – Льюэллин стучит кулаком по плечу Ксейдена и направляется в зал. – Пойду скажу остальным.
– Мы принимаем гражданских? – я проскальзываю мимо Линкса, чтобы добраться до Ксейдена. – Вернись ко мне.
Его холодные глаза смотрят в мою сторону, леденя кровь, а затем его взгляд меняется.
– Так и есть, – он кивает, его голос смягчается. Он дважды моргает, словно воюя с самим собой, а затем тени рассеиваются, и лед в его взгляде тает. – Не то, чтобы это принесло им большую пользу. Вчера одна виверна пролетела половину пути до Аретии и упала с неба. Еще дюжина пыталась… – Он делает паузу. – С вашей ротацией все должно быть в порядке, но у нас мало времени. Максимум месяц.
Это намного раньше, чем предполагала Мира.
– Отряды могут остаться в Аретии… – начинаю я.
– Мы все останемся, – соглашается Ри.
– Нет, – Ксейден качает головой. – Одно дело – брать курсантов в Аретию, когда мы находились на относительно безопасном расстоянии от боевых действий, но совсем другое – держать их там, если мы окажемся на передовой.
– Но… – я приостанавливаюсь, когда сзади меня появляется незнакомая тень.
Марен задыхается.
– Что за хрень? – шепчет Ридок.
Ксейден смотрит мне за спину, и его глаза вспыхивают.
– Этого не может быть, – говорит Имоджен.
Я оборачиваюсь, потянувшись за кинжалом, и замираю.
Линкс стоит посреди коридора, трясясь с головы до ног, и смотрит на тьму, окутывающую его руки.
– Все в порядке, – Рианнон бросается к Линксу. – Дыши. Ты просто…
– Манифестируешь, – говорит Ксейден, становясь перед Линксом. – Не бойся. Они защищают тебя. Страх. Гнев. Что бы это ни было, выровняй свои эмоции, и они отступят.
Манифестация? Тени?
– Я не могу… – Линкс качает головой, и тени ползут по его рукам.
– Можешь, – уверяет его Ксейден. – Закрой глаза и подумай о месте, где ты чувствуешь себя в наибольшей безопасности. Давай.
Линкс закрывает глаза.
– Хорошая работа. Теперь глубоко вздохни и представь себя там. Спокойным. Счастливым. В безопасности, – Ксейден наблюдает, как тени отступают.
Дыхание Линкса выравнивается, и его руки снова на виду.
– Отведи его к Карру сейчас же, – приказывает Ксейден Рианнон, и она кивает.
Отряд ведет Линкса по коридору, но я остаюсь позади, шок приклеивает мои ноги к ковру.
– Я не понимаю. Ты же заклинатель теней нашего поколения.
– Уже нет. Магия знает, – плечи Ксейдена опускаются, когда он медленно поворачивается ко мне лицом, и его брови хмурятся, прежде чем он разглаживает черты лица. – Он – баланс.
По моему позвоночнику пробегает холодок.
– Я должен… идти, – его голос звучит так, будто его проскребли по раскаленным углям. – Аэтос попросил меня отказаться от профессорства из-за моего длительного отсутствия по провинциальным делам, и в кои-то веки я с ним согласен, особенно после того, как увидел это. Я не должен быть здесь.
Он имеет в виду не свою комнату. Он имеет в виду уход .
Паника сковывает мое сердцебиение.
– Останься, – я тянусь к нему, но он качает головой и отступает на шаг. – Пожалуйста, – шепчу я, прекрасно понимая, что в коридоре стоят охранники. – Пожалуйста, останься со мной. Борись за будущее, которое за пределами всего этого. Шестьдесят шесть дней, верно?
Он не может уйти, не сейчас. Не так. Не когда надежда исчезла из его глаз.
– Я нужен в Льюэллине. Мельгрен потребовал удвоить добычу талладия для сплава, и это напрягает шахтеров, а после объявления о призыве в армию начались волнения. В Тиррендоре есть не только Аретия, – он бросает взгляд налево, в сторону ближайшего окна. – Я же говорил – контроль лишь оттягивает неизбежное. Возможно, стабильность – это глупая надежда.
Льюэллин находится за границами чар, если только мы не перенесли туда два ящика с кинжалами, о которых я не знаю. Если он покинет чары в таком состоянии…