«Ты был подарком всей моей жизни», – сообщила я Тэйрну.
«Это еще не конец!» – возразил он.
Мы врезались в склон, кость хрустнула о камень, моя левая рука треснула, ломаясь, и кинжал вывалился из онемевших пальцев.
Я вскрикнула, мы помчались вниз по склону горы… совсем как в первый раз, когда мы столкнулись с Теофанией. Звук скрежещущих по камням костей поглотил все мое существование, я отчаянно пыталась заглушить боль, а Тэйрн перенес вес своего тела, и мы заскользили головой вперед и вниз, между деревьями, в бесконечном ужасающем падении.
Я покрепче прижалась к чешуе Тэйрна, чтобы избежать столкновения с любой низко свисающей веткой. Что-то болезненно впилось мне в ребра. В конце концов наше движение стало замедляться.
Проклятье, возможно, мы даже переживем это наше падение.
«Разумеется, мы выживем», – прорычал Тэйрн.
«Ты сильно пострадал?» – поинтересовалась я у Тэйрна, когда мы окончательно остановились, как мне показалось, на опушке леса.
«Ничего особенного. Все прекрасно заживет после того, как мы освободимся и отделим ее мясо от костей».
Тэйрн выдохнул пламя, и воздух наполнил запах серы.
Затрещала древесина, зазвенела сеть. Затем он рванулся вперед, и сеть ослабла ровно настолько, чтобы я смогла выбраться в ячейку, – сеть явно предназначалась для драконов, а не для их всадников.
«Нужно добраться до Сгаэль».
А это означало, что я должна скорее освободить Тэйрна, но резать веревки руническим кинжалом было долго. И даже если мне удастся это сделать, все равно придется призывать молнии, чтобы убить Теофанию без кинжала с навершием из сплава, а я и так уже была на грани выгорания. В моей левой руке пульсировала безжалостная боль, каждый вдох обжигал легкие.
«Сгаэль сама о себе позаботится, – хрипло произнес Тэйрн, но я чувствовала исходящие от него беспокойство и натянутое, как тетива, напряжение. Он снова выдохнул пламя и задергался, пытаясь высвободиться. – Темная заклинательница идет».
Ну разумеется, виверна Теофании уже снижалась с такой неспешностью, словно ее всадница располагала всем временем в мире, а мы были пригвождены к земле как раз там, где ей требовалось. Боги, она была неумолима. Наплевать, что боль в руке пульсировала с мучительной интенсивностью – нужно было немедленно выбираться отсюда. Пришло время использовать руны, которые я прихватила на случай экстренной ситуации, и молиться, что я правильно их закалила, поскольку случай был определенно экстренный.
«Мы должны отсюда выбраться».
Прижав левую руку к груди, я повернулась к рюкзаку. Но пока я одной рукой копалась в нем, что-то вновь уперлось мне в ребра. Отбросив бесполезные на данный момент руны, я достала руну для смягчения поверхностей и прижала ее к веревке.
Надеюсь, сработает.
Заработала магия, волокна растянулись и стали поддаваться.
Мои брови взмыли вверх. Работало!
«Рви!» – крикнула я Тэйрну.
«Оставайся на месте, чтобы мы могли взлететь», – велел он, разрывая шипами сеть.
Я тем временем наконец посмотрела, что же такое впилось мне под ребра. Сверток от Аарика. Я разглядела поспешно нацарапанное послание на обертке, которое раньше не заметила.
На случай, когда ты потеряешь свой. Бей во тьме, Вайолет.
Что за херня?
При нашем жестком приземлении восковая печать повредилась, и, когда я ослабила хватку, пергамент развернулся. Мне на колени упал резной кусок серого мрамора – церемониальный кинжал с узнаваемыми гравюрами в образе пламени вдоль рукоятки. Я глянула на сопроводительную записку, написанную верховной жрицей храма Данн в Аретии, но в моей руке полыхала боль, Тэйрн метался, пытаясь нас освободить, и буквы расплывались.
Подарок от одного слуги Данн другому. Должна предупредить вас: только те, кого коснулись боги, могут направлять их гнев. Я буду молиться Данн, чтобы ей не пришлось его использовать, чтобы она избежала повторного знакомства с тем, кто ищет благосклонности богини. Ее путь еще до конца не определен.
Я сглотнула. Откуда Аарик знал, что я потеряю свой кинжал? С чего он решил, будто какой-то кусок камня сможет заменить…
«Впереди!» – рявкнул Тэйрн, и я резко глянула вперед, машинально вложив мраморный кинжал в ножны.
Теофания шла к нам от опушки леса. Волосы выбились из косы, на лице – ни толики нетерпения или удивления.
Я лихорадочно оглядела небо. Виверна Теофании ждала в поле за деревьями, а все остальные крылья, которые я могла видеть, сцепились в битве над Дрейтусом. Это означало, что темная заклинательница пришла одна.
«Сколько тебе нужно времени, чтобы освободиться?» – поинтересовалась я у Тэйрна, расстегивая пряжку ремня и выбираясь через прореху в сети. Боль пронзила левую руку, но я сделала вид, что она принадлежит кому-то другому, и продолжила спускаться. Боль не имела значения, если ты мертв.
«Погоди! – крикнул Тэйрн. – Не…»
«Я не позволю убить тебя, будто связанную свинью!» – возразила я.
Страх и гнев придали мне сил, и я вскарабкалась по его плечу, стараясь держать руку неподвижно, пока Тэйрн не затих. Должно быть, он выпустил когти еще до того, как нас накрыло сетью, потому что его передние лапы вытянулись и прикрывали нижнюю челюсть.
Вытащив рунический кинжал, я сползла вниз, ведя лезвием по лапе Тэйрна. Чешую такое лезвие разрезать не могло, зато все веревки легко ему поддавались.
– Сбили сетью? – издевательски спросила Теофания, приближаясь к нам. – Как легко оказалось поймать этих двоих.
Двоих.
Рев!
«У них Сгаэль!»
Ярость Тэйрна накрыла меня словно кислота.
Я встала перед Тэйрном, вновь зачерпнула его силу, и мои опаленные вены приветствовали новую встречу с жаром и пламенем.
«Серебристая», – предостерегающе зарычал Тэйрн.
Его рык сопровождался звуками рвущейся веревки.
– Если я выгорю, то пусть так, но тебя она не тронет, – вслух произнесла я, чтобы Теофания поняла: я не шучу.
– Ты уже сделала свой выбор? – поинтересовалась темная заклинательница, делая еще шаг.
– Да.
Я вскинула правую руку в небо, позволила энергии течь сквозь меня, а затем дернула ее вниз кончиком пальца.
Теофания переместилась на десять шагов вправо, двигаясь с большей скоростью, чем я когда-либо видела.
– Тебе придется быть…
Я вызвала еще одну молнию, не дав ей договорить, и ударила по тому самому месту, где она стояла. Гром грянул мгновенно.
Но Теофания была уже в восьми шагах слева от меня.
– Быстрее.
Она все-таки закончила фразу, и я снова ударила по ней молнией – с тем же результатом.
И снова, и снова, и снова.
Мои легкие горели, я вдохнула самую сущность того, во что превратилась, – жар, силу и ярость, и все же Теофания была слишком быстра для меня и с каждым неудачным ударом молнии перемещалась все ближе к Тэйрну.
«Почти», – заверил меня он, продолжая рвать веревки.
Мне нужно было сбить ее с толку.
Когда темная заклинательница показалась в шести шагах передо мной, я придержала следующий удар молнии.
– Скажи мне, ты тоскуешь по Аннбриэлю?
Теофания вздрогнула, ее глаза вспыхнули.
Победа!
Я собирала все больше и больше раскаленной силы, наматывая ее на себя, словно нить на катушку.
– Но разве ты не скучаешь по храму?
Я воспользовалась тем самым вопросом, который мне задала верховная жрица.
Лицо Теофании исказилось – кажется, это была тоска, – но ее глаза тут же вспыхнули гневом.
– А ты? – парировала Теофания. – Или у тебя нет этой уязвимости, ведь тебя только коснулись, но не посвятили? – Она шагнула ко мне. – Знакома ли тебе боль от понимания того, что ты никогда не сможешь вернуться, от осознания того, что та самая сила, которая все эти годы оберегала тебя, разорвет тебя на части?
Я выпустила часть накопленной энергии, очередная молния ударила в землю прямо перед темной заклинательницей, и та резко остановилась.
Туше.
Твою ж мать, жрица на Аннбриэле и об этом говорила. И то же самое было сказано в записке Аарику.
– Ты была верховной жрицей, ты имела невообразимую власть на острове. Как этого могло быть недостаточно?
– Зачем служить богине, если можно самой стать ею? – прорычала Теофания.
Нашу связь накрыло волной страха, за ним последовал еще один рев, от которого у меня едва не подогнулись колени.
«Сгаэль!»
Я резко глянула вверх, сердце подскочило в груди. Тэйрн яростно рычал, его когти бороздили лесную почву.
«Не надо!»
Ужас стискивал мне горло, я буквально молила Ксейдена, но он меня не слышал.
Дрейтус окутывала тьма, и вдруг со стороны города послышались пронзительные визги виверн – они разносились над плато и эхом отражались от скалы над нами.
– Что?.. – Теофания повернулась в сторону источника шума.
Тени растекались, словно рябь на поверхности озера, ярость ониксового шторма пожирала поле, неслась к нам со скоростью, которая испарила всю надежду из моей груди и разбила мне сердце. Боль была такая, словно мне со всего маху зарядили по груди тараном.
Сгаэль давала ему невероятную силу, но не такую. Такой мощи было достаточно, чтобы уничтожить целый мир.
И она почти накрыла нас.
«Я люблю тебя», – прошептала я по связи, и лед треснул, но этого оказалось недостаточно, чтобы остановить надвигающуюся волну тьмы.
Тень швырнула Теофанию на землю за мгновение до того, как пронеслась надо мной, нежно коснувшись моих щек и погрузив нас в кромешную тьму.
«Бей!» – рявкнул Тэйрн, и я услышала, как рвется сеть.
Изнеможение окутало меня, требовало обратить на него внимание. Я слишком устала. Была слишком близка к полному выгоранию. Какой в этом смысл, если я все равно не могла ее поймать?
«Воспользуйся тьмой»,