Тэйрн дохнул паром с запахом серы, и Голубой Пояс приказал всем оставаться на своих местах, после чего повел нас с Ксейденом по тропинке.
Сгаэль и Тэйрн следовали вдоль нее до первой преграды – двух плотных рядов пальм, обозначающих формальный вход во дворец.
– Ваши существа останутся здесь, – потребовал Голубой Пояс.
– Мы им передадим, – ответил Ксейден.
«Мы вас отсюда видим», – отметил Тэйрн.
«Помни, основной план – дипломатия».
На этом я взяла Ксейдена за руку, придвинулась ближе к нему, и мы пошли по освещенной сферами тропинке, минуя что-то вроде приемной на открытом воздухе слева и музыкальный зал с инструментами, ждущими своих исполнителей, справа.
– Никаких стен, – заметил Ксейден. – Никаких потолков. А что они делают, когда идет дождь?
– Навесы. – Я показала на длинные деревянные балки вдоль «зала», чтобы скрыть людей внутри под тканью. – И слушай, консорт? – прошептала я. – Мы не женаты.
Ксейден ухмыльнулся:
– Я заметил. Но у слов «моя девушка» нет той весомости. Если это тебя успокоит, словом «консорт» в наваррских аристократических кругах разбрасываются легко. Уверен, у герцога Коллдира было четыре разных консорта за столько же лет. Это просто дает право войти в этот дворец, а также защиту и привилегии моего титула…
– Не нужны мне твои защита и привилегии, – буркнула я, минуя очередной ряд пальм.
– Ай! – Он трагично поднял руку к груди. – Я не ожидал, что ты меня отвергнешь…
Я закатила глаза:
– Сейчас для этого неподходящее время.
С шутками придется подождать.
– А когда подходящее? – Ксейден посмотрел на меня очень серьезно.
Я чуть не споткнулась, и сердце застучало быстрее. От одной мысли о том, чтобы действительно быть с ним всегда, грудь заныла от томления, которому не место на поле боя.
– Когда мы не рискуем жизнью…
– А мы всегда рискуем жизнью. – Он погладил большим пальцем мой.
– Это правда, – признала я.
Мы прошли по каменным плитам пола в столовую дворца.
В открытом зале в два ряда стояло восемь круглых столов, покрытых искусно расшитыми скатертями. Сервизы были вычурные: золотые приборы, хрустальные кубки и чаши. За каждым столом на стульях без спинок сидело по десять разодетых в легкие рубахи и платья пастельных цветов деверелльцев. В мягком голубом свете, исходящем из центра каждого стола, поблескивали украшения, а сферы на шестах, окружавшие все восемь столов, озаряли ряды вооруженной гвардии.
В конце открытого зала высился помост с тремя столами, составленными в виде буквы П. Крылья стола были рассчитаны на двух человек справа и двух слева, а во главе восседал, как я поняла, король Деверелли. Он покручивал в руках инкрустированный драгоценными камнями кинжал и глядел на Холанда, сидевшего в правом конце, с таким видом, будто еще не решил, всадить этот кинжал в него или нет.
Капитана Уиншир я не увидела, а у Текаруса было такое лицо, будто он согласен оказаться где угодно, лишь бы не здесь, между Кортлином и Холандом.
– Блядь, – пробормотал Ксейден.
– А он… моложе, чем я думала, – сказала я о короле.
Причем эдак лет на сорок моложе. Кортлин выглядел всего на пару лет старше меня и Ксейдена. Он был красив: золотисто-коричневая кожа, высокие скулы и волевой подбородок, умные карие глаза и черные волосы до плеч, но вот то, как быстро он заметил меня с Ксейденом и окинул взглядом сверху донизу, оставляло неприятное ощущение.
Ксейден сжал мою руку и наклонился, коснувшись губами уха:
– Эти тени не мои. Я знаю, как ты владеешь кинжалами. И не хочу обесценивать твои способности постоять за себя, но ради моего спокойствия: можешь побыть со мной, пока я пытаюсь вытащить Холанда из того, во что он влез?
Я кивнула. Как иначе? Он же не просил прятаться за его широкой спиной или остаться с Тэйрном. Только держаться поближе.
И, если честно, я и сама не хотела быть где-то еще.
Ксейден снова сжал мою ладонь, потом отпустил, дав нам обоим свободу на случай, если придется пробиваться с боем, – и мы двинулись вперед по знаку Голубого Пояса, явно недовольного тем, как долго мы тянем.
Выслушав шепот Текаруса, король Кортлин отпустил мановением руки пару, сидевшую слева от него, и слуги поспешили заменить приборы и посуду.
– Они не пожимают руки, – говорила я Ксейдену тихо, пока мы шли по проходу. – Не тратят слова и говорят без обиняков. Говорят двусмысленно, только когда для них это удобно. Ценят статус, богатство, знания и секреты – все, что можно обменять. Если нарушишь слово раз, больше доверия не жди.
– Говорить прямо. Не врать. Вести себя как богатый самодовольный придурок. Все понял. – Он кивнул.
Холанд сжал в кулаке золотую вилку, в его взгляде горела ярость. Минуя последние столы, я многозначительно указала глазами на вилку, прося взять себя в руки. Холанд отложил прибор и стиснул зубы.
– Герцог Тиррендора, – во всеуслышание объявил Голубой Пояс, показывая нам на четыре ступени, ведущие на помост слева, – с консортом Вайолет Сорренсейл.
Почти.
Ксейден поднялся первым, окинул взглядом помост, стулья, стол и даже приборы, а затем протянул руку мне. Это необязательно, но мило, и я ее приняла.
– Сорренгейл, – поправил он Голубого Пояса.
Мы поставили рюкзаки под стол, я заняла место с краю, а Ксейден сел по правую руку от Кортлина.
– Что ты сделал? – спросила я Холанда через все пространство между противоположными концами стола.
– И сразу к делу, – произнес Кортлин, поигрывая драгоценным кинжалом. – Мне это нравится.
– С чего ты взяла, что я что-то сделал? – возмутился Холанд, склонившись над тарелкой.
– По опыту.
Позади Кортлина, Текаруса и Холанда возникли слуги, чтобы забрать тарелки.
– К сожалению, вы пропустили ужин, – объявил Кортлин, – но скоро подадут десерт.
– Так что ты сделал, Холанд? – повторил за мной Ксейден.
– Именно то, для чего меня сюда послали. – Холанд покраснел и ударил руками по столу. – Я восстановил дипломатические отношения с Деверелли. Я просил разрешения воспользоваться особняком Текаруса, чтобы найти стаю драконов, в обмен на потребованный артефакт, а когда этого оказалось мало, я предложил…
– То, что ты не вправе предлагать! – И Кортлин резко дернулся мимо Текаруса и всадил кинжал в ладонь Холанда.
Твою. Мать. У меня все так внутри и перевернулось.
– Ваше величество! – Кровь отлила от лица отпрянувшего Текаруса.
Я уронила ладонь на колено Ксейдена и сжала, чтобы не закричать, как закричал Холанд, уставившись на свою руку.
Ксейден напрягся, но профессионально сохранил маску скучающего равнодушия.
– Хватит реветь, как дитя. – Кортлин откинулся на спинку стула и отпил красное вино из своего хрустального кубка.
Холанд умолк, но втягивал воздух сквозь зубы.
– Выдерни, перебинтуй, потом зашей у целителя, и через пару недель ты в порядке, – наставлял Кортлин. – Удар был между костей, в мясо. Связки не задеты. Я меткий. – Он поднял кубок в сторону Холанда. – Тебе повезло, что я уважаю Текаруса, потому что твой поступок непростителен.
– Этот кинжал – мой, и я имею на него право, – отчеканил Холанд, уставившись на драгоценное оружие.
Оно выглядело весьма старинным: серебряная рукоятка, изумруды размером с мои ногти.
– Нет. – Кортлин покачал головой.
– Он мой, – сказал Ксейден, и я с трудом сохранила каменное лицо. – Или, вернее, должен быть моим. Это клинок Аретии, который король Реджинальд забрал в свою сокровищницу во время Воссоединения.
– Да! – Кубок Кортлина качнулся в сторону Ксейдена, и возле нас появилось трое слуг. – Любопытно, что его высочество выбрал именно этот… дар, зная, что может спровоцировать тебя. Когда речь идет о семейной реликвии, мы обычно считаем владельцем того, у кого она находится, но в данном случае слово уже было нарушено, поэтому я не мог пойти на сделку. Не терпится узнать, сколько могут предложить на рынке выкупов за его высочество, а может, прибегну к классическому шантажу. Король Таури наверняка расстанется со многим, чтобы сын вернулся домой.
– Нельзя просто оставить его у себя, – возразил Текарус.
– Это почему? Разве ты сам не говорил, что хочешь оставить себе ее? – Кортлин показал на меня.
– Я не нарушал слово! – проревел Холанд, схватившись за рукоятку кинжала, когда слуги поставили в центре каждой стороны стола накрытое блюдо.
Похоже, десерт предстояло делить.
– Надеюсь, вы не против подождать, – сказал Кортлин, и слуги замерли, не отнимая рук от круглых медных крышек. – Мои малыши прибыли. – Он показал на проход, и я резко втянула воздух.
Вдали заревел Тэйрн, и Андарна тоже оживилась, ощутив сигнал по нашей связи: ее золотая энергия усилилась, когда я увидела, что к нам крались три белоснежные пантеры. Я видела этих животных только на картинках в книгах, а белых – и вовсе никогда. Они были изящны, грациозны и дико красивы, и чем ближе они подходили… тем больше хотелось, чтобы в книжках они и оставались. Лапы у них выглядели огромными.
Ветер зашуршал в пальмах позади меня, и по моей спине пробежал холодок. Весь дворец был открыт и отдан на волю хищников. Мне не хотелось стать их ужином.
– Разве не великолепны? – спросил Кортлин голосом гордого отца. – Шира, Шена и Шора. Я сам растил их со времен, когда они были только котятами. Все они свирепые охотники. И все умеют вынюхивать воров. – Он бросил многозначительный взгляд на Холанда.
Внутри меня все сжалось, а сердце заколотилось сильнее.
– Выдергивай и перебинтовывай немедленно, – сказала я Холанду.
Ксейден двинулся, чтобы встать из-за стола, но Кортлин поднял руку:
– Сделаете это за него – и распрощаетесь с вашей сделкой. – Он поставил свой кубок на стол. – Мне нужно знать, что ты, как и твой отец, можешь выполнить свою часть сделки, даже когда она неприятна.
Ксейден кивнул, сохраняя непроницаемую маску на лице, но его нога под моей ладонью напряглась. Видимо, не только мой отец хранил секреты.