– Ну, померзнем немного. Только скажи, и мы сразу улетим. – Я прижалась щекой к его груди и стала прислушиваться к сердцебиению. – Ты – все, что для меня сейчас важно.
– Аналогично. – Он опустил подбородок мне на макушку. – Мы не можем просто пропустить целый остров, – проворчал он, обняв меня. – Мы нарушили прямой приказ, чтобы попасть сюда.
– Можем. – Я слушала ровный стук его сердца и наблюдала, как служанка суетится вокруг мальчиков, пока они идут обратно к дому. – Драконы поохотятся, облетят остров, убедятся, что род Андарны не мог выбрать самый бесцветный клочок земли в качестве своего дома, и мы улетим. Гедотис никогда за всю свою историю не вступал в войну и не заключал союз ни с одним королевством, находящимся в состоянии войны. Они нам не помогут. – Я провела рукой по его спине. – И теперь ты знаешь, где твоя мать. Если когда-нибудь возникнет необходимость, ты всегда можешь вернуться. Это и твои десять минут тоже.
– И ты не надеешься… – Ксейден резко замолчал, когда Талия выбежала из дома, подобрав платье.
– Мальчики! – закричала она на гедотском, подбегая к краю каменного патио. Она рывком прижала детей к себе, затем отстранилась и осмотрела их таким же взглядом, какого я обычно удостаиваюсь от Миры после битвы. – С вами все в порядке?
– Мы – молодцы, – с ухмылкой заверил ее старший мальчик. – Правда, Гай?
– Мама, ты бы видела, как он рычит! – добавил младший, энергично кивая.
«Мама».
У меня сердце едва из груди не выскочило. Я очень надеялась, что неправильно истолковала это слово.
Ксейден напрягся, и я почувствовала, как его сердце забилось сильнее.
– Я слышала, как он рычит, и этого было достаточно, – проговорила Талия, проводя руками по волосам и щекам сыновей. – Но вы целы, вы целы, – повторила она, кивая. – Эльда, приведешь их в порядок? Члены Триумвирата присоединятся к нам за ужином, и родители Фариса хотели бы, чтобы мальчики провели ночь у них.
– Конечно, – ответила служанка и увела детей в дом.
Талия осталась на улице. Ее плечи дрожали, пока она пыталась перевести дыхание.
– Что она сказала? – спросил Ксейден.
– На ужин придут члены Триумвирата, – начала я с самого простого. – А мальчики…
– Они – ее сыновья, не так ли? – В его тоне сквозило ледяное презрение.
– Да, – прошептала я, еще крепче обнимая его.
Талия вернулась в дом, так и не взглянув наверх.
– Старшему сколько примерно? Одиннадцать? – Ксейден опустил руки. – Неудивительно, что она так и не вернулась. Она не просто вышла замуж, она завела новую семью.
В его смешке не было ни капли юмора.
– Мне так жаль… – Я отстранилась, чтобы взглянуть на него, но его лицо оставалось бесстрастным.
– Ты не сделала ничего плохого. – Он отстранился и словно окаменел, и это меня напугало. – Я бы с радостью обменялся этими чувствами.
«Не только сила вызывает привыкание. Но и свобода не чувствовать этого». Его слова продолжали звучать у меня в голове, и новый страх пустил корни в глубине моего живота.
Знает ли Ксейден, что я взяла с собой новый проводник? Что в моем рюкзаке спрятан полностью заряженный кусочек сплава?
– Не отпускай их, – взмолилась я, пока он глядел на море. Его взгляд становился все суровее, он восстанавливал защиту, на пробитие которой мне потребовался год, и слова сыпались из меня все быстрее и быстрее. – Боль. Хаос. Отдай их мне. Я удержу. Знаю, это звучит нелепо, но я найду способ. – Я переплела свои пальцы с его. – Я удержу все, что ты не хочешь чувствовать, потому что я люблю каждую твою часть.
– Ты уже захватила мою душу, а теперь тебе понадобилась моя боль? Ты становишься жадной, Вайоленс. – Ксейден поднес мою руку к губам, поцеловал и отпустил. – Малек с ним. Ужин с моей матерью – звучит здорово. Думаю, сперва я ополоснусь.
И он оставил меня на веранде. Мои мысли неслись быстрее, чем летал Тэйрн.
На ужин придут члены Триумвирата.
Они испытают нас сегодня же вечером.
Они отослали детей.
Они считают, что мы опасны? Или это они опасны?
Нам требовалось какое-то преимущество. Что бы сделали Ри или Бреннан?
Проклятье. Что я привезла с собой?
«Бреннан прислал аптечку».
Мне была нужна Мира.
«Андарна, когда мальчики выйдут из дома, мне нужно, чтобы ты как можно незаметнее за ними проследила».
«Мы что-то замыслили? Я люблю замыслы».
«Мы строим планы».
Два часа спустя мы с Мирой спускались вниз, и я обеими руками держала заветный стеклянный флакончик. Сейчас не время быть неуклюжей. Мы быстро нашли Талию в столовой, она обсуждала ужин с тщедушным мужчиной в бледно-зеленом фартуке. Мужчина рассеянно скреб ногти полотенцем с синей окантовкой.
– Вайолет? – В глазах Талии загорелась надежда.
Она отпустила мужчину и направилась в нашу сторону.
– Ты спросила его? – Ее взгляд переключился на Миру.
Моя сестра скрестила руки на груди и принялась изучать стол.
– Он сказал, что ужин – звучит здорово. – И это даже не было ложью. Я сжимала флакон в ладонях, скрывая его содержимое. – Остальные наши люди будут летать, но шестеро смогут прийти на ужин. И я подумала, что вот это послужит предложением мира между нами, и, может быть… – Я поджала губы и уставилась на флакон.
– Прекрати уже мяться и просто отдай ей флакон, – раздраженно вздохнула Мира. – Моя сестра слишком вежлива, чтобы предположить, будто содержимое этого флакона поможет сгладить ситуацию и сделать сегодняшний вечер чуточку менее неловким для всех. Напомнит Ксейдену о доме и все такое прочее.
Талия изогнула бровь, и я протянула ей флакон с высушенными светло-зелеными листьями. Она приняла подарок с растерянной улыбкой:
– Это…
– Эримята, – ответила я.
«Да благословят боги Бреннана».
Глава 35
Заручиться поддержкой бога мудрости труднее всего. Похоже, Гедеон отвечает только тем, кто ему не молится.
Столовая оказалась такой же монохромной, как и весь остальной дом. Наири, Рослин и Фарис, сидевшие за круглым столом, были одеты в то, что мой отец описал как «священные церемониальные одежды», и, если бы не головы, троица полностью слилась бы с бледно-зеленой стеной. Их одежда пастельно-зеленых тонов и с опущенными капюшонами чересчур напоминала балахоны писцов, что меня невольно успокаивало.
Из десяти человек за столом сидящая рядом с мужем Талия, кажется, нервничала сильнее всех. А вот устроившийся рядом со мной Ксейден каким-то образом оказался полностью в своей стихии. Исчезли мимолетные улыбки и нежные прикосновения.
Мужчина в отглаженной форме рядом со мной больше походил на человека, которого я встретила у парапета в День новобранца, чем на того, в кого я влюбилась. Он был так холоден, что я практически ожидала резкого падения температуры вокруг нас.
Между сидящими стояли пятеро слуг, и каждый держал руки на серебряных клошах, закрывающих наши тарелки.
– Только бы не головы. Только бы не головы. Только бы не головы, – тихо пробубнила я себе под нос и, когда Фарис щелкнул пальцами, невольно сглотнула.
Подчиняясь команде, слуги подняли клоши, явив миру наш ужин.
Судя по косому взгляду, которым меня наградил Аарик, я бубнила вовсе не так тихо, как мне думалось. К счастью, моя тарелка дымилась жареной курицей, картофелем и каким-то гарниром, перемешанным с чем-то, напоминающим цветную капусту. Никаких голов.
– Ужин подан, – объявил Фарис на общем языке.
– Хвала Гедеону за эту пищу, – также на общем произнесла Наири. – За мир на нашей земле, за мудрость, которую он считает нужной дарить, и за удовлетворение от процветающих отношений. Мы предлагаем ему эту жертву в память об ошибках сегодняшнего дня. Пусть только наши умы познают голод.
– Пусть только наши умы познают голод, – повторили гедотцы, и я почему-то совершенно не удивилась, что голос Аарика присоединился к общему хору.
– Давайте приступим, – предложил Фарис, беря в руки свой хрустальный кубок, полный охлажденного чая с эримятой, и кивнул в мою сторону. – И спасибо за подарок. Моя Талия с радостью им воспользовалась.
– Я была счастлива доставить ей радость, – ответила я.
Наступило неловкое молчание. Фарис продолжал держать руку с кубком на весу, словно чего-то ждал.
– Пожалуйста. – Ксейден сделал большой глоток чая и поставил кубок на стол с несколько большей силой, чем требовалось.
Улыбка Фариса исчезла, но он тоже сделал глоток. Мы все поступили так же и принялись за еду, но неловкость никуда не делась.
– Как вам наш город? – спросила Рослин. Когда она улыбалась, в уголках ее глаз появлялись морщинки.
– Трудно сказать, учитывая, что мы его толком не видели. – Мира подхватила с тарелки ломтик лимона и опустила его в кубок.
– Надеюсь, завтра мы сможем это исправить, – ответила Рослин.
Она изучала Миру с такой внимательностью, словно встретила достойного соперника для игры в шахматы.
– После того, как мы пройдем ваше испытание? – спросила я. – Это ведь оно, не так ли? Мы в неофициальной обстановке, как того велит обычай, и здесь нет свидетелей, но вы ведь нас испытываете?
Кэт положила приборы на тарелку, а вот Аарик совершенно невозмутимо вгрызся в свою курицу.
– Талия будет свидетелем. – Наири столь же невозмутимо резала картошку. – И мы подумали, что неформальная обстановка пойдет на пользу, учитывая… деликатную природу отношений.
Талия втянула голову в плечи.
– Вы имеете в виду на случай, если я опозорю свою мать в общественном месте своим отсутствием мудрости? – Ксейден откинулся на спинку стула и положил руку на спинку моего стула. – Ты этого боишься, мама?
– Нет. – Талия перевела взгляд на Ксейдена и выпрямилась. – Моя сдержанность сегодняшним вечером обусловлена моим собственным стыдом. Ведь я попросила Фариса о личной услуге, чтобы вам было удобнее во время разговора. Я никогда не сомневалась в твоем интеллекте, Ксейден. Ты всегда был умным мальчиком.