– Идеально, – согласилась Рослин, катая свой нефритовый камень между пальцами.
– И жестоко, – произнесла я строгим тоном, каким мог бы гордиться Ксейден.
Он положил руку поверх моей, переплетя наши пальцы.
Рослин прекратила крутить камень и убрала руку на колени.
– Прошу, продолжайте.
В ее тоне было больше угрозы, чем просьбы.
– Вы снесли прежний город до основания, чтобы выстроить этот, не так ли?
– Мы улучшили нашу столицу, да. – Рослин прищурилась. – Все остальные города должны завершить реновацию к концу десятилетия.
– И при этом вы уничтожили историческую основу вашего города, дома, в которых ваши граждане жили поколениями. Да, теперь эстетично и эффективно, но в то же время демонстрирует вашу нетерпимость к вещам, которые не соответствуют вашему представлению о прекрасном. – Я с трудом сглотнула комок в горле. – Меня также смущает отсутствие у вас порта.
– Неразумно рисковать и отправляться в воды, если мы практически ничего не знаем о том, что таится в их глубинах, – ляпнул Фарис.
«Они… боятся воды?»
Рослин вскинула руку:
– И нам предполагается принять критику от группы, которая, похоже, не знает названия собственного континента?
Я глубоко вздохнула, потревожив пострадавшие ребра, а Ксейден сжал мою руку. Амаралис. Так нас назвали два других острова. Разумеется. Каждый из островов поклонялся одному из членов пантеона, и, хотя мы чтили их всех, одну мы ставили выше остальных. Амари.
– Согласно древним королевским архивам, он называется Амаралис, хотя, как я полагаю, в поромиэльских записях он записан как Амелекис. Единственное, в чем оба наших королевства когда-либо сошлись, – это называть материк Континентом после Великой войны, – произнес Аарик, наконец очистив тарелку и отложив приборы в сторону. – Довольно высокомерное решение с нашей стороны, словно бы за морем нет других материков, но нас так долго разрывала война, что уже сложно помыслить, будто когда-то мы были единым целым.
Твою ж мать, что еще скрывает Аарик?
– Ты весьма неразговорчив для человека, который явно знает столь много, – заметила Наири.
– Я предпочитаю держать рот на замке, пока не пойму правила любой игры, которая метит мне в горло. Помогает оценить характер и сообразительность противника. – Аарик взглянул на каждого из членов Триумвирата по очереди. – И, по правде говоря, вы не кажетесь мне слишком сообразительными, и я не уверен, что мне вообще нужны такие союзники. У вас нет армии, и вы скупы на то, что должно быть бесплатным для всех, – на знания.
– И все же ты ищешь нашей благосклонности. – Брови Наири взметнулись вверх, и она быстро заморгала.
– Я? – Аарик покачал головой. – Нет, я здесь только потому, что Холанд не умеет контролировать свой нрав, а Вайолет связала себя не только с одним из самых ужасающих наших боевых драконов, но и с радужным драконом – седьмой породой. Темные заклинатели распространяют влияние и захватывают земли. Люди умирают, пока мы сидим здесь. Каждый день нашего отсутствия может изменить ход войны такими способами, какие мы даже предсказать не сможем. А мое королевство полно придурков, которые, подчиняясь приказам короля, не принимают беженцев. Так что поиски радужных драконов – наша единственная надежда не только на дополнительные войска, но и на то, что мы сможем сообразить, как вообще сумели одолеть вэйнителей шестьсот лет назад.
Если вы, со всей вашей мудростью, являетесь частью этого решения, то отлично. Если же нет, то получается, все, чего мы здесь добьемся, – это вывалим на стол семейные дрязги и столкнемся с осуждением, чего нам и дома хватает. Если бы все зависело только от меня, то мы бы поблагодарили вас за ужин и убрались прежде, чем узнаем, как вы поступаете с людьми, которые не проходят ваше испытание.
– Ты – высший представитель знати в вашей группе, – заметила Рослин, скорчив гримасу. – Разве это не зависит от тебя?
– Знатное происхождение не играет роли в таких решениях, по крайней мере, для меня. – Аарик кивнул в мою сторону. – Андарна выбрала Вайолет, и, хотя с нами присутствует четыре вышестоящих офицера, это миссия Вайолет. Она ею командует. И, за исключением ее довольно сомнительного вкуса в отношении мужчин, я с детства доверяю ее мудрости.
Наши с Аариком взгляды встретились, и я улыбнулась.
Открылись двери, и вошли слуги. Пока они убирали наши тарелки и исчезали обратно, как я полагала, в кухне, в комнате царила тишина.
– Ты действительно связала себя с седьмой породой? – поинтересовалась у меня Рослин.
– Да. – Я вскинула подбородок. – Она предпочла остаться, когда ее сородичи покинули Конт… Амаралис, и мы их ищем. Итак, вы хотите поговорить с нами о союзе?
– Мне любопытно, – произнесла Рослин и положила свой камень рядом с тарелкой.
– Двое – за. Вы хорошо справляетесь. – Фарис усмехнулся. – К сожалению, решение должно быть единогласным, а я немного более… основателен в своем подходе. Скажите мне, если вы действительно ищете знания, то почему не поклоняетесь Гедеону? Почему бы вам не поселиться здесь, среди тех, кто ищет мудрость, а не союз? Нашим библиотекам нет равных, а наши академии служат обучению и культуре, а не смерти.
– Меня учили, что нужно не молиться мудрости, а заслужить ее. Как бы мне ни хотелось воспользоваться вашей библиотекой, она не представляет для меня ценности, если только не содержит информации о вэйнителях. – Я пожала плечами. – Я не собираюсь прятаться на острове, пока людей, которых я люблю, ждет смерть.
Дверь за спиной Фариса снова открылась, в комнату заглянул слуга:
– Сэр, вы готовы к десерту?
– Мы готовы, – ответил Фарис, и слуга скрылся на кухне.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты нашел применение всему этому шоколаду, который Талия запасала неделями. Клянусь, она скупила все приходящие партии, а ты знаешь, какая это редкость, – взмолилась Наири, но спустя мгновение уже поджала губы и выпрямилась на стуле. – Хотя я не уверена, что сегодня мне хочется сладкого.
– Мне тоже, – согласилась Рослин, похлопав себя по животу.
– Какую же информацию ты ищешь? – подтолкнул меня Фарис, и его улыбка стала еще шире. – Может быть, оружие, способное их уничтожить?
– Она сама – такое оружие, – заметил Ксейден, когда двери вновь открылись.
Фарис пристально взглянул на меня, а вошедшие слуги расставили перед нами блюда.
Твою мать.
Серебряные вилки рядом с идеально нарезанными кусками шоколадного торта.
Рука Ксейдена застыла.
– Это все еще твой любимый? – Талия не могла скрыть волнения. – Я знаю, твой день рождения только в конце месяца, но ты здесь сейчас.
Ксейден разглядывал торт с таким видом, с каким Холанд смотрел на голову Анны.
– Филлис, – окликнул Фарис одну из служанок, пока они возвращались на кухню. – Кажется, у нас четверых нет вилок.
– Конечно. Я немедленно их принесу, – ответила женщина, и дверь за ней закрылась.
– Пожалуйста, не ждите нас, – махнул нам Фарис. – Шоколад – редкое угощение так далеко от Деверелли.
И Талия копила его неделями. Мой разум лихорадочно заработал.
Неделями. Она знала, что мы прилетим.
«Я предпочитаю подход Деверелли к союзу», – сказала королева Марлис.
Кортлин, должно быть, связалась с остальными островами.
Талия знала, что Ксейден явится.
– Если он тебе больше не нравится, я пойму. – Голос Талии дрожал. – Я прожила вдали от тебя больше времени, чем провела с тобой, и я знаю, что вкусы людей могут меняться. В конце концов, ты уже взрослый. Но на случай, если твои вкусы все же не изменились, мы перепробовали четыре рецепта, и мне кажется, что этот ближе всего к тому, что мы готовили в Аретии. Ты любил пробираться на кухню, пока кухарки еще готовили…
– Я помню. – Ксейден встретился с матерью взглядом. – И он по-прежнему мой любимый.
Та сцена на пляже, где она разыграла удивление, была… ложью. У меня скрутило живот. Что-то было не так. Что-то было серьезно не так. Я упустила какую-то деталь, которую не имела права упускать.
Талия расплылась в улыбке, и Фарис обнял ее за плечи.
– Ты отлично справилась, любовь моя. – И он поцеловал ее в щеку.
Я перевела взгляд на Миру. Моя сестра нахмурилась. Она провела рукой по столу, и мое сердце забилось быстрее. Нас провели. Талия знала, что Ксейден будет здесь. А значит, и Фарис знал. И он сказал, что он более основателен в своем подходе к испытанию.
И у них четверых, как назло, не оказалось вилок.
В торте что-то есть.
Ксейден потянулся было к вилке, но мои пальцы впились ему в колено. Он недоуменно посмотрел на меня, между его бровями пролегли две морщинки. Я покачала головой, затем повернулась направо и выхватила вилку из пальцев Аарика.
Кэт резко бросила вилку, и она звякнула о блюдо.
– На вкус совсем как дома, – произнес Гаррик, поднося ко рту еще кусок.
О Амари, он уже успел съесть треть своей порции.
– Остановись! – Сердце едва не выскакивало у меня из груди.
Гаррик замер, затем положил вилку на блюдо.
– Он сказал, что мы можем начать… – Он моргнул, затем вздрогнул. – Что-то мне… что-то мне нехорошо.
Время словно замедлилось. Глаза Гаррика закрылись, и он начал заваливаться на стол.
– Гаррик! – закричал Ксейден, вскакивая на ноги.
Аарик успел подхватить голову Гаррика прежде, чем она коснулась столешницы.
Аарик с широко раскрытыми глазами покосился на Ксейдена:
– Он не дышит!
Глава 36
Испытание для тех, кто хочет остаться на Гедотисе, напоминает мне вступительный экзамен в квадрант писцов. Но если наш тест призван выяснить, сколько знаний наш потенциальный кадет уже успел впитать, то их испытание призвано доказать, сколького испытуемый еще не знает.
По каменному полу скрипнули стулья: я, Мира и Кэт вскочили на ноги.