«Мы не летим», – заявил Тэйрн.
«Мы должны лететь!» – возмутилась Андарна, повышая голос.
Я смяла пергамент.
«Она права. Мы должны лететь».
В первую очередь этого заслуживала Андарна. Но если есть хоть малейший шанс, что они знают, как победить вэйнителей или исцелить Ксейдена, у нас действительно нет выбора. «Все возможные методы». А значит, придется уступить.
– Можно считать вопрос решенным? – спросил герцог Коллдира.
Да ни хрена.
– Да, – подтвердил Мельгрен.
– Только если вы соблюдете остальные требования Андарны. – Я подняла голову. – Думаю, она и Тэйрн доказали, что вполне готовы уйти – если не улететь – из Басгиата.
Мельгрен шумно втянул воздух, а я подавила победный крик.
– Мы рассмотрим ее просьбы.
– Тогда решено, – объявил герцог Коллдира. – Превосходно. Это поможет сгладить переговорный процесс.
– Для начала помогло бы уже впустить летунов в квадрант, – добавила я, чувствуя, как досада обжигает грудь.
– Когда они не могут даже пользоваться магией? – Мельгрен фыркнул. – Всадники сожрут их заживо.
– Это же один из доводов Поромиэля против того, чтобы оставлять у нас эти дополнительные войска, правильно? – спросила герцогиня Моррейна, и Мельгрен кивнул.
Это не войска. Это кадеты, которые нуждаются в защите чар.
Герцог почесал в затылке.
– Мы об этом подумаем. Пребывание летунов в квадранте поможет в этом переговорном моменте.
Вот и я о чем.
– Вольно, кадет, – приказал Мельгрен.
– Я тебя провожу, – сказал Левеллин, отталкиваясь от стола и поднимаясь.
Я сунула смятый список в карман и прошла, шагая ровно по стыку каменных плит пола к двери, собирая осколки своих разбитых ожиданий. Кто знает, сможем ли мы доверять тем, кого наберет в отряд Грейди.
– Я над этим поработаю, – тихо сказал Левеллин, показывая список требований Андарны. – А между тем, – он достал из-за пазухи небольшую сложенную вчетверо записку, – меня просили втайне передать тебе это.
– Спасибо, – рассеянно ответила я, взяв послание.
Он дважды постучал, и я вышла через дверь слева, куда меня направил охранник.
Раскрывая записку, я вышла в коридор и сразу узнала размашистый почерк Текаруса.
У тебя три дня, чтобы выполнить свою часть уговора.
Проклятье. Не вариант. Я подняла глаза и обнаружила перед собой свой отряд в полном составе – стену черного и коричневого, стену людей в форме, сдерживающую море цветастых костюмов и платьев.
– Как прошло? – спросила Имоджен.
– Да не набрасывайтесь вы на нее, – укорила ее Ри.
Я окинула всех взглядом, услышала, как позади хлопнула дверь, а потом встретилась глазами с подошедшим ко мне Ксейденом.
– Весь план насмарку.
А значит, тот, что я держу в руке, подвести не должен.
В окно струился утренний свет, и я медленно моргнула, просыпаясь под звон колоколов, бьющих восемь. На подоконнике лежал глубокий снег, но небо за окном было синим впервые с солнцестояния.
Твою мать, я не просто спала – я проспала. Может, это все тренировка на пару с Имоджен под вечер, а может, выплеск эмоций, когда я обсуждала с Ри и Тарой, почему Грейди – самый худший кандидат в командиры миссии, но я, хвала богам, не проснулась потом от волнения ни разу. Наверное, уснула сразу после того, как устроилась в кровати с книгой о наваррской внешней торговле до Рессонского соглашения, которую мне подкинула Есиния, когда я, все еще кипя от возмущения, решила навестить Сойера. Подняв голову от подушки, я увидела закрытую книгу на тумбочке; страница была заложена кинжалом Ксейдена.
Мои губы медленно изогнулись в улыбке от такого проявления заботы. Наверное, я уже спала, когда он вернулся после ежедневной встречи с Бреннаном, Левеллином и – вчера вечером – герцогом Линделлом, наставником Ксейдена и Лиама.
Я повернулась в теплом коконе одеял, ожидая, что Ксейден уже проснулся, но он крепко спал, обхватив одной рукой подушку, а другую – со свежим розовым шрамом – положив на одеяло между нами. У меня перехватило дыхание, и на миг казалось, что единственный логичный выбор – смотреть на него, пусть даже и несколько секунд. Боги, как же он прекрасен. Во сне его лицо разгладилось, все обычное напряжение, заметное в челюсти и плечах, удивительным образом пропало. На прошлой неделе ему пришлось тяжело: постоянно разрывался между обязанностями всадника и ответственностью за Аретию в стране, которая ее не признает. Я поборола порыв прикоснуться к нему. Ему тоже хреново спалось со времен битвы, и, если у него получится перехватить пару лишних минут, я мешать не буду.
Как можно медленней и тише я подползла к краю кровати и села, свесив ноги. Приняв вчера вечером ванну, я заплела косу, и теперь я быстро распустила ее и провела гребнем по волосам, чтобы они досохли перед тем, как я отправлюсь на холод. Вернув гребень на тумбочку, я потянулась со скоростью, которой гордился бы ленивец…
Лента тени обвила мою талию, а через секунду Ксейден убрал мои волосы и приложил губы туда, где шея переходит в плечо.
О да.
По спине пробежала волна жара от касания его языка, кончиков его зубов, и я откинула голову ему на плечо. Он перешел сразу к сверхчувствительному месту у меня на шее, будто мое тело – это карта, легенду которой знает только он, и я запустила пальцы ему в волосы, изгибая спину. Проклятье, он в точности знал, как вознести меня с небес на хреново седьмое небо меньше чем за мгновение ока.
– Моя! – прорычал Ксейден, и его ладонь скользнула вдоль края моей ночнушки, после чего задрала ее выше по бедру.
– Мой, – возразила я, сжимая его волосы.
Он рассмеялся мне в шею – низко и пьяняще, – а его рука сдвинулась ко мне между ног, сжала и потянула бедро, заставляя отвести его в сторону.
Мои пальцы выскользнули у него из волос, а потом комната закружилась перед глазами, и я оказалась посередине кровати. А потом все, что я видела, – это он, поднимающийся надо мной с кривой улыбкой, полуодетый, в одних только свободных штанах. И его мускулистое бедро оказалось между моих ног.
– Твой, – сказал он, словно обещая, и у меня перехватило дыхание при виде огня в его глазах.
Боги, когда он так на меня смотрит, кажется, что у меня расколется грудь.
– Я люблю тебя до боли. – Моя рука скользнула по его теплой голой груди, кончики пальцев обвели шрам на его сердце и спустились к твердым линиям живота.
Он втянул воздух сквозь зубы.
– И хорошо, потому что я люблю тебя точно так же. – Его нога уверенно двигалась между моими, и тут он накинулся на меня, стирая все мои мысли до единой, кроме одной: как стать еще ближе к нему.
Его руки гладили каждый мой изгиб, его губы ласкали каждый дюйм моей кожи вплоть до шеи. Желание вспыхнуло в моих венах, как пламя, зажигая все нервные окончания, а потом запылало, когда его зубы коснулись моего соска сквозь ткань ночной рубашки.
Я невольно всхлипнула и сплела пальцы под его затылком. Твою мать, как же он мне нужен.
«Мой любимый звук. – Его слова оплели мой разум, а рука скользнула выше по моему бедру, пробираясь под рубашку к трусам, и я буквально растаяла. – Больше я люблю только твои вздохи, когда ты кончаешь».
Его пальцы тронули клитор сквозь раздражающий слой ткани, и мои бедра подались навстречу, а губы Ксейдена перешли ко второй моей груди. Блядь, между нами слишком много одежды.
Он поднял голову, чтобы видеть меня, и вот его пальцы уже прямо в трусах – ласкают и дразнят, заигрывают с клитором и наконец – слава, сука, богам – дают именно то, что мне нужно.
– Ксейден, – вырвалось у меня, и мою голову мотнуло на подушках, а по телу хлестала энергия, проносилась через каждую косточку, каждую вену, каждую клеточку кожи.
«Я передумал. – Я почувствовала в себе уже два пальца. – Вот мой любимый звук».
У меня перехватило дыхание, уголок его рта скривился в усмешке, при виде которой мое влагалище само сжалось вокруг его талантливых пальцев. Энергия гудела, скручивалась во мне в тугую пружину, мои руки сжимали его плечи, давили на его метку на коже.
«Как мне тебя взять, Вайолет? – Он наморщил лоб, прибавляя большой палец, чтобы работать с моим клитором, и накопившаяся во мне энергия начала вибрировать. – Вот так, на спине, чтобы я был сверху? Или чтобы ты была на четвереньках передо мной? У стены, чтобы трахать сильнее? Или посадить тебя верхом, чтобы ритмом управляла ты? Скажи».
Управляла? Контроль – лишь иллюзия, когда я с ним. Стоит ему меня коснуться, как он может делать со мной все что хочет.
– Все. – Я горела самым сладким огнем, и его слова лишь раздували пламя. Мне было плевать, как он войдет в меня, меня волновало, только чтобы он… Уже. Сука. Вошел.
В его глазах вспыхнул огонь.
– Я это чувствую. Чувствую тебя.
Секунду он смотрел, а потом опустил голову к моему лицу, завис в дюйме от моих губ и ускорил темп своих пальцев, заводя меня так, что я знала: единственный способ выжить – расколоться.
– Яркая, горячая и просто-таки, твою мать, идеальная.
И я хотела всего его – его член, не просто пальцы. Я чувствовала его твердость у моей ноги, мне было нужно, чтобы он двигался внутри меня, со мной, рассыпаясь, бешеный и безумный. Я просто не могла подобрать для этого слова – не сейчас, когда он лишал меня дара речи.
Я схватилась за переливающийся оникс, связывающий наши разумы, и излила туда чистую, острую нужду, а мое дыхание учащалось все больше и больше.
«Вайолет», – простонал он, стиснул зубы, и лоб его прорезали морщины, словно он сдерживался изо всех сил.
Зачем ему бороться с этим? С нами? Я – его, но и он – мой. Разве он не помнит, как нам хорошо вдвоем? Держась за связь железной хваткой, я вспомнила, как под моей спиной развалился стол, вспомнила великолепное ощущение, как Ксейден колотился в меня – такой твердый, так упоительно глубоко, – как мы оба терялись друг в друге, дышали одним раскаленным воздухом, жили только ради пика следующего мгновения.