Свернувшаяся во мне энергия начала жечь, нагревая кожу и грозя спалить все, что я есть, если я ее не выпущу. Боги, как хорошо было бы чувствовать мягкое касание его теней на моей коже, обволакивающих меня тысячами ласк, пока он…
Ксейден прижался лбом к моему и задрожал, покрывшись испариной.
– Ох, любимая.
Что-то в этом гортанном стоне – сплошь скрежет и отчаяние – толкнуло меня за край со следующим движением его пальцев. Я старалась удержать энергию, но та сорвалась, и, когда я раскололась, слева от меня ударила молния. Тень залила все вокруг на одно тягучее мгновение, пока наслаждение наваливалось волнами, то затягивая меня в пучины, то взметая на поверхность, снова и снова.
Я уловила запах горящего дерева, и Ксейден вскинул обе руки к изголовью надо мной. Исказившее его лицо мучение привело меня в чувство меньше чем за секунду. Казалось, ему невероятно больно.
– Ксейден? – шепнула я, потянувшись к нему.
– Не надо. – Наполовину приказ, наполовину мольба.
Мои руки упали на грудь, а когда я попробовала заглянуть в нашу связь, она уже поблекла – и была закрыта стеной ледяного оникса.
– Что происходит?
– Мне нужно немного передохнуть. – Ксейден ронял каждое слово, как камень.
– Ладно. – Я выбралась из-под него и встала с кровати, тут же увидев обгорелую трещину в тумбочке. Ну, хотя бы уже не сжигаю деревья. – Все, так нормально?
– Боюсь, всех островных королевств будет мало, – пробормотал он.
Какого хрена?
– В смысле? – Ничего не понимая, я просто смотрела, как он глубоко дышит, успокаиваясь.
Потом Ксейден кивнул, будто снова обрел уверенность.
– Я забыл. – Он медленно отпустил изголовье и сел, подобрав под себя ноги и стиснув колени пальцами, а потом его руки разжались и безвольно обмякли. – Я проснулся, увидел, как ты сидишь, и самым нормальным в мире было взять и обнять тебя – вот только я уже не нормальный. Блин, прости, Вайолет.
А.
– Да, я тоже забыла. – В ту же секунду, как почувствовала его губы. – Тебе не за что извиняться, и не говори, что ты не нормальный…
Минутку. Мой рот скривился в улыбке. Уж эту неприятность решить можно.
– Вообще-то я думаю, Ксейден, что ты нам обоим сделал одолжение. – Я сделала шаг к кровати, и он повернулся в мою сторону. – Ничего плохого не произошло. Ты только что облапал меня всю и внутри, и снаружи, и ничего со мной не случилось, все в порядке. Дай только две секунды, чтобы залезть на кровать, и ты тоже будешь в порядке, и еще каком.
Ксейден медленно закрыл глаза и кивнул на изголовье:
– Не в порядке.
Я прищурилась и присмотрелась к темной древесине. Пришлось даже наклониться, чтобы наконец разглядеть два слабых пятнышка на оттенок светлее, чем первоначальный цвет: там, где были его большие пальцы. Я прижала руку к груди, чтобы не дать сердцу провалиться в бездну.
Он что, сейчас транслировал?
Глава 4
Есть две причины, почему всадникам-кадетам не дают летний и зимний отпуск, как всем остальным. Во-первых, граждане не в восторге, если драконы свободно бродят по их деревням. Во-вторых, выращивая тигров для войны, нужно запирать клетки, если не хочешь, чтобы они накинулись друг на друга… или на тебя.
Я покачала головой при виде двух едва заметных отметин.
– Да это ерунда. Их и не видно.
И глаза его с этого расстояния выглядят так же, как и всегда. Что бы он ни сделал, это очень далеко от того момента в сражении.
– Потому что я остановился. – Ксейден слез с другой стороны кровати и отступал, пока не уперся спиной в стол. – Как только у тебя стала расти энергия, я ее почувствовал и вспомнил, почему обещал себе никогда тебя не трогать. И подумал: может, если я хотя бы доставлю тебе удовольствие, мне этого хватит, но потом вдруг оказался так, сука, близко к грани… – Он вцепился в край стола так, что костяшки побелели, и поднял взгляд на меня. – Я не могу позволить себе терять контроль рядом с тобой. Даже каплю. – Он посмотрел на изголовье. – Не так. И никак иначе.
В груди заныло, и я глубоко вдохнула, чтобы успокоить заколотившееся сердце. Если Ксейден правда транслировал…
– Можно подойти? Я не буду тебя трогать.
Он кивнул:
– Сейчас все в порядке. Я полностью контролирую себя.
Я подошла к нему, ступая босыми ногами по холодному полу, и с облегчением вздохнула, не обнаружив в его глазах красных колечек.
– Красного нет.
Он понурился:
– Хорошо. Я довольно быстро себя остановил и даже не почувствовал, чтобы что-то забрал, – но, очевидно, все-таки забрал.
– Да наждак забирает больше, чем ты. – Я снова присмотрелась к изголовью, чтобы убедиться, что мне не мерещится. – Я с трудом их вижу, а я присматриваюсь изо всех сил.
– Я забрал энергию, не задумываясь. Не делая выбора. А если бы это была ты? – Ксейден убрал мою выбившуюся прядь за ухо. – Я бы никогда себя не простил.
Он тяжело вздохнул.
Боль в моей груди только усилилась.
– Ну и что теперь? Впадешь в уныние и будешь от меня прятаться? Сразу предупреждаю: я этого не допущу.
– Нет. – Уголки его рта приподнялись. – Просто, наверное, лучше не увлекаться тем, в чем я не могу удержать контроль. Только так ты останешься в безопасности. И пусть я хочу, чтобы ты сбежала, я слишком жадный, чтобы тебя отпускать.
Я медленно кивнула, потому как не собиралась оспаривать его границы.
– И чтобы ты знала: твое воспоминание было охренительно сексуальным. Я наслаждался каждой секундой.
Ксейден сглотнул и вцепился обеими руками в стол, будто уже жалел о своем решении.
Я нахмурилась:
– Я даже не поняла, как это сделала. Это из-за того, что ты слегка интинсик? Или из-за нашей связи? У нас это случалось не раз и не два.
Уголок его рта поднялся, хватка на столе расслабилась.
– Понятия, блин, не имею. Я этого больше ни с кем не пробовал.
Усмешка расцвела в полноценную улыбку, и мне задышалось чуточку легче.
– В первый раз я сидел на уроке тактики и не мог выкинуть тебя из головы. И тут ты потянулась, когда у тебя не получалось вызвать молнию, а ты ведь чуть не спалила весь кампус предыдущей ночью, и я просто включил это воспоминание – отчасти чтобы помочь тебе, но в основном – чтобы ты пожила в том же аду, что и я. – В его признании не было ни капли извинения. – Теперь давай одеваться. Мы наверняка проспали завтрак.
Учитывая только что произошедшее, собирались мы сравнительно нормально. Я быстро обмотала свое колено, выше и ниже коленной чашечки, затем оделась. Когда я натянула доспехи поверх рубашки, Ксейден оказался рядом и начал помогать. Затягивал их так же споро, как снимал, хотя для первого времени нужно гораздо больше, чем для второго.
– Ты вчера задержался допоздна, – сказала я, пока он трудился. – Это не связано с герцогом Линделлом?
– Ага. – Ксейден плавно потянул за шнуровку, и мои плечи распрямились.
– Я рада, что ты спишь здесь, – заметила я, и его пальцы замерли. – Здесь все три высших дома Тиррендора, и два из них – союзники мятежной провинции, а третий в этом подозревается. – Я взглянула на него через плечо. – Это же Линделл проследил, чтобы вы с Лиамом тренировались и попали в квадрант?
Ксейден кивнул:
– Он, хотя приложил руку и Левеллин.
У меня поднялись брови.
– У Мельгрена наверняка была мысль покончить со всем этим. В этих коридорах сейчас такая суета, почти никто не заметит.
«Будь осторожней». Эти два слова я сказала ему беззвучно, одними глазами.
Он снова кивнул, потом вернулся к моему корсету, а я развернулась обратно.
– Чтобы расправиться с тирской аристократией, меня убивать необязательно. Официально я просто младший лейтенант, у которого даже нет веской позиции в переговорах, и все-таки, если послушать твоего брата, за Аретию должен говорить я. Готово. – Ксейден затянул шнуры корсета, внезапно поцеловал меня под ухом, после чего подошел к оружейной стойке у двери.
– Спасибо. А ты сам хочешь? – спросила я, натягивая форменную куртку и застегивая пуговицы.
– В смысле? Хочу ли я сидеть на переговорах? – уточнил он, надевая наспинные ножны.
– Говорить за Аретию. Всю и сразу. – Я прошла через комнату к столу, заплетая по пути волосы в обычную косу-диадему, и он посмотрел на меня с выражением, которое я не могла расшифровать. – Ты говорил, тебя устраивает, как все происходит, но сомневаюсь, чтобы кто-нибудь тебя… спрашивал.
Ксейден нахмурился:
– Аретией правит Ассамблея. Мне только принадлежит дом, где они собираются, – и это, пожалуй, к лучшему, раз я… ну, вэйнитель. Хорош на поле боя, но правитель так себе.
Я приказала себе быть спокойной – настолько, что ни один мускул не дрогнул, потом продолжила заплетать волосы.
– Так или иначе, мы обсуждаем условия того, чтобы стая осталась здесь, а Левеллин, похоже, думает, что хорошо бы забрать у Таури меч моего отца, но все это слишком запутанно. Если мы не останемся, Поромиэль уйдет. Если Наварра не сможет защитить летунов в Басгиате, Поромиэль уйдет. Если кто-то кого-то убьет, а тут это случается сплошь и рядом…
– Поромиэль уйдет, – угадала я, взяв заколки со стола, чтобы закрепить косу, и явно заметив слово «мы».
На языке вертелось признание, что в следующие двое суток я сама активно примусь за дело, но Ксейден не захочет ничего знать, и утрата контроля пару минут назад не поможет его переубедить.
– Вот именно, и вчера ночью двое летунов-третьекурсников уже схлестнулись с Первым крылом рядом с большим залом, досталось всем. – Он начал закреплять ножны с кинжалами вдоль бедер. – Если Таури не захочет принять гражданских, Поромиэль ничего не выиграет от обещания не нападать на наши форпосты. Единственные стимулы – оружие и безопасность летунов.
– И того и другого можно добиться только альянсом с Аретией, – отметила я.