— И что вы тут делаете?
— Тренируемся.
— Для тренировок существует задний двор поместья.
— Но ты же, помнится, запретил мне появляться на пороге родного дома.
— Я такого не говорил.
— Да, точно, это же слова твоей жены, а ты тактично подметил, что мое поведение заставляет вас расстраиваться. — Позволив сладкому яду просочиться в голос, я сдержано улыбнулась. Собеседник прищурил глаза и промолчал, понимал, что ответить нечем. — Каору, возвращайся домой. Еще будет время поговорить.
Парень недоверчиво глянул на меня, определенно не воодушевившись, что к нему обращались в приказном порядке. Но возражать не стал, молча развернулся и побрел прочь. Я проследила, когда его фигура скроется среди деревьев, и обернулась к брату.
— Ну?
— Не смей.
— Что именно?
— Не смей втягивать его в свои дела. Каору еще совсем мальчишка.
— Пф, — у меня непроизвольно вырвался нервный смешок. — Ты серьезно? Ему пятнадцать, в его возрасте «дети» уже во всю выполняют опасные миссии, рискуют жизнями, а некоторые и семьи заводят. В нашей деревне он… нет, не он, все мы растем в тепличных условиях. А мир жесток и куда более коварен.
— И поэтому ты решила нарушить наше спокойствие? — не скрывая злость, зашипел Хаято.
— Ну ты, здравствуйте, — фраза отдавала детским недовольством. — Ты ведь не забыл, что старейшины признали меня главой нашей деревни, и, насколько я помню, никаких изменений на этот счет не было.
— Ты не глава нашей деревни и провинции, а лишь отвечаешь за принятия решений. В последние годы основной работой занимаюсь я, и решение о главенстве, принятое больше двадцати лет назад, уже не действует.
— Это тебе сказали старейшины?
— Они уже давно согласились, что опасно отдавать управление тебе.
— О, значит, не зря я прибыла в деревню. Нужно их навестить, наверное, за эти годы они соскучились по Риндзину, — усмехнулась я, хотя брат шутки не оценил.
— Вот поэтому тебе уже никто не доверяет. Тебя боятся, поэтому и не рискуют говорить прямо, но я скажу: ты утратила доверие жителей деревни, как и мое.
Я устало вздохнула и закатила глаза.
— О, боже, опять эта песня?..
— Довольно, Мэйкум, — жестко прервал меня мужчина, — пока тебе было на все наплевать, мы с этим мирились. Но теперь ты навлекла угрозу на нашу провинцию, позволила без одобрения совета использовать наши территории. Связалась с одним из опаснейших людей в мире, который считается международным преступником.
— Мне показалось, или ты сказал «без одобрения совета»? Опять?
— Хватит язвить! Я говорю серьезно!
— Да мне плевать, что ты говоришь, честно.
Выпрямившись и выйдя из-под тени, заставила Хаято чуть отпрянуть. Что ж, раз он не горел желанием спокойно обсудить проблемы, то и я, пожалуй, не поскуплюсь с обвинениями во всех смертных грехах.
— За четырнадцать месяцев, проведенных вне Белых Гор, я узнала куда больше, чем за всю жизнь. И я говорю не просто о знаниях, а о мире, о его устройстве. Мы — отсталый отголосок прошлого, Хаято, а не оазис спокойствия, и я вот сейчас поражаюсь, как мы до сих пор остаемся живы. Зажаты между двух враждующих стран, кое-как держимся за счет финансирования страны Земли, влезли в долги, проектируя эту гребанную электростанцию. Электричество, мы радовались ему, как манне небесной, а в то же время для остального мира это данность.
Кровь закипала, с каждым брошенным словом язык жгло все сильнее. И отмалчиваться я не собиралась.
— Да, почему мы, кстати, до сих пор живы? М-м? Ах, точно, бешенный демон, которого мы держим в карманных измерениях, принося в жертву своих детей. О, кстати! Это даже не карманные измерения, как выяснилось! Чертово искажение реальности, вот что это. И Риндзин существует не где-то там в абстрактном мире, а прямо здесь и сейчас, однако наша способность позволяет исказить его физические формы и энергию. Наш улучшенный геном дает нам возможность создавать пространственные аномалии, а не гребанные измерения!..
— Пропадают люди.
Находясь на пике злости, я откровенно растерялась, встретив тихий голос Хаято. Он смотрел снизу вверх, потому что стоял ниже по склону, однако складывалось чувство, что это меня опустили лицом в грязь.
— Какие люди?
Злость напитала каждое слово. Как он смеет?.. Я ему душу открываю, говорю о фактах, с которыми нужно считаться, а он все о своем. Спокойный, как удав после обеда, и глухой к моим речам.
— Наши люди, Мэйкум. С тех пор, как ты позволила чужакам построить здесь убежище, начали пропадать люди.
Пропажа людей. Я едва не сжала кулак от раздражения, но вовремя себя остановила. Чуть дрогнула пальцами, что и не заметишь под длинным рукавом.
— И что? — спросила я. — Люди всегда пропадают, уходят.
— Не в таком количестве, как сейчас.
— Прямо из деревни что ли?
— Нет, в основном на пути в страну Земли, по тропе через горный массив. Идеальное место, чтобы…
— Я к этому не имею причастности. Если хочешь, можешь наведаться в убежище, я распоряжусь предоставить тебе полный доступ. В принципе, уже распорядилась, ты и мои племянники могут спокойно…
— Не впутывай в это моих детей, — перебил меня Хаято. — Если мы живем в глуши, это не значит, что я не знаю, с кем ты завела дружбу. Он не просто преступник, он прославился своими экспериментами и опытами, похищал сотни людей. Думаешь, я не уловлю связи?
— Хаято…
— Да и ты изменилась. Раньше тебя хотя бы заботили люди твоей провинции, ты сохраняла благородство, а сейчас… да ты хоть посмотри на себя. Не ставишь ни во что жителей нашей деревни, стала одеваться как эти убийцы, а еще втянула в это моих детей.
Вот, значит, что. Если не принизить, так еще добить и уничтожить. В груди словно граната разорвалась, от взрыва которой задрожали руки. От обиды стянуло мышцы шеи, я опустила взгляд, но с легкомыслием сказала:
— И с каких пор рубашка и леггинсы считаются чем-то непотребным? — осмотрев себя, я усмехнулась. — Или тебя смущают портупеи? Но без них у меня действительно при прыжках бы все непотребство наружу лезло бы.
Еще немного, и теперь братишка взорвется от злости. Отчего-то эта картина слегка успокоила меня, как в старые добрые времена. Но шутками здесь уже не исправить ситуацию, мы кардинально разошлись во мнениях, и придется рано или поздно обсудить разногласия. Может, вечером, или через пару дней. Надо предложить эту идею, пока Хаято не схватился за меч — уже пару раз такое было. Но едва я открыла рот, как ветер принес едва уловимый звон колокольчика.
Мы находились в горах, стояли на покатом склоне, поросшим высокими соснами и редким кустарником. Погода стояла яркая, освещая редкие полянки, а также единственную дорогу, ведущую в деревню с большой земли. Единственную в этом районе, так, для справки. Она находилась чуть выше нас с Хаято, петляла змеей поперек горного хребта, поэтому звон мы услышали куда раньше, чем увидели путников.
В последнее время людей, пользующихся этим путем, становилось все больше. В основном туристы или шпионы страны Земли, пытающиеся казаться туристами, чтобы подобраться к стране Ветра. Я предпочла повременить с разговором, чтобы не привлекать криками чужое внимание. Но чем ближе подходили незнакомцы, тем сильнее становилось не по себе.
Беглого взгляда к Хаято хватило, чтобы подтвердить опасения — он с недоверием наблюдал за парой незнакомцев, чьи колокольчики на широкополых соломенных шляпах терзал ветер. И если один из них ходил в полных рост, то второй передвигался на четвереньках, либо вообще являлся химерой. Трудно сказать из-за черного в красное облако плаща, скрывающего тело.
Я надеялась, что они пройдут мимо, хотя мысль об их визите в деревню несколько нервировала. Но незнакомцы не обращали на нас внимания, пока не добрались до ближайшей к нам точки. Первым остановился низкорослый, словно наткнулся на невидимую стену, и обернулся к нам. Его лицо скрывала не только шляпа, но и маска, однако неестественно белые и угловатые глаза смотрели с пристальной свирепостью.
— М-м? — его спутник, почуяв неладное, остановился и, едва удостоив нас взгляда, обратился к напарнику: — В чем дело?
Рука так и тянулась за спину, чтобы незаметно открыть портал и выхватить меч. У Хаято пальцы уже сжимали рукоять. Мы позабыли о раздоре моментально, глядя на возможную угрозу, которой хотелось бы избежать.
— Он же в стране Ветра, так? — прохрипел басом сгорбившийся мужчина.
— Да, а что? — несколько пренебрежительно отозвался, судя по голосу, парень, но заметив пристальный взгляд напарника, также посмотрел на нас. — В чем дело, Сасори-сан?
— Сасори?..
Имя отозвалось неприятным уколом где-то в глубинах памяти. По любому я слышала его за последний год, но в каком контексте никак не могла сообразить, пока ветер вновь не поддел колокольчик и не растрепал полы плаща. Красные облака, плывущие по черному небу.
Момент осознания едва не уронил меня на землю, более чем уверена, что сердце пропустило удар. Орочимару на этом практически не заострял внимания, но все же упоминал, что некогда состоял в преступной организации, отличительной чертой которой были черные плащи с красными облаками. Наемные убийцы, ключевым хобби которых являлся захват людей, в которых запечатаны могущественные звери биджу.
Но стоило ли мне беспокоиться? Риндзин не биджу, а демон… Только проблема, чувствую, в другом.
Внезапно выскочившая тень из-под плаща устремилась змеей в мою сторону, заставив отскочить прочь и налету изъять меч из портала. Хаято также отпрыгнул назад, чтобы деревянный хвост не задел его.
— Тогда понятно, — подметил Сасори, — если это не джинчурики, то все сходится.
— Вы вообще о… а-а, ясно, — вдруг усмехнулся юноша, — и не обратил бы внимания на эту чакру, если бы вы не сказали.
— Близость деревни Белых Гор лишь подтверждает догадку.
— Послушайте, мы не намерены конфликтовать с вами, кем бы вы ни являлись, — обратился к незнакомцам Хаято, указав на них мечом: конфликтовать не намерен, однако при случае готов пустить в ход оружие. — Идите своей дорогой. Мы даже не знаем, кто вы.