— Ты думаешь? — спросил Билл. — Стэн был… — он сжал руки на скатерти, стараясь подобрать нужное слово. — Он был человек порядка. Человек, который делит книжки на своей полке на беллетристику и не беллетристику… а потом располагает их в двух этих секциях в алфавитном порядке. Я вспоминаю, он однажды говорил — где мы были в то время и что делали, — не помню, но думаю, это было в конце всей нашей истории. Так вот, он сказал, что может вынести страх, но ненавидит грязь, не, хочет испачкаться в этой грязи. Это, мне кажется, сущность Стэна. Может быть, чаша переполнилась, когда Майк позвонил… Он видел два пути: остаться в живых и испачкаться, или умереть чистым. Может быть, люди не настолько меняются, как мы думаем. Может быть… может быть, они просто становятся жесткими.
Они молчали, пока Ричи не спросил:
— Хорошо, Майк. Но все же расскажи, что происходит в Дерри?
— Кое-что расскажу, — сказал Майк. — Я могу рассказать, например, что происходит сейчас, и могу рассказать немного о нас самих. Но я не могу рассказать, что происходило летом 1958 года, да и не думаю, что когда-нибудь смогу. В конце концов, вы помните это сами. И еще я думаю, что если я расскажу слишком много, прежде чем вы будете готовы к тому, чтобы вспомнить, тогда то, что произошло со Стэном…
— Может случиться с нами? — спокойно спросил Бен. Майк кивнул головой.
— Да. Именно это я имел в виду.
— Тогда расскажи то, что считаешь нужным, Майк, — сказал Билл.
— Хорошо.
— Убийства снова начались, — сказал Майк решительно. Он осмотрел стол, переведя взгляд с одного на другого, пока наконец не остановился на Билле. — Новая серия убийств, если вы позволите мне этот довольно страшный отсчет, начались на мосту Мейн-стрит, а закончилась под ним. Первой жертвой был веселый и ребячливый человек по имени Адриан Меллон. У него был тяжелый случай астмы.
Эдди протянул руку и дотронулся до аспиратора.
— Это случилось прошлым летом — 21 июля, в последнюю ночь Фестиваля на Канале, это разновидность праздника… э…
— Ритуал Дерри, — сказал Билл низким голосом. Его длинные пальцы медленно массировали виски, и было нетрудно понять, что он вспоминает своего брата Джорджа… Джорджа, который почти наверняка открыл дорогу тому, что когда-то произошло.
— Ритуал, — сказал Майк спокойно. — Да. И он торопливо рассказал им историю о том, что случилось с Адрианом Меллоном, сокрушенно наблюдая, как округляются у них глаза. Он рассказал, что печаталось в «Ньюз», а что нет… последнее включало свидетельские показания Дена Хагарти и Кристофера Унвина о каком-то клоуне, который был под мостом, как некогда сказочный тролль. Этот клоун, по показаниям Хагарти, выглядел как что-то среднее между Рональдом Макдональдом и Бозо.
— Это был он, — сказал Бен хриплым голосом. — Это был этот чертов Пеннивайз.
— Вот еще одно, — сказал Майк, глядя на Вилла. — Один из офицеров, занимающихся расследованием, тот, который действительно вытащил Адриана Меллона из Канала, — был городской полицейский по имени Гарольд Гарднер.
— Господи Иисусе Христе, — сказал Билл слабым голосом.
— Билл? — Беверли посмотрела на него и положила свою руку на его. Ее голос был полон участия. — Что-то не так, Билл.
— Гарольду тогда должно было быть пять лет, — сказал Билл. Его ошеломленные глаза искали взгляд Майка, стараясь найти подтверждения. — Да?
— А кто это, Билл? — спросил Ричи.
— Гарольд Гарднер — это сын Дэйва Гарднера, — сказал Билл. — Дейв жил недалеко от нас, когда ууубили Джорджа. Это он подобрал Дждж… моего брата и принес его домой, завернутого в кусок одеяла.
Они посидели молча, Беверли плотно закрыла глаза руками.
— Все сходится, не правда ли? — сказал Майк наконец.
— Да, — сказал Билл низким голосом. — Сходится нормально.
— Я вел досье на всех вас шестерых на протяжении всех этих лет, — продолжал Майк, — но только сейчас я начинаю понимать, зачем я это делал. Благодаря этому я продолжал следить за развитием событий. Понимаете, я чувствовал, что должен быть абсолютно уверен, прежде… прежде, чем побеспокоить вас. Я должен был быть уверен не на 90 %, не на 95 %, а на все 100 %.
— В декабре прошлого года восьмилетний мальчик по имени Стивен Джонсон был обнаружен мертвым в Мемориал-парке. Как и Адриан Меллон, он был страшно изуродован перед смертью или сразу же после, но выглядел он так, как будто умер от страха.
— Изнасилование? — спросил Эдди.
— Нет, просто изуродован.
— Сколько их всего? — спросил Эдди, не поднимая головы, как будто вовсе не хотел знать об этом.
— Очень много, — сказал Майк.
— Сколько? — повторил Билл.
— Девять. Вот как далеко это зашло.
— Не может быть! — вскричала Беверли. — Я должна была прочитать об этом в газетах… увидеть в новостях по телевизору! Когда этот сумасшедший полицейский убивал женщин в Касл Рок, в Мэне… и те дети, которых убили в Атланте…
— Совершенно верно, — сказал Майк, — я много думал об этом. Эти случаи очень похожи на то, что происходит здесь. И Бев права: они должны были сообщить об этом в новостях. В каком-то смысле, сравнение с Атлантой страшит меня больше всего. Убийство девятерых детей… тут должны были понаехать корреспонденты и из газет, и с телевидения, и псевдо-психиатры, и репортеры из «Еженедельника Атланты» и «Роллинг Стоун»… короче говоря, весь журналистский люд.
— Но этого не произошло, — сказал Билл.
— Нет, — сказал Майк, — не произошло. Ну, не совсем так, — в воскресном приложении к «Портленд санди телеграф» было короткое сообщение, да еще в «Бостон глоуб» — о первых двух убийствах. Телевизионная программа Бостонского TV «Добрый день!» в феврале показала фрагменты нераскрытых убийств, и один из экспертов упомянул об убийствах в Дерри, но только фрагментально… и, конечно, не говорил ни о каких связях с подобными убийствами в 1957–1958 годах и в 1929–1930.
Есть, конечно, внешняя причина. Атланта, Нью-Йорк, Чикаго, Детройт… это все большие города с развитой информационной структурой, и когда там что-нибудь случается, поднимается шумиха. В Дерри нет ни теле-, ни радиостанций, только маленькие радиостанции в средней школе. А Бангор тоже стоит в стороне от средств массовой информации.
— За исключением «Дерри Ньюз», — сказал Эдди, и все они засмеялись.
— Но мы все знаем, что дело не в этом. Средства связи сейчас таковы, что некоторые вещи должна знать вся нация. Но этого не произошло. И я думаю, причина вот в чем: Оно не захотело этого.
— Оно, — прошептал Билл почти про себя.
— Оно, — повторил Майк. — Если мы хотим как-то обозвать Это, то лучше всего называть его ОНО. Я пришел к мысли, что, понимаете, Оно пребывало здесь так долго… чем бы Оно ни было… что стало как бы частью Дерри, так же, как Городской парк, Труба, Канал, Бассей-парк или библиотека. Только Оно — не часть географии города, вы понимаете. Может быть, когда-то и было так… но сейчас Оно — внутри. Каким-то образом Оно проникло внутрь. Это единственное, чем я могу объяснить происходящие здесь ужасные вещи, номинально — объяснимые, а фактически — нет. В 1930 году здесь был пожар в негритянском ночном клубе «Черное Местечко». А за год до этого несколько грабителей было казнено на набережной Канала прямо среди бела дня.
— Банда Брэдли, — сказал Билл. — ФБР поймало их, да?
— Так говорят исторические источники. Но это не совсем точно. Насколько мне удалось разузнать — и я почти уверен, что так оно и было, потому что я люблю этот город и многое бы дал, чтобы это было не так, — банда Брэдли, всего их было семь человек, фактически была расстреляна примерными гражданами Дерри. Когда-нибудь я вам об этом расскажу.
Также произошел взрыв на чугунолитейном заводе Кичнера во время Пасхи 1906 года. Затем была серия чудовищных увечий животных в том же году, которые в конце концов приписали Эндри Рулину — сейчас его внучатый племянник заправляет на Фермах Рулина. Очевидно, его до смерти забили дубинками те самые депутаты, которые и притащили его с собой. Ни одного из депутатов ни разу даже не вызвали в суд.
Майк Хэнлон вытащил небольшую записную книжку из внутреннего кармана и пролистал ее.
— В 1877 году произошло четыре линчевания в черте города, — заговорил он, не поднимая глаз. — Одним из тех, кто вздергивал людей на веревку, был проповедник из мирян из Методистской церкви. Впоследствии он утопил своих четверых детей, как котят в ванной, а потом убил свою жену выстрелом в голову; он вложил ей в руки ружье, чтобы это походило на самоубийство, но никого не удалось одурачить. За год до этого четверо бродяг были обнаружены мертвыми в хижине вниз по течению Кендускеага, они были буквально разорваны на части. Исчезновение детей и целых семей — вот что записано в старых хрониках… но ни в одном официальном документе нет даже упоминаний об этом. Подобное продолжается и поныне. Что вы думаете по этому поводу?
— Я думаю, что происходящее здесь носит частный характер, — сказал Бен.
Майк закрыл свою записную книжку, положил ее во внутренний карман, а потом спокойно посмотрел на них.
— Будь я страховым агентом, а не библиотекарем, я, возможно, нарисовал бы график. Он бы показал необыкновенно высокую степень жестокости в каждом известном нам насильственном преступлении; я имею в виду изнасилования, кровосмешения, грабежи и кражи, угоны автомобилей, плохое обращение с детьми, супружеская неверность, угрозы физическим насилием. В Техасе есть город средних размеров, где степень насильственных преступлений гораздо ниже, чем можно было ожидать от города таких размеров и с таким смешанным по расовым признакам населением. Чрезвычайная безмятежность жителей города была объяснена весьма незначительным количеством естественного транквилизатора в воде. А у нас как раз наоборот. И в обычные годы Дерри — неспокойное место, но каждые 27 лет — хотя цикл этот никогда не бывает абсолютно точным — насилие возрастает до чудовищных размеров… но это никогда не становилось достоянием широкой общественности. Дерри процветает… каким-то странным недостойным образом. Это преуспевающий маленький город в относительно малонаселенном штате, где слишком часто происходят вещи непотребные… а раз в четве