Полоса справа от Билла была занята внутригородским автобусом, следующим по маршруту Дерри — Бангор. Он проскользнул в этом направлении и заполнил разрыв между остановившемся пикапом и автобусом, все еще двигаясь со скоростью сорок миль в час. В последнюю секунду он резко отвел голову в сторону, как солдат, подобострастно делающий равнение направо, чтобы зеркало, установленное со стороны пассажира в пикапе не пересчитало ему зубы. Горячие выхлопные газы автобуса попали ему в горло, как глоток крепкого ликера. Он услышал тонкий пронзительный крик, когда руль его вела ударился об алюминиевый бок автобуса. Он мельком увидел шофера автобуса, лицо которого было мертвенно-бледным под его кепкой компании «Гудзон бас». Шофер показывал Биллу кулак и что-то кричал.
Вот трио пожилых леди пересекают Мейн-стрит со стороны Нью-Инглэнд банка. Резкий звук заставил дам посмотреть вверх. Рты их открылись от удивления, когда мальчик на огромном велосипеде, как мираж пронесся мимо них на расстоянии полуфута.
Самое худшее — и самое лучшее — теперь было позади. Он посмотрел в глаза собственной смерти и снова нашел, что он живучий. Автобус не раздавил его; он не убил себя и трех пожилых леди с их хозяйственными сумками и чеками социального страхования; обошлось все и с пикапом. Теперь он ехал в гору, скорость убыла, и с ней убыло еще что-то — о, можете назвать это желанием.
Все мысли и воспоминания опять охватили его — привет, Билл, парень, мы потеряли было тебя из виду, но вот мы снова здесь; они забирались к нему по рубашке, прыгали в уши и со свистом проносились у него в голове, — так малыши катаются с горки. Он чувствовал, как они занимают свои привычные места, их возбужденные тела сталкиваются друг с другом. Ага! Вот! Мы снова в голове Билла! Давай думать о Джордже! О'кей! Кто хочет начать?
Ты слишком много думаешь, Билл.
Нет — не это было проблемой. Проблема состояла в том, что он слишком много воображал.
Он повернул на Ричард-аллею и через несколько минут выехал на Центральную улицу, медленно нажимая на педали и чувствуя пот на спине и на волосах. Он слез с Сильвера перед аптекой и вошел внутрь.
До смерти Джорджа Билл обычно находил общие темы для разговора с мистером Кином. Аптекарь не то, чтобы был добр — так Билл не думал, — но он был достаточно терпелив, он не дразнил, не высмеивал. Но сейчас Билл заикался еще больше и он действительно боялся, что задержись он, что-нибудь может случиться с Эдди.
Поэтому, когда мистер Кии сказал: «Привет, Билл Денбро, чем могу быть полезен?», Билл взял проспект, рекламирующий витамины, перевернул его и написал сзади: «Эдди Каспбрак и я играли в Барренсе. У него страшный приступ астмы, то есть он едва может дышать. Не дадите ли вы мне наполнитель к его аспиратору?»
Он подтолкнул записку через застекленную стойку мистеру Кину, который прочитал ее, посмотрел на Билла серьезными глазами и сказал:
— Конечно. Подожди прямо здесь и не трогай то, что не нужно.
Билл нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока мистер Кин был за задней стойкой. Хотя он пробыл там менее пяти минут, Билли показалось это вечностью; наконец он вернулся с одним из пластмассовых баллончиков Эдди. Он вручил его Биллу, улыбнулся и сказал:
— Это решит проблему.
— Сссспасибо, — сказал Билл. — У меня нет д-д-д-денег…
— Ничего, сынок, Миссис Каспбрак имеет здесь счет. Я просто добавлю это. Уверен, она захочет поблагодарить тебя за твою доброту.
Билл облегченно поблагодарил мистера Кина и быстро вышел. Мистер Кин тоже вышел из-за стойки, чтобы посмотреть, как он поедет. Он видел, как Билл бросил аспиратор в велосипедную корзину и неуклюже забрался на свою машину. «Он действительно умеет ездить на таком большом велосипеде? — удивлялся мистер Кин. — Сомневаюсь, я очень сомневаюсь в этом». Но мальчишка Денбро не свалился и медленно нажал на педали. Велосипед, который казался мистеру Кину чьей-то шуткой, вихлял из стороны в сторону. Аспиратор в корзине перекатывался взад-вперед.
Мистер Кин ухмыльнулся. Если бы Билл увидел эту ухмылку, она была бы лишним подтверждением его мнения, что мистер Кин отнюдь не является одним из самых приятных людей в мире. Это была мрачная ухмылка человека, который открыл для себя многое достойное удивления, но почти ничего, чтобы изменить положение вещей. Да, он добавит стоимость противоастматического медикаментозного средства Эдди в счет Сони Каспбрак, но она, как всегда, будет удивлена, и скорее подозрительна, чем благодарна, что оно такое дешевое. «Другие лекарства такие дорогие», — говорила она. Мистер Кин знал, что миссис Каспбрак — одна из тех, кто считает, что ничего дешевое не может принести пользу человеку. Он, действительно мог бы ее нагреть на «Гидрокс Мист» для ее сына, и порой впадал в искушение… но зачем ему наживаться на глупости женщины?
Не помрет же он с голоду, в самом деле.
Дешевое? О, да. «Гидрокс Мист» («Применяется по показаниям» — напечатано аккуратно на ярлычке, который он наклеил на каждый флакончик для аспиратора) был удивительно дешевым, но даже миссис Каспбрак была вынуждена признать, что он успокаивает приступ астмы у сына, несмотря на дешевизну. Лекарство было дешевым потому, что оно было ничем иным, как сочетанием водорода и кислорода и чуточки камфары, для придания ему слабого медикаментозного привкуса.
Другими словами, лекарством от астмы Эдди была вода из-под крана.
Обратно Билл добирался дольше, потому что он ехал в гору. В нескольких местах приходилось слезать с Сильвера и толкать его. У него просто не хватало мускульной силы, чтобы заставить велосипед подниматься на крутые склоны.
К тому времени, когда он спрятал велосипед и пошел назад к ручью, было десять минут пятого. Через его голову прошли все самые мрачные мысли. Бен Хэнском сбежал, оставив Эдди умирать.
Или могли возвратиться те бандиты и избить их… Или… самое худшее… тот человек, который зверски убивал детей, мог разделаться с одним или с обоими. Как он разделался с Джорджем.
Он знал, что по поводу этого было много сплетен и размышлений. Билл был заикой, но он не был глухим, хотя иногда, по-видимому, его считали глухим, так как говорил он только в случае острой необходимости. Одни полагали, что убийство его брата не соотносилось с убийством Бетти Рипсом, Шерил Ламоники, Мэтью Клементс и Вероники Гроган. Другие утверждали, что Джордж, Рипсом, Ламоники были убиты одним человеком, а двое других — работа убийцы-двойника. Третьей точкой зрения было, что мальчики убиты одним человеком, девочки — другим.
Билл считал, что все они убиты одним и тем же человеком… если это был человек. Он иногда размышлял над этим. Как размышлял этим летом и о своих чувствах относительно Дерри. Было ли это следствием смерти Джорджа, того, что его родители, казалось, игнорировали его теперь, были настолько убиты своим горем, что просто не замечали: он, Билл, пока еще жив и может покалечиться? Может быть причиной были многочисленные убийства? Голоса, которые нашептывали ему (голоса эти не были вариациями его собственного голоса, — они не заикались, были спокойны и уверены), советовали делать одно и не делать другое? Это заставило его увидеть Дерри другими глазами? Потому город стал угрожающим, неизведанные улицы не манили, а, казалось, зевали в какой-то зловещей тишине? Потому многие лица выглядели таинственными и испуганными?
Он не знал точно, но считал, как считал, что все убийства были работой одной силы, что Дерри действительно изменился, и что смерть его брата была сигналом к началу этих перемен. Мрачные предположения в его голове исходили из потаенной мысли, что теперь в Дерри может случиться все что угодно. Все что угодно.
Но, когда он, обойдя последнюю излучину, увидел мальчиков, там все выглядело спокойно. Бен Хэнском сидел рядом с Эдди. Голова Эдди теперь была опущена, руки болтались между колен, он все еще дышал с присвистом. Солнце село достаточно низко и отбрасывало через речку длинные зеленоватые тени.
— Ты очень быстро, — сказал Бен, вставая. — Я ожидал тебя не раньше, чем через полчаса.
— У меня бббыстрый вввелик! — с некоторой гордостью сказал Билл.
Какое-то мгновение они смотрели друг на друга настороженно, подозрительно. Затем Бен попробовал улыбнуться, и Билл улыбнулся в ответ. Парень был толстый, но казался нормальным. И он остался. Это потребовало достаточно мужества, ведь Генри со своими дружками-головорезами может рыщет где-нибудь поблизости.
Билл подмигнул Эдди, который смотрел на него с немой благодарностью.
— Вввоот, Ээээдди. — Он бросил ему аспиратор.
Эдди засунул его в открытый рот, нажал зажим и судорожно глотнул воздух. Затем он с закрытыми глазами откинулся назад. Бен смотрел на него с беспокойством.
— Черт! Ему действительно было плохо, да?
Билл кивнул:
— Я испугался, — сказал Бен низким голосом. — Что делать, думаю, если у него начнутся конвульсии или что-то в этом роде. Пытался вспомнить ту чушь, которую нам рассказывали на собрании Красного Креста в апреле. И единственное, что припомнил, — положить палку в рот, чтобы он не откусил язык.
— Это наверное для эээээпилептиков.
— Да, конечно. Я думаю, ты прав.
— Так или иначе, у него не будет конвульсий, — сказал Билл.
— Это ллллекарство поможет ему. Сссмотри.
Тяжелое дыхание Эдди смягчилось. Он открыл глаза и посмотрел на них.
— Спасибо, Билл, — сказал он. — Это был настоящий кошмар.
— Мне кажется, он начался, когда они разбили тебе нос, а? — спросил Бен.
Эдди грустно засмеялся, встал и сунул аспиратор в задний карман.
— Я даже не думал о своем носе. Я думал о мамаше.
— Да? Действительно? — спросил Бен удивленно; его рука дотронулась до разодранного свитера и нервно забегала.
— Она только увидит кровь на рубашке и в пять секунд отведет меня в травмопункт.
— Зачем? — спросил Бен. — Ведь кровь остановилась? Боже, я помню одного парня, с которым я был в детском саду. Скутера Моргана. Он разбил нос, когда упал с перекладины. Его взяли в травмопункт, но только чтобы остановить кровотечение.