твидз пел: «Приходи, дорогая». Ричи покрутил носом. Билл усмехнулся, хотя на сердце у него было тяжело.
— Ооони не лллюбят рок-н-ролл, — сказал он. — А эту мне подарили на день рождения. И еще две — Буни и Томми Сэндз. А когда никого нет, я ставлю пластинки Литтла Ричарда и Хокинса. Но главное — когда мама слышит музыку, она спокойна, что я дома.
В комнату Джорджа нужно было идти через гостиную. Дверь была закрыта. Ричи посмотрел на дверь и облизнул губы. «Обычно они ее не закрывают», — шепнул Билл. И вдруг поймал себя на мысли: хоть бы дверь оказалась закрытой.
Билл, бледный от волнения, нажал на ручку двери, вошел в комнату в оглянулся на Ричи, тот последовал за ним. Когда защелка мягко звякнула, Ричи от испуга слегка подпрыгнул.
Осматриваясь, он одновременно ощущал и страх и любопытство. Сразу чувствовалось, что здесь давно никто не жил, и что окна давно не открывались. Вот как это бывает. Он вздрогнул и снова облизнул губы. Его взгляд упал на кровать Джорджа. «Раньше Джордж спал здесь, — подумал он, — а теперь спит на кладбище. Ему не сложили руки на груди, как полагается, потому что для этого надо иметь две руки, а Джорджа похоронили с одной». Ричи издал слабый звук, Билл обернулся вопросительно.
— Ты прав, — сказала Ричи хрипло. — Здесь что-то говорят. Как ты не побоялся оставаться здесь один?
— Ведь эээто бббыл мммой брат, — сказал Билл просто. — Мне это нужно.
На стенах висели старые афиши и плакаты — афиши маленького ребенка. Один из плакатов изображал Тома Террифика (Ужасного) — персонажа программы «Капитан Кенгуру». Том держал за руку Грабби Аплетона, который был, конечно, испорчен до корней волос. На другом плакате были изображены племянники Дональда Дакса — Хью, Луи и Деви, они маршировали в своих кепочках. Третий плакат, его Джордж раскрасил, изображал мистера Ду, который приостановил уличное движение, чтобы маленькие дети могли пройти в школу. А внизу было написано: «Мистер Ду ждет, когда можно будет переходить улицу».
«Этот ребенок был как все дети, ничем особенным не занимался, да, видно, и не стремился как-то выделиться», подумал Ричи и передернул плечами. У окна стоял стол, на нем — школьные принадлежности. Джордж уже никогда не докрасит эти картинки, он ушел безвозвратно и навсегда, успев только походить в детский сад и в первый класс. Ричи это впервые понял, впервые понял, что эта идиотская правда раздавила жизнь всего дома. Эта мысль запала ему в голову так явно, что он почти физически ощутил ее тяжесть — словно тяжелый утюг вложили в его голову датам и оставили. «Ведь умереть мог я!» Эта мысль предательски пронзила его насквозь. Кто угодно мог умереть! Кто угодно!
— Послушай, — сказал он неуверенно. Он больше не мог сдерживаться.
— Да, — ответил Билл почти шепотом, сидя на кровати Джорджа. — Посмотри!
Ричи посмотрел туда, куда указал Билл, и на полу увидел фотоальбом. На нем было написано: «Мои фотографии». А дальше Ричи прочел: «Джордж Элмер Денбро. 6 лет»
Всего 6 лет! И уже не вернется никогда. Какое-то предательство. Ведь умереть тогда мог любой человек! Дерьмо! Херовый любой человек!
— Раньше он был открыт, — сказал Билл. — Когда я последний раз видел его.
— Ну а теперь закрыт, — мрачно сказал Ричи. Он сел рядом с Биллом на кровать и посмотрел на фотоальбом. — Книги часто закрываются сами.
— Страницы — да, но не обложка же. А эта закрылась сама, — Билл торжественно посмотрел на Ричи, на бледном усталом лице его ярко выделялись темные глаза. — Но этот альбом хочет, чтобы его снова открыли, я так считаю.
Ричи поднялся и медленно подошел к альбому. Он лежал у оконных штор. Из окна была видна яблоня в саду за домом Денбро. Он снова посмотрел на книжку Джорджа и заметил на ней старое высохшее пятно. «Наверное, от кетчупа, — подумал он. — Скорее всего, Джордж ел горячую сосиску в тесте или гамбургер и смотрел одновременно альбом, вот и капнул на него кетчупом». Но Ричи знал, что это не так. Он притронулся к альбому и тут же отдернул руку, почувствовав холод. А лежал альбом на солнцепеке, его только чуть-чуть прикрывала занавеска. А может, занавеска целый день защищала его от солнца?
«Пожалуй, надо оставить его в покое, — подумал Ричи. — Не хочется мне смотреть этот старый альбом. Скажу Биллу, что я передумал, и мы пойдем к нему в комнату читать смешные книжки. Потом я отправлюсь домой, поужинаю, пораньше лягу спать, потому что я здорово устал. А завтра, когда я встану, будет совершенно ясно, что это пятно от кетчупа. Пожалуй, так и надо сделать».
Вот он и решил открыть альбом как ни в чем не бывало. Он представил себе, что его руки сделаны из пластика и что они существуют от него отдельно. Он рассматривал в альбоме разные лица — тети, дяди, дети, — улицы, «Студебекеры», почтовые ящики, заборы ярмарки, развалины завода — всякая всячина. Он листал страницы быстрее и быстрее, пока вдруг не пошли чистые листы. Он перелистал несколько страниц обратно, как бы против своего желания. А вот и фотография центра Дерри. Главная улица и улица Кэнел примерно в 1939 году. А над ней — ничего.
— Тут нет фотографии школы Джорджа, — сказал Ричи и посмотрел на Билла с чувством облегчения. — Ну а ты что говорил, Билл?
— Что?
— Эта фотография центра города в старые времена, последняя в альбоме. Остальные страницы пустые.
Билл поднялся с кровати и подошел к Ричи. Он посмотрел на фотографию центра Дерри тридцатилетней давности, на старомодные машину, старомодные уличные фонари, похожие на гроздья винограда, на прохожих на улице Кэнел, потом он перевернул страницу. Там действительно ничего не было…
Нет, не совсем ничего. Был один уголок, куда вставляются фотографии.
— Она была здесь, — сказал он, притронувшись к уголку. — Смотри!
— Как бы думаешь, что с ней случилось?
— Не знаю. — Билл взял альбом у Ричи и положил его себе на колени. Он снова просмотрел альбом в поисках фотографии Джорджа, но не нашел ее и перестал листать страницы, но они вдруг начали перелистываться сами по себе, четко и равномерно. Билл и Ричи смотрели друг на друга, широко раскрыв глаза. Вот открылась опять последняя страница, и перелистывание прекратилось. Вот центр Дерри задолго до рождения Билла и Ричи.
— Послушай! — вдруг сказал Ричи и взял у Билла альбом. Теперь в его голосе не было страха, лицо выражало удивление. — Чертово дерьмо!
— Чччто этто?
— Вот что это! Смотри!
Билл встал около альбома. Наклонившись над ним, мальчики напоминали хористов. Билл резко выдохнул.
Под старой выгоревшей поверхностью фотографии они заметили движение: два маленьких мальчика шли по Главной улице к центру, к тому месту, где Канал уходит под землю. Мальчиков хорошо было видно на фоне бетонной стены. На одном из них были бриджи, а на другом — матросский костюм. На голове твидовая шапка. Мальчики повернулись к фотоаппарату на 3/4, разглядывая что-то на противоположной стороне улицы. Мальчик в бриджах был Ричи Тозиер, сомневаться не приходилось, а мальчик в матросском костюме и твидовой шапке — Билл.
Мальчики, как загипнотизированные, стояли и смотрели на себя, таких, какими они были, когда им было в три раза меньше лет, чем сейчас. У Ричи пересохло во рту. Впереди мальчиков шел человек, одетый в пальто, и полы его пальто развевались по ветру… По улице ехали машины разных марок — «Модель-Т», «Шевроле», «Пиэс-Эрроу» («Пронзающая стрела»).
— Ннне мммогу поверить своим глазам, — сказал Билл, когда фотография ожила.
«Модель-Т», которая так и осталась навечно на перекрестке, по крайней мере, до тех пор, пока сохранится химический состав фотографии, проезжала мимо, из выхлопной трубы ее валил дым. Она направлялась к Верхним Холмам. Включился левый поворот. Машина повернула на Корт-стрит, выехала на поля фотографии и скрылась из поля зрения.
«Пиэс-Эрроу», «Шевроле», «Паккарды» — все вдруг пришло в движение, каждая машина ехала своим путем к перекрестку. И спустя 28 лет полы пальто человека, который шел перед мальчиками, перестали хлопать. Он нахлобучил шапку поплотнее и пошел дальше.
Мальчики теперь стояли лицом к фотоаппарату. Через мгновение Ричи понял, что они смотрели на собаку, которая трусцой перебегала Главную улицу. Мальчик в матроске — БИЛЛ — сунул два пальца в рот и свистнул. Ричи вдруг почувствовал, что он слышит свист, слышит и звуки едущих машин, которые напомнили ему звук работающих швейных машинок. И хотя все эти звуки были негромкие, как будто они слышались через толстое стекло, они были совершенно отчетливы, они звучали сейчас и здесь.
Собака посмотрела на мальчиков и затрусила дальше. Мальчики переглянулись и засмеялись. Они пошли дальше. Ричи схватил Билла за руку и показал на Канал.
«Нет, — подумал Ричи, — только не это…»
Они пошли к низкой бетонной стене, и вдруг над ней возник клоун, ужасный клоун, похожий на сказочного персонажа Джек-в-коробке. У клоуна было лицо Джорджа Денбро, волосы гладко зачесаны назад, кроваво-красный загримированный рот ухмыляется, вместо глаз были черные отверстия. В одной руке у него было три воздушных шарика на веревочке, а другой он дотронулся до мальчика в матросском костюмчике, а потом схватил его за горло.
— Нннет! — закричал Билл, приблизился к фотографии и вдруг исчез в ней.
— Подожди, Билл! — закричал Ричи, хватая его за руку. Билл уже почти весь исчез в фотографии. Ричи видел, как кончики его пальцев высовывались из ее поверхности, а весь он был уже в другом мире. Розовый цвет пальцев проступал через блеклую белизну старого фото, и в то же время было видно, как они уменьшаются. Это было такое же впечатление оптической иллюзии, какая наблюдается, если опустить руку в миску с водой: часть руки, погруженная в воду, существует как бы отдельно от остальной руки, находящейся на поверхности.
На руке Билла появились диагональные порезы, как будто бы он схватился за лопасти вентилятора, — а не прикоснулся к изображению на фотографии.