Майк замер, словно его ударили под дых мячом в кегельбане. Он пристально посмотрел Генри Бауэрсу прямо в глаза и понял, что Генри говорит чистую правду. Он убил Мистера Чипса.
Этот момент показался Майку бесконечно долгим; глядя в мутные сумасшедшие глаза Генри и в его почерневшее от бешенства лицо, он подумал, что за это время он понял многое, и главное, что Генри был гораздо более сумасшедшим, чем Майк себе представлял. Кроме того, он понял, что мир жесток, и это открытие так потрясло его, что он крикнул ему:
– Ты, проклятый ублюдок!
Генри взревел от ярости, бросился на ограду и с бешеным упорством по-обезьяньи полез на решетку. Это было ужасающее зрелище. Майк молчал, он хотел проверить, прав ли тот взрослый голос, который заговорил внутри его или нет. Да, он был прав: после минутного колебания остальные тоже начали карабкаться наверх.
Майк перебежал через трехколейный путь, подняв теннисными туфлями облачко золы, лежащей между путей. Перебегая через вторую колею, он споткнулся и почувствовал, что лодыжку обожгла резкая боль. Он поднялся и снова побежал. Позади раздался глухой стук – это Генри спрыгнул с забора.
– Вот теперь я поймаю тебя за задницу, ниггер! – заорал Генри.
Разум подсказывал Майку, что Барренс – это единственный шанс. Если ему удастся добраться туда, он сможет спрятаться в зарослях кустарников, в бамбуке.., или если положение будет действительно безысходное, то заберется в одну из водосточных труб и переждет там.
Он мог это сделать, может быть.., но ярость кипела у него в груди, потому что он ничего не мог поделать с голосом разума. Он понимал, что Генри преследует его, что у него есть шанс, но Мистер Чипе?., убить Мистера Чипса? Моя СОБАКА не была ниггером, ты, вонючий ублюдок, -думал он на бегу, и в нем росла неукротимая ярость.
Теперь он услышал другой голос, голос своего отца.
Я не хочу, чтобы ты улепетывал от него со всех ног.., и из этого следует, что тебе надо ходить осторожнее. Спроси сам себя, волнуешься ли ты еще из-за Генри Бауэрса?..
Майк бежал через сортировочную станцию прямо к сборным домам складов. За складами виднелась другая решетчатая ограда, отделявшая станцию от Барренса. Сначала он собирался подняться по ней и спрыгнуть по другую сторону ограды, но вместо этого круто изменил направление и побежал направо, к песчаному карьеру.
Прибежав к карьеру, Майк стянул рубашку. У самого края он обернулся. Генри бежал через рельсы, его приятели неслись рядом с ним. Все нормально. Может быть.
Как можно быстрее Майк набрал шесть пригоршней крупных кусков угля и набил ими рубашку. Затем он снова побежал к ограде. Вместо того, чтобы перелезть через ограду, он развернулся к ней спиной. Он вывалил уголь из рубашки прямо на землю, нагнулся и поднял пару кусков.
Генри не видел их; он видел только затравленного ниггера, стоящего у забора. Улыбаясь, он бежал ему навстречу.
– Это тебе за мою собаку, ублюдок! – прокричал Майк бессознательно срываясь на крик. Замахнувшись, он швырнул в него один из комьев. Уголь полетел строго по прямой и попал Генри прямо в лоб – Бум! – и рикошетом отлетел в сторону. Генри споткнулся и упал на колени, схватившись руками за голову. Между пальцами, как по заклинанию, тут же потекла кровь.
Остальные замедлили бег и остановились, на их лицах появилось одинаковое недоумевающее выражение. Генри издал душераздирающий крик и снова поднялся на ноги, продолжая держаться за голову. Майк бросил следующий камень. Генри увернулся. Он направился прямо к Майку, и, когда Майк швырнул третий кусок угля, Генри убрал руку от разбитого лба и почти небрежно отбил летящий камень. Он улыбнулся.
– Тебя ждет большой сюрприз! – сказал он. – Такой... О, ГОСПОДИ! – Генри попытался сказать еще что-то, но издал только невнятный булькающий звук.
Майк бросил еще один кусок угля, и именно этот кусок попал Генри прямо в рот. Генри снова свалился на колени. Питер Гордон стоял, широко разинув рот. Лось Садлер нахмурил лоб, словно пытался решить трудную математическую задачу.
– А вы чего ждете? – выдавил Генри. Между пальцами у него сочилась кровь. Голос звучал хрипло и казался чужим. – Хватайте его! Хватайте этого сосунка!
Майк не стал дожидаться, когда они бросятся выполнять приказ Генри. Он отбросил рубашку и полез через ограду. Он начал карабкаться наверх и тут почувствовал, как сильные руки схватили его за ногу. Он посмотрел вниз и увидел искаженное лицо Генри Бауэрса, перепачканное кровью и углем. Майк дернул ногой. Теннисная туфля осталась в руках у Генри. Он лягнул Генри голой пяткой прямо в лицо и услышал как что-то хрустнуло. Генри снова заорал и попятился, держась за расквашенный нос.
Другая рука – Белча Хаггинса – грубо вцепилась в отворот джинсов, но Майку удалось от него отделаться. Он перекинул одну ногу через ограду, и в это время что-то с ослепительной силой ударило в лицо и обожгло щеку. Потом что-то ударило в бок, в предплечье и бедро. Они обстреливали Майка его же боеприпасами.
На некоторое время он повис на руках, потом упал на землю и дважды перевернулся через себя. Поросшая кустарником земля в этом месте шла под уклон, и, возможно, это спасло Майку Хэнлону зрение, а может быть, даже и жизнь: Генри снова подошел к ограде и на этот раз бросил через забор одну из четырех М-80. Она упала и с ужасным грохотом – БАХ! – взорвалась, образовав в траве широкую зияющую воронку.
В ушах у Майка зазвенело, и он, пошатываясь, поднялся на ноги. Теперь его скрывала высокая трава, росшая на окраине Барренса. Он провел рукой по правой щеке, и на руке осталась кровь. Это его не особенно беспокоило, он не ждал, что выйдет из этой переделки без единой царапины.
Генри бросил бомбу, но Майк увидел, как она перелетела через забор, и легко увернулся.
– Давайте, ловите его! – прорычал Генри и полез через ограду.
Остальные начали взбираться на забор; Питер и Виктор – с некоторой неохотой, а Белч и Лось – с прежним нетерпением.
Майк не стал ждать. Он повернулся и побежал в заросли. Генри ревел ему вслед:
– Я найду тебя, ниггер! Я найду тебя!
8
Неудачники добрались до дальнего конца песчаного карьера, который напоминал огромную, поросшую сорняком выбоину в земле. Последний раз отсюда добывали песок три года назад. Когда раздался первый взрыв, они все стояли вокруг Стэна и оценивающе разглядывали упаковку «Блэк Кэтс». Эдди подпрыгнул. Он все еще был напуган тем видением с пираньями, которых, как ему показалось, он на самом деле видел (он точно не знал, как выглядят настоящие пираньи, но у него не возникало никаких сомнений, что они напоминают огромных золотых рыбок с зубами).
– Спокойна, Эдди-сан, – сказал Ричи, подражая голосу китайца. – Эта проста другие мальтиски стрелять из петарда.
– Ппопробуй их пппередразнить, Ррричи, – заметил Билл. Все рассмеялись.
– Я попытаюсь, Большой Билл, – сказал Ричи. – Я чувствую, что, если у меня хорошо получится, я заслужу твою любовь. – Он послал Биллу воздушный поцелуй. Билл выстрелил в него из пальца. Бен и Эдди стояли рядом и улыбались.
– О, я такая молодая, а ты такой старый, – неожиданно запел Стэн Урис, удачно подражая Полу Анке, – сказала мне любимая...
– Он умеет петь! – взвизгнул Ричи детским голоском. – Какой холосый мальцик, какой музыкальный, умеет петь песенки! – и потом голосом диктора за кадром. – Распишитесь здесь, мальчик, на этой пунктирной линии.
Ричи обнял Стэна за плечи и одарил его широкой очаровательной улыбкой.
– Мы отрастим тебе волосы, мальчик. Дадим в руки гитару. Дадим...
Билл быстро и легко дважды хлопнул Ричи по руке. Из-за предстоящей стрельбы все были немного взволнованы.
– Открывай, Стэн, – сказала Беверли. – У меня есть спички. Они опять собрались вокруг Стэна, который осторожно открыл коробочку с петардами. Медленно, с благоговением он снял красную целлофановую обертку и выложил блок картонных трубочек, голубых, красных и зеленых, на ладонь. Шнуры петард были сплетены вместе в китайскую косичку.
– Я размотаю... – начал Стэн, и тут раздался более громкий взрыв. Эхо медленно прокатилось по Барренсу. С восточной части свалки, пронзительно крича, поднялась стая чаек. Все одновременно вздрогнули. Стэн выронил петарды и наклонился, чтобы их собрать.
– Динамит? – взволнованно спросила Беверли. Она посмотрела на Билла, стоящего с поднятой головой и широко раскрытыми глазами, и подумала, что никогда он не был так красив, как сейчас, но в гордой посадке его головы было что-то слишком тревожное, слишком напряженное. Он был похож на оленя, принюхивающегося к запаху пороха.
– По-моему, это М-80, – спокойно произнес Бен. – В прошлом году на Четвертое Июля я был в парке, и там были эти ребята из университета, и у них была парочка этих бомб. Они положили одну в железную урну. Грохот был такой же, как сейчас.
– А в урне пробило дыру, Соломенная Голова? – спросил Ричи.
– Нет, но ее раздуло по бокам, как будто туда кто-то забрался и грохнул. Они убежали.
– Последний взрыв был ближе, – сказал Эдди. Он тоже посмотрел на Билла.
– Ну что, ребята, будем стрелять или нет? – спросил Стэн. Он развязал около дюжины петард, а остальные до поры до времени завернул обратно в вощеную бумагу.
– Конечно, – сказал Ричи.
– Ууубери.
Все вопросительно и немного испуганно посмотрели на Билла. Его резкий тон подействовал на них больше, чем слова.
– Ууубери, – повторил Билл, лицо его исказилось от усилия, когда он пытался произнести слова. С губ потекла струйка слюны. – Чччто-то ссслучилось.
Эдди облизнул губы, Ричи поправил большим пальцем сползшие на нос очки, а Бен лишь машинально подвинулся ближе к Беверли.
Стэн открыл рот и хотел что-то сказать, но раздался еще один взрыв, потише.
– Ккамни, – сказал Билл.
– Что, Билл? – спросил Стэн.
– Ккамни. Снаряды, – Билл начал подбирать камни и класть их в карманы, пока те не раздулись. Остальные уставились на него, словно он сошел с ума.., а Эдди почувствовал, что его прошиб пот. Неожиданно он подумал, что так начинается приступ малярии. Однажды с ним случилось нечто подобное, когда они с Биллом встретили Бена, и в тот день Генри Бауэре нечаянно расквасил ему нос. Но сейчас ощущение было еще хуже. Было такое чувство, что в Барренсе вот-вот разразится Хиросима.