– Это не очень разумно, – Эймс покачал головой.
– А если уйдем обратно в лес? – спросил Эйо.
– Хорошо, – неожиданно быстро согласился сержант.
Мы выдвинулись в сторону от деревни. Эймс, а теперь впереди шел он, старательно вел отряд по таким местам, где было как можно меньше снега. Его очень беспокоила возможная погоня. И хотя наши действия в деревне нордов поразили сержанта до глубины души, он все же не надеялся, что такие простые хитрости заставят нордов забыть об убитых. Поэтому он старательно запутывал следы, обходя заснеженные участки.
Несколько раз Эймс делил отряд и пускал то Эжена, то Дово в сторону от главного направления. Потом вдруг менял и его, возвращался. Некоторое время мы шли по руслу ручья или реки, оставляя на заснеженном льду ясные следы. Еще несколько раз Эймс приказывал взять девушек на руки и идти так. Причем в эти моменты он сознательно выбирал путь по снегу.
Я в дела сержанта не лез, справедливо полагая, что уж что-что, а уходить от погонь тот умеет лучше всех нас. Теперь, когда пережитый шок прошел, меня колотила дрожь. По спине то и дело пробегали мурашки, колени слабели, руки тряслись. Я только сейчас осознал, в какой опасности находился и как рисковал. Одно дело сражаться с врагом – в горячке боя может произойти что угодно. Там есть место и страшному, и героическому, и даже смешному. Но вот так… Прийти в чужое поселение и на виду у всех, совершая простые, а часто просто нелепые действия, выкрасть двух пленниц и спокойно уйти… Это не укладывалось в его голове.
Да, конечно, я следовал указаниям Вар Ло, одного из самых могущественных магов древности. Но сам Вар Ло сказал, что это умение не имеет ничего общего с магией. А значит, этим может овладеть кто угодно. Или нет? Неужели все случайности, неужели все нелепые, странные, трагические и смешные происшествия в жизни людей не случайны? Неужели их можно просчитать?!
Да по сравнению с этим умением магия – всего лишь дешевые фокусы! То, что проделал Вар Ло, напоминало сложный, удивительный механизм, где шестеренка толкает другую, где один крючочек цепляет другой и эти незамысловатые события приводят в действие огромную машину! Меня страшило даже не то, что я рисковал жизнью, пробираясь через вражеский лагерь, а та власть, которую давало это умение.
«Надо поговорить с Вар Ло. Надо понять, можно ли научиться этому…» – мелькнула в голове короткая мысль.
Чтобы как-то отвлечься, я стал наблюдать за сестрами. Они шли впереди, неуклюжие из-за одежды, что нацепил на них Эйо. Девушки были похожи на крестьян-погорельцев. В каком-то смысле это сравнение было наиболее близко к истине. Они действительно потеряли дом, все, чем они жили, было уничтожено, разграблено и осталось лишь в их памяти. Так же, как и я, они были далеко от всего, что когда-то было любимо. От родины, от родных и близких. Глядя на сестер, я острее чувствовал свою оторванность от дома.
Сестры вели себя по-разному. Аги трогательно держала в худеньких руках краешек одежды Ули, часто всхлипывала и семенила за ней, будто верила и надеялась только на нее. Ули же шагала широко и как-то сосредоточенно. После того, как прошел первый взрыв эмоций, она нахмурилась, сжала губы в тонкую ниточку и стойко терпела все тяготы пути, неудобную одежду, холод, ветер.
На привал мы остановились только к вечеру, когда девушки уже начали падать от усталости. Солдаты развели костер. Эймс не позволил разжигать большое пламя, чтобы не привлекать внимания. Девушки молча сидели рядом с огнем. Я смотрел на них через поднимающийся к небу горячий воздух и поражался тому, какие они все-таки разные. Аги укуталась с головой и смотрела с испугом на окружающих ее солдат, прятала глаза. Ули сидела с прямой спиной, смотрела перед собой, была собрана и напряжена.
– С нами все в порядке, Дарольд, все в порядке… – прошептала Аги, пряча глаза, когда пауза затянулась.
– За себя говори! – зло отозвалась Ули. – Со мной совсем не все в порядке. Когда тебя на перегоне насилуют по нескольку раз в день, секут плетьми, чтобы шла быстрее, когда запрягают вместе с другими скинами в арбу, потому что лошади не выдержали холода, голода и сдохли… когда за попытку к бегству выжигают клеймо – это никак не значит «в порядке»! – она захлебнулась словами. Аги заплакала.
Я почувствовал, как кровь приливает к лицу. Сколько же пришлось пережить моим хрупким сестрам! Какие страшные испытания выпали на их долю…
– Знаешь, Дарольд, то место, откуда ты нас спас, было не самым худшим, – добавила Ули. – Это уже третья деревня, куда нас продали, как скот. Как животных. Хочешь знать, почем нынче скины? Три тюка сена за нее, – она качнула головой на Аги. – И два за меня. Говорят, кусаюсь сильно. Оттого дешевле. Да и цены на человеческий товар в последнее время упали. С юга шлют рабов каждый день. Молодых сильных юношей. Норды нас, девушек, за людей не считают. Убить такую, как мы, – все равно, что свинью зарезать. Только есть нельзя. Хотя и это…
Ули криво усмехнулась и замолчала.
– Гарм нас жалел, – тихо промолвила Аги.
– Гарм – скотина и тварь! – едва не задохнулась от ненависти Ули.
– Это наш последний хозяин, тот, которого вы зарубили, – пояснила Аги.
– Ага, ему она нравилась, – рычала Ули. – Каждую ночь ее на печку таскал. А я его братьям доставалась.
– Но и то сказать, не злые были… если трезвые, – то ли возразила, то ли подметила Аги. – Прежние хозяева нас вовсе в дом не пускали. Под шкурами спать приходилось.
Аги снова заплакала.
– А по мне, – продолжила Ули, безжалостно глядя на меня, – они все сволочи. Нелюди эти норды, все как один! Твари!
– Прекрати, – тихо попросила ее Аги. – Мы же спаслись. Да? Дарольд, миленький, ты же нас спас?
– Да, – выдавил я, хотя уверенности в таком ответе у меня не было.
– Ты лучше скажи, что ты делаешь тут? – спросила Ули. – Как ты оказался в этих краях? Мы же потеряли тебя, когда… Когда… – она задумалась и с каким-то нутряным ужасом сказала: – Давно. Как же давно это было!
И закрыла лицо руками.
– Я вас искал, – ответил я.
– Бедный-бедный Дарольд, – сказала Аги.
Ули нахмурилась, на носу собрались морщины: – А дальше? Дальше-то что, братец? Что мы будем делать? Обратно в пустой Виллон? Или, может, в Великую Крепость, к братьям Ордена Духов?
Я растерялся. Мне послышался легкий смех вдалеке. Будто шуршит трава под ветром, будто перекатывается вода в ручье. Почудилось?
Этого вопроса я одновременно и ждал, и боялся. Я понимал, что спасти сестер мало, от этого их жизнь не наладится, не вернется прошлое спокойствие. Мир изменился. И далеко не в лучшую сторону. Чтобы вернуть хотя бы часть былого нужно горы свернуть! Но я над этим не задумывался. У меня была цель – спасти семью. Или хотя бы ее часть. Пропал Рик, обезумел Эйв, погибли родители. Но остались сестры! И вот они со мной… Но как изменила их судьба, как изломала.
«Что же дальше?!» – этот вопрос навис огромным снежным комом, норовил обрушиться, погрести под собой. «Что же дальше?! У тебя на хвосте бешеные норды, – сказал я сам себе. – У тебя мало людей. Они голодны и устали. Ты на чужой земле. И отвечать за все это – только тебе!»
Пересохло в горле.
– Я… Я не знаю…
Ули зло усмехнулась.
– Тогда, братец, я тебя разочарую. С такими планами ты мог бы нас и не вытаскивать.
– Что ты говоришь, Ули?! – накинулась на нее Аги. – Дарольд нас спас! Он молодец!
– Молодец, – устало отмахнулась та. – Молодец он, да еще какой, особенно когда убежал из родного дома, не попрощавшись… Ох, какой молодец! Ладно…
Она замолчала и легла на землю, завернувшись в тулуп.
– Ты ее не слушай, – Аги смотрела мне в глаза. Она пыталась улыбаться, но казалось, что за это время она просто разучилась это делать. Губы кривились в улыбке, но глаза все равно оставались грустными, просящими, как у собаки, которую много и долго бил хозяин.
Не в силах смотреть, я опустил голову.
– Я не знал…
– Брось, она просто злится, – сказала Аги. – Злая она стала, но ее винить нельзя. Нам было трудно. Но это позади, ведь так? Дарольд, все ведь будет хорошо?
Я разлепил онемевшие губы.
– Да, Аги. Все будет хорошо, – мой голос вдруг стал хриплым и неприятным. – Ты тоже поспи.
– А ты? Ты разве не устал?
– И я посплю, Аги, – говорить с ней было еще труднее, чем с Ули. Та рубила правду с плеча, зло бросалась словами. Аги же не ругалась, она принимала судьбу с покорностью, словно бы отдавала себя в чьи-то руки. И от этого становилось еще тяжелее. Аги не обвиняла, не требовала. Она передавала ответственность за себя кому угодно… я помнил ее другой.
Аги послушно укладывалась спать.
– Когда проснемся, все будет хорошо, – сказал я.
Она укрылась плащом с головой. Я, как оглушенный, остался сидеть у костра.
Рядом неслышно присел Эйо.
– Непросто… а?
– Я видел такое. Это пройдет. У нее, – Эйо кивнул в сторону Аги, – пройдет. А вот другая…
– Ули, – сказал я.
– Да. Вот с Ули будет сложно, возможно, даже очень.
– Пока наоборот.
Эйо вздохнул и выдал отстраненно:
– Завтра встаем рано. Эймс боится, что норды погоню организуют.
– Мы так петляли, неужели они найдут нас? – я чувствовал опустошенность.
– Не забывай – они хозяева в этих землях. Рано или поздно, но мы встретимся.
Эйо ушел. Я закрыл глаза. Усталость, накопленная за день, сделала свое дело. Я так вымотался, что сознание держалось нетвердо. И нужно было совсем немного, чтобы нырнуть в темное магическое море.
«Вар Ло?!» – позвал я.
«Слушаю тебя, Дарольд», – послышался моментальный ответ.
«Мне трудно… из-за сестер. Им столько пришлось пережить. Это так несправедливо!»
«Несправедливость свойственна этому миру. Все в нем вертится вокруг несправедливости».
«Я не хочу так…»
«Неужели?» – голос моего собеседника окреп.
«Да! Не хочу, я хочу справедливости!»
«Хочешь изменить мир?»