В низы передали команду поднять давление. В рубке рука лейтенанта легла на рукоять машинного телеграфа, переводя его в положение «самый полный». Махина крейсера первого ранга в семь тысяч четыреста тонн водоизмещения медленно разгонялась.
Старое корыто «Аревон» осталось за кормой. «Аквамарин» резал волны, выжимая из машин все, что можно и нельзя. Стрелки манометров застыли на красных секторах. Орудия частили, посылая вдогонку «Матасоте» снаряд за снарядом. Счет шел на минуты. Не так-то легко стрелять на полном ходу. Снаряды ложились с огромным разбросом.
– Хоть бы один фугас ему под корму, – пробурчал Аруго. Внешне он старался сохранять невозмутимость, но на душе у кавторанга скребли кошки. Противник его переиграл.
– Дым прямо по курсу!
– Вижу. Там слишком много дымов. Промахнуться совершенно невозможно, – командир крейсера небрежно отмахнулся от молодого мичмана.
– Да нет же. Нам навстречу крейсер идет. Один румб левее.
– Положительно, нам сегодня везет.
На фоне сплошного леса мачт и дымов действительно виднелся стремительно приближающийся большой корабль. Крейсер явно шел на пересечку курса бурланда.
– Принять правее, – Герт Аруго быстро сориентировался.
Противник будет уходить вправо. Это самое разумное решение. Попытка проскочить на встречных курсах мимо крейсера первого ранга – это смертельный номер. Маленькой «собачке» достаточно пары фугасов, чтоб сбить скорость.
На мостике «Матасоты» стоял смелый, но не безумный командир. На корабле переложили руль на правый борт. Минуты через три комендоры «собачки» открыли огонь по накатывающемуся «Сапфиру». А тем временем с правой кормовой раковины неумолимо надвигалась стальная туша «Аквамарина».
Валузский крейсер разогнался до двадцати двух с половиной узлов. Бурланд держал на лаге только двадцать два. Маневр позволил «Аквамарину» немного сократить дистанцию. У противника есть шанс уйти. Несмотря на частый огонь всем бортом, попаданий в противника не отмечено. Близкие накрытия не в счет.
Такая гонка на предельной скорости может продолжаться долго, пока кочегары не выбьются из сил и пока в котлах не начнут лопаться трубки. Но это не важно и уже неинтересно. Самое главное – между «Матасотой» и транспортами идет «Сапфир». Обойти быстроходный «семитысячник» нереально.
– Есть! – над мостиками и палубами «Аквамарина» пронесся слитный вопль двух десятков глоток.
Везение рано или поздно заканчивается. На юте бурланда расцвела яркая красочная вспышка. Авторство попадания осталось неизвестным. По «Матасоте» азартно били оба бурланда. Прошло пять минут. И опять попадание – снаряд ударил в щит бортовой пятидюймовки бурланда.
Сейчас «Матасоте» было уже не до конвоя. Легкий крейсер, как трепетная лань, удирал от двух охотников, каждый из которых не уступал ему в скорости и серьезно превосходил в артиллерии. Спасти бурланда могло только чудо. Чудо не замедлило снизойти.
Глава 21
Над морем прокатился раскатистый густой грохот. «Кварцу» досталось по полной, над баком растекалась туча жирного дыма. Корабль резко вильнул и покатился вправо, стремительно оседая носом. Восьмидюймовый снаряд «Файра» прошил борт и ударил в трубу подачи боеприпаса на носовой плутонг.
Силы пироксилиновой начинки не хватило, чтоб пробить трубу закаленной хромоникелевой стали, но от чудовищного удара сдетонировали снаряды на элеваторе. Лиддит, порождение прихоти ночных богов, не выдержал столь негалантного обращения. Взрывной волной вспучило палубу и вырвало кусок днища корабля. Водонепроницаемые переборки выгнуло, как от удара гигантского молота.
Всех, находившихся на мостике и в рубке, убило или контузило. Смертельно раненный крейсер остался без командования. Пар из котлов исправно поступал в цилиндры. Поршни стучали, раскручивая валы. Винты мололи воду. Корабль шел девятнадцатиузловым ходом, все глубже и глубже оседая носом.
Крейсера очень прочные корабли. Умирают они долго. Обычно град снарядов крейсерских калибров сносит все с верхней палубы, выкашивает половину команды, рвет борта как бумагу, но силы снарядов не хватает, чтоб пробить главную палубу, а подводные пробоины от осколков слишком малы, чтобы быстро потопить корабль.
Большой крейсер тонет медленно. Прочный, разделенный на десятки отсеков корпус не так-то просто затопить, особенно если команда всеми силами борется за живучесть. Герт Аруго помнил, как выглядел «Тан Утер» после боя у мыса Браг. На корабле живого места не было. Какой-то дымящийся обрубок без мачт, труб и надстроек. Однако корабль упрямо держал курс и даже огрызался из пары оставшихся в казематах орудий. Хотя после боя крейсер пришлось вести на буксире.
Всему бывает предел. Взрыв погреба как удар моргенштерном по шлему. После такого долго не живут. Даже крейсера. Не живут. Нос «Кварца» зарылся в волны, корма приподнялась, обнажая винты. Крейсер плавно скрылся под водой, унося с собой большую часть своей команды. На поверхность моря со свистом вырвался пузырь пены и пара, над волнами пронесся вой взрывающихся котлов. Корабль затонул с развевающимся флагом. Честно погиб, как и положено бойцу.
После взрыва «Кварца» на «Аквамарине» резко переложили руль на правый борт. Крейсер развернулся с сильным креном и пошел наперерез «Файру». Не время гоняться вдвоем за одной гончей, когда приходит пора мстить за товарищей.
Пока корабль шел на сближение с новым противником, командир распорядился пробанить орудия. Молодой капитан второго ранга не забыл слова контр-адмирала, требовавшего при первой же возможности чистить стволы пушек. При частой стрельбе нарезы забиваются медью с поясков снарядов. На сотом выстреле может и заклинить. А лиддит штука тонкая и нежная. Слишком легко эта богомерзкая химия взрывается. Бывает, и от динамического удара.
Оставшись один на один против броненосного крейсера, командир «Кремня» не стал разрывать дистанцию. Наоборот, каперанг Ирег приказал артиллерийскому офицеру перейти на бронебойные и повернул корабль на курс сближения с противником.
– Полный вперед! Самый полный!
Снаряды бурланда легли с большим перелетом. Первые пять залпов прошли над «Кремнем». Затем последовал недолет. Крейсер неумолимо сближался с противником. На мостике «Файра» не сразу оценили самоубийственный маневр валуза. Тем более противник уже был как следует побит снарядами.
Бурландский крейсер тоже горел. Носовую башню намертво заклинило. Моряки ломами и кувалдами пытались выбить засевшие в мамеринце осколки.
Разорвавшийся рядом с бортом фугас щедро испятнал бак и обшивку осколками. На палубу рухнули окровавленные тела. Выскочивший из башни лейтенант подобрал на палубе лом. Подковырнув осколок, моряк навалился на инструмент своим телом. Проклятый кусок металла не поддавался. Лейтенант попытался выковырять осколок с раскачкой. Вперед-назад, вперед-назад, медленно, с усилием, наваливаясь на стальной прут.
Двое заряжающих пристроились рядом со своим командиром. Один толкал, другой тянул на себя. Цок. Осколок со звоном выскочил из стыка кольцевого погона башни. Люди не удержались на ногах и повалились на палубу. Это их и спасло. Бронебойный снаряд валузского крейсера ударил в шпиль «Файра». Крупные зазубренные осколки с визгом пронеслись над головой лейтенанта.
Однако морякам, выковыривавшим осколки с другой стороны башни, не повезло. Двоих буквально изрубило и размазало по броне. Третий с воем катался по палубе в луже крови, прижимая к груди свою оторванную ногу. Вскоре он затих.
Быстро приближающийся «Кремень» бил бронебойными. Они давали гораздо меньше осколков и не обладали таким ужасающим зажигательным действием, как фугасы. Но зато на близкой дистанции стальные семидюймовые болванки уже протыкали броню «Файра». Крейсер содрогнулся от последовавших один за другим двух ударов в пояс чуть выше ватерлинии. Оба снаряда прошли через четыре дюйма брони, как спица сквозь масло.
Многострадальная носовая башня медленно повернулась, пережевывая последние осколки в мамеринце. Ствол восьмидюймовки шевельнулся, ловя противника в прицел. Выстрел. И почти одновременно в башню ударил снаряд. Тонкая броня не выдержала. Снаряд проткнул броню, скользнул по казеннику орудия, снес кран подачи снарядов. Взорвался он только в момент удара о заднюю стенку башни. Артиллеристы погибли не от осколков, а от ударной волны. Внезапно сгустившийся воздух крошит кости и рвет в кровавую кашу внутренние органы не хуже парового молота. Впрочем, это милосердная смерть – погибли люди мгновенно.
Выпущенный за миг до удара снаряд за секунды пролетел расстояние между кораблями. В отличие от многих своих собратьев, он попал в цель. Проделав аккуратную дырочку в борту «Кремня», снаряд прошел через угольную яму и взорвался на скосе бронепалубы. Восемь дюймов пироксилина и стали разорвали тонкую броню скоса. Осколками перебило паропровод, выгнуло и порвало переборку. Угольную яму буквально вывернуло взрывом на палубу.
В целом урон от этого снаряда невелик. Другое дело – попадания уже следовали одно за другим. Бурландский и валузский крейсера с азартом нашинковывали друг друга снарядами. К тому моменту, когда «Аквамарин» подоспел к побоищу и открыл огонь, «Файр» и «Кремень» представляли собой жуткие развалины. Крейсера изувечены до неузнаваемости. Досталось обоим.
Бурланд потерял всю артиллерию правого борта и медленно оседал. С «Кремня» било только одно орудие. Некогда красивый и стремительный «семитысячник» потерял все трубы. Дым вырывался прямо из дыр в палубе. Носовая надстройка просто-напросто исчезла, сметенная за борт взрывами. Левое крыло мостика обвалилось. Баковое орудие лежало на палубе.
Капитан первого ранга Авар Ирег уже собирался идти на таран. Только после того как рядом с «Файром» поднялись фонтаны пристрелочного залпа «Аквамарина», командир «Кремня» перевел дух и хрипло скомандовал отворачивать правее. Этот бой для него закончился.
Выйдя на палубу, Ирег покачнулся и прислонился к рубке, чтоб не упасть. Горячка боя прошла, до человека стало доходить, что сближение с вражеским кораблем было далеко не самой лучшей его идеей за этот день. Так ведь и потонуть можно. С другой стороны, выбора особо и не было. Бой с вооруженным восьмидюймовой артиллерией крейсером на средней дистанции тоже смертельный номер, особенно учитывая бронепояс «Файра».