— Неплохой вариант, — кивнул Рэй. — Возможно, в конечном итоге именно так нам придется поступить. Если не сможем решить проблему кардинально, наша задача спасти как можно больше людей. Постараемся преподнести информацию так, чтобы в нее поверили. Но здесь кроется и опасность.
— Какая? — спросил Кен.
Наблюдать подобное было удивительно, но сейчас эти двое не спорили, не ругались, а вели конструктивный диалог, стремясь совместными силами решить поставленную самой жизнью задачу.
— Паника, — просто ответил Рэй.
— Планомерная, хорошо организованная эвакуация населения — это одно, — решил расширить объяснение док. — Хотя даже тогда есть вероятность разброда и неразберихи. Кстати, основная часть полицейских сил была бы брошена именно на сохранение порядка. А теперь представьте, что люди действуют сами. Прочитали ленту новостей, сделали вывод, что с планеты надо убираться, притом как можно скорее, и решились на побег. Что мы получим? Толпы граждан, покидающих дома с вещами и без, сметающих все на своем пути. Перегруженные флаербусы и монорельсы, заполненное частными флаерами воздушное пространство, аварии, каких мы не знали уже больше ста лет. В космопортах — еще лучше: они ведь не рассчитаны на то, чтобы вместить такое количество пассажиров. Да и звездолетов — частных, рейсовых, туристических, даже военных — не хватит на то, чтобы разом увезти даже треть населения. Результат — толпы, массовая истерия, беспредел. Слабых и невезучих буквально затопчут, травм будет немыслимое количество. На заброшенных улицах начнется мародерство. Религиозные фанатики станут собирать вокруг себя небывалое число адептов, поскольку народ просто не будет знать, куда деваться и кому верить. Одни будут призывать к поклонению новым богам-освеномам, другие и вовсе предложат совершить торжественное самосожжение, но спасти свои души от инопланетных дьяволов. И это моя фантазия еще недостаточно богата, чтобы охватить все возможные варианты.
— Звучит логично, — проговорила Иолетрия. — И никуда не годится.
— Логично, — согласился Рэй. — И не годится при наличии плана получше. Если же придется выбирать между красочно описанной доктором картиной и полным бездействием, при котором все новоземцы превратятся в сумасшедших, я однозначно проголосую за вариант Хендрейка. Но, к счастью, пока мы не выбираем одно из двух. Отсюда вопрос: как еще мы можем поступить?
Вопрос был закономерен, однако идей, признаться, у меня не было. Ну разве что взорвать ко всем чертям Линду вместе с ее изобретением, но это, наверное, глупая мысль, иначе ее кто-нибудь уже бы озвучил. Стоило мне подумать, как голос подала Гайка.
— А если добраться до лаборатории и устроить так, чтобы она взлетела на воздух?
Рэй и не пытался ее высмеивать. Наоборот, кивнул, взглядом дав Кену знак сделать соответствующую запись.
— Звучит неплохо, — согласился он, — на первый взгляд даже лучше, чем предыдущий вариант. Есть несколько сложностей. Лаборатория наверняка как следует охраняется. Даже не наверняка, а абсолютно точно. У нас недостаточно людей, чтобы прорвать оборону. Допустим, мы найдем способ незаметно пробраться внутрь. — Тут Рэй многозначительно посмотрел в мою сторону, и я поняла намек: палатка-невидимка, благополучно спрятанная в одном из запираемых шкафов. — Тогда переходим ко второй проблеме: оружие и взрывчатку в лабораторию не пронесешь. Освеномы должны быть полными идиотами, чтобы не снабдить ее металлоискателями и прочими системами защиты. Вся планета может жить без телевизоров и холодильников, но объекты такого уровня никогда не останутся без качественной охраны. Стало быть, наши шансы на успех ничтожно малы. Далее. Предположим, что каким-то чудом нам все-таки удалось добиться желаемого. Пункт три: где гарантия, что записи Линды не скопированы и их нельзя будет использовать, чтобы воссоздать уничтоженное?
— Я бы сказал, с девяностопроцентной вероятностью они скопированы, — подал голос Брэн.
— Настолько ценные формулы не могут существовать в одном экземпляре, — согласился Рэй. — Даже сам вирус может храниться где-нибудь еще — не знаю, в каком там виде хранят вирусы? — Вопрос был адресован доку, но дожидаться ответа кэп не стал — такие подробности не имели принципиального значения. — Ну и пункт четыре. Представим на минуту, что мы уничтожили и записи, и вирус, и разработавшего его ученого. — В этом месте я особенно напряженно вглядывалась в лицо Рэя, однако оно оставалось непроницаемым. Лишь пауза, как мне показалось, слегка затянулась, но, возможно, он просто давал нам время осмыслить сказанное. — Полагаете, на этом освеномы остановятся?
— Они найдут другого человека — или не-человека, который сумеет сделать ту же работу, — негромко произнес хакер, глядя на стол. — Незаменимых не бывает. Как бы хорош ни был изобретатель, всегда найдется другой не хуже.
— Верно, — подтвердил Рэй. — Следовательно, даже… — Он явно не хотел говорить «в лучшем случае» и вскоре подобрал этой фразе замену: — Даже достигнув оптимального результата, мы всего лишь отсрочим неизбежное.
— Погоди-ка, — прокашлявшись, проговорила Гайка, — и при всех этих пунктах ты заявил, что мое предложение «звучит неплохо»? Ты издевался, да?
— Нет, — без тени улыбки откликнулся кэп. — В нашей ситуации любой вариант безнадежен по определению. Задача в том, чтобы выбрать из всех безнадежных наиболее перспективный.
— Наиболее перспективный из безнадежных, — медленно, словно пробуя на вкус хорошее вино, повторила Иолетрия. — Хорошо сказано.
Лингуан поддержал хозяйку одобрительным писком. Этакий сугубо технический звук, странным образом сочетавшийся в «живом словаре» с осмысленной человеческой речью.
— А тебе уже доводилось когда-нибудь выбирать из безнадежных вариантов? Ну, в прошлой жизни? — полюбопытствовала я. И снова рискнула встретиться взглядом с Рэем.
Тот улыбнулся.
— Доводилось.
— И как, из этого что-нибудь выходило?
— Непременно.
Взгляд его снова стал тем, мальчишеским, и я почувствовала, как к щекам приливает кровь. Уж слишком сильным было ощущение, что говорил он сейчас не только о прошлом и не только о военных действиях. И что слова эти предназначены в первую очередь лично мне.
— Есть у кого-нибудь другие предложения по части безнадежных планов?
А вот это обращение уже было адресовано всем присутствующим. Хендрейк крепко задумался, постукивая пальцами по колену; док смотрел сквозь экран, не обращая внимания на методично бегущие перед глазами строки; Гайка уставилась в пол, то наматывая на палец, то снова разматывая тонкую прядь волос, выпавшую из прически-хвостика. Джекки впервые оторвал глаза от планшета, распрямил плечи и, подслеповато щурясь, выдал:
— Роцеанский мопассан и альтербонит велия.
Ответом ему было молчание. Все пытались осмыслить фразу ботаника, вычленить хотя бы одно знакомое слово и оценить степень заумности сказанного. Похоже, этим был занят даже лингуан. Причем он, как и все мы, позорно не справился с задачей, в конечном итоге заявив:
— Могу перевести и проанализировать только соединительный союз «и».
Мы с умным видом закивали: насчет анализа не факт, а вот перевести союз «и» мы тоже были готовы. В отличие от всех остальных слов.
Немного подумав, лингуан — видимо, чтобы не выглядеть совсем уж профнепригодным, добавил:
— С вероятностью девяносто целых, два десятых процента данная языковая единица является фрагментом, а не полным предложением, и состоит из конъюнкции двух именных словосочетаний в именительном падеже. Дополнение «велия» фигурирует в генитивном, или родительном, падеже; форма именительного падежа — «велий».
Иолетрия согласно покивала, мы же посмотрели на очнувшееся чудо техники приблизительно так же ошалело, как прежде на ученого.
— Господин ботаник, — Брэн все-таки предпочел обратиться к Джекки, — а не могли бы вы сформулировать свою мысль на общечеловеческом наречии, доступном каждому из присутствующих? Или хотя бы на одном из тех ста семидесяти языков, с которыми, как мне помнится, знаком наш друг лингуан? Дальнейший перевод он, полагаю, не откажется осуществить.
— Нейтрализатор, — никак не отреагировав на нескрываемый сарказм докторского высказывания, сообщил Джекки.
И замолчал, снова водя пальцем по экрану планшета.
— Прекрасно, — после небольшой паузы подытожил врач, — хорошее слово. И действительно на общечеловеческом. А что, ваша предыдущая фраза, состоявшая, если не ошибаюсь, из четырех слов…
— Из пяти, — поправил лингуан. — Полагаю, вы не учли соединительный союз.
— Из пяти, — благодарно кивнув, согласился док. — Так вот, неужели столь длинная реплика несла в себе столь краткий смысл?
Джекки поднял на него сердитый взгляд и нетерпеливо махнул рукой, в результате чего чуть не выронил планшет.
— Два вещества, которые необходимо достать, чтобы создать нейтрализатор!
Он буквально выплеснул на Брэна эти слова вместе с недоумением: как может взрослый человек не понимать таких очевидных фактов?!
Врач не обиделся, оценивающе присмотрелся к ботанику, в мыслях явно прикидывая что-то, касавшееся планируемой второй диссертации.
— На самом деле ингредиентов понадобится больше. — Джекки продолжал жестикулировать, но теперь уделял внимание безопасности планшета. — Но все остальные легко достать, а эти два — наиболее редкие. Именно в них мне видится самая серьезная проблема.
— Господин Робертсон, о каком нейтрализаторе вы говорите? — Рэй попытался вернуть ученого с небес на землю.
— Что-то вроде противоядия. Можно создать субстанцию, которая аннулирует эффект воздействия вируса на человеческую психику. Не удивляйтесь так сильно!
Честно говоря, особо удивиться мы еще не успели, однако ученый, кажется, отреагировал не на реальную нашу реакцию, а на ожидаемую.
— Я специализируюсь не только на ботанике в чистом виде, — принялся объяснять он, — но и на интеракции свойств растений с химией и медициной. Все это время я разбирался в формулах… э-э… госпожи Линды и нашел слабое место в ее разработке.