– Я буду платить вам три фунта в неделю, – сказал Скотт, сверкая глазами сквозь большие очки и приглаживая длинную седую бороду потемневшими от табака пальцами. – Вы можете жить на эти деньги, а чтобы заработать их, вы должны высказывать мне свое мнение о рассказах. А между делом можете общаться с Хердом и писать этот детектив, который, я уверен, получится интересным. У Херда были странные приключения.
Это была чистая правда. Херд не боялся плавать в незнакомых водах, но самыми странными из них оказались те, что были связаны с делом на Гвинн-стрит. Об этих последних событиях Бикот не стал рассказывать Скотту, который не умел держать язык за зубами, а секретность, как внушил сыщик Полу, была абсолютно необходима для ведения дела.
– Если мы будем держать все в секрете, – заявил Херд, – те, кто замешан в деле, решат, что оно закрыто, потеряют бдительность и могут выдать себя.
– Лучше бы сказали, считаете ли вы, что убийца был один или что их было двое или больше, – раздраженно сказал Пол, так как его нервы были на пределе от напряжения. – Сначала вы говорили об убийце, а теперь об убийцах.
– Видите ли, – протянул Херд, улыбаясь, – я пока не уверен и, будучи всего лишь человеком из плоти и крови, а не творением одного из вас, авторов, вынужден бродить в потемках и искать свет во всех направлениях. Насколько мне известно, в этом деле может быть замешан один человек, два человека, три или даже четыре. Не торопитесь, мистер Бикот. Как сказал тот иностранец: «Без спешки, но и без отдыха».
– Это сказал Гете.
– Тогда этот Гете – разумный человек и, должно быть, хорошо знал Библию.
– Очень хорошо, – согласился Бикот. – Не торопитесь.
– Я и не намерен торопиться, – холодно ответил Билли. – Бог с вами, медленно и уверенно – вот мой девиз. Спешить некуда. У вас достаточно денег, чтобы жить дальше, и есть перспектива заработать еще больше. Ваша юная леди вполне счастлива с этой служанкой-гренадером, несмотря на скромность их дома. Миссис Крил и ее дочь наслаждаются пятью тысячами в год, а мистер Грексон Хэй обирает этого молодого осла, лорда Джорджа Сандала, как только может. А я наблюдаю за всем со стороны. Когда придет время, я схвачу…
– Ах, – перебил его Пол, – вот в чем вопрос. На кого?
– Одного, двух или дюжину, – спокойно ответил Херд. – Мои цыплята еще не вылупились, так что я их не считаю. Кстати, ваш школьный приятель так же дружелюбен, как всегда?
– Да. И я не могу понять почему, поскольку он, конечно, не получит от меня никаких денег. Завтра вечером он дает небольшой обед и пригласил меня.
– Ступайте, – решительно сказал сыщик, – и не проболтайтесь, что ведете со мной какие‐то дела.
– Послушайте, Херд, я не стану разыгрывать из себя шпиона, если вы это имеете в виду.
– Я не имею в виду ничего подобного, – серьезно ответил Билли, – но если вам представится случай встретиться с миссис Крил на этом обеде и если она обронит несколько слов о своем прошлом, вы можете дать мне знать.
– О, я не против этого, – с облегчением сказал Бикот. – Мне так же не терпится узнать правду об этом убийстве, как и вам, если не больше. Истина, как я понимаю, кроется в прошлом Крила, до того, как он стал Норманом. Миссис Крил знает о его прошлом, и я постараюсь узнать от нее все, что смогу. Но Хэй не имеет никакого отношения к преступлению, и я не буду шпионить за ним.
– Очень хорошо. Делайте что хотите. Но что касается Хэя, то, пусть он и не имеет к этому никакого отношения, но я все же думаю, что это Хэй украл у вас тогда опаловую брошь.
– В таком случае Хэй должен знать, кто убил Нормана! – взволнованно воскликнул Пол.
– Он просто хотел получить вашу брошь, – спокойно возразил Херд, – и теперь вы можете понять еще одну причину, по которой я проявляю такой интерес к этому джентльмену.
– Но вы не можете быть уверены?
– Совершенно верно. Я брожу в потемках. Но Хэй – опасный человек, и он пойдет на все, чтобы загрести побольше денег. Я уверен, что он имеет какое‐то отношение к исчезновению этой броши, и если это так, то он знает больше, чем говорит. Кроме того, – тут Херд заколебался. – Нет! Я расскажу вам об этом позже.
– Что расскажете?
– Кое-что о Хэе, что удивит вас и заставит думать, что он имеет какое‐то отношение к преступлению. А пока выведайте все, что сможете, у миссис Крил.
– Если я ее еще увижу, – сказал Пол, пожимая плечами.
Несомненно, Херд знал больше, чем был готов признать, и не стал бы обсуждать настолько конфиденциальные вещи даже с Бикотом, каким бы стойким он его ни считал. Детектив собирался заговорить, когда настанет подходящее время, а пока держал язык за зубами и парил в облаках, как гомеровское божество. Но его глаза были прикованы ко всем тем, кто был косвенно или прямо связан с покойным Аароном Норманом, хотя никто из них и не подозревал о его пристальном внимании.
Пол не испытывал никаких угрызений совести насчет миссис Крил. Он не думал, что она убила своего мужа, и предполагал, что она ничего не знала о тех, кто так жестоко убил беднягу. Но мотив преступления следовало искать в прошлом Нормана, а миссис Крил знала об этом все, так что Пол очень обрадовался, когда узнал, что она и ее дочь тоже приглашены на обед к его другу.
Комнаты Хэя были просторными и роскошно обставленными. В сущности, он занимал маленькую квартирку в доме бывшего дворецкого и сам обставил ее на сибаритский манер. Бывший дворецкий, его жена и слуги присматривали за Грексоном, а кроме того, у этого томного джентльмена был худощавый камердинер с хитрым лицом, который, казалось, знал больше, чем следовало. Вся атмосфера в комнатах была скрытной и напряженной, и Пол, несмотря на свою простоту, почувствовал, что здесь что‐то нечисто, как только вошел в крошечную гостиную.
Она была обставлена изящно и с большим вкусом в подборе цвета и мебели. Это была скорее женская комната, и мистер Хэй не пожалел денег, чтобы сделать ее приятной для глаз и удобной для тела. Преобладающим тоном был бледно-желтый, и электрический свет освещал все сквозь шары-абажуры лимонного оттенка. Мебель в стиле Людовика Пятнадцатого была обита тканью с цветами, интерьер украшали персидские молитвенные коврики и восточные драпировки. На стенах висели акварели, изящная обстановка отражалась в многочисленных зеркалах. В камине весело трещал огонь, хотя вечер был не холодным, и все выглядело восхитительно приятным. Пол не мог не противопоставить всю эту роскошь и вкус своему голому чердаку. Но благодаря любви Сильвии, которая согревала его сердце, он не поменялся бы местами с Грексоном Хэем, несмотря на все великолепие его дома.
У камина сидели две дамы. Миссис Крил была в черном, величественная и спокойная, как всегда. На груди у нее сверкали бриллианты, а в седых волосах – драгоценные заколки. Несмотря на то что она была уже немолода, эта дама прекрасно сохранилась, а ее руки и шея были белыми, блестящими и красивой формы. Одетая безукоризненно от макушки до кончиков пальцев довольно больших, затянутых в изящные туфли ног, она лениво взмахнула веером, приветствуя Пола, которого представил ей хозяин.
– Рада видеть вас, мистер Бикот, – сказала она своим низким голосом. – Когда мы виделись в прошлый раз, у нас был довольно неприятный разговор. Как поживает мисс Норман?
– Она вполне здорова, – ответил Пол как можно более сердечным тоном. Он хотел быть любезным, чтобы узнать все, что можно, но это было трудно, стоило ему подумать, что эта крупная, учтивая, улыбающаяся женщина отняла у Сильвии состояние и говорила о ней с презрением. Тем не менее Бикот подавил гордыню и протянул маленькую свечку дьяволу, сдерживая отвращение. И, очевидно, миссис Крил поверила в его искренность, поскольку вела себя в его присутствии вполне непринужденно.
Младшая Крил была одета так же, как мать, за исключением того, что вместо бриллиантов на ней были жемчуга. Она, как обычно, говорила мало и сидела улыбаясь – юная копия матери. Хэй также представил Пола красивому молодому человеку двадцати одного года с довольно бледным лицом. Это был лорд Джордж Сандал, голубь, которого ощипывал Грексон, и несмотря на изящные манеры и светскость, он, очевидно, был одним из тех, кто пришел в мир оседланным и взнузданным, чтобы на нем ездили другие.
Присутствовала там еще одна дама, назвавшаяся Авророй Чен, и Хэй шепотом сообщил своему другу, что она актриса. Затем Пол вспомнил, что видел ее имя в газетах, как имя знаменитой артистки, игравшей в легких комедиях. Она была хорошенькой, как котенок, с пушистыми волосами и вечной улыбкой. Трудно было представить себе больший контраст с массивной твердостью миссис Крил, чем живые, девичьи манеры этой маленькой женщины, и все же Пол интуитивно чувствовал, что мисс Чен, несмотря на свою профессию, странное имя и детское хихиканье, гораздо проницательнее, чем кажется. Все были веселы, жизнерадостны и разговорчивы – все, кроме Мод Крил, которая улыбалась и обмахивалась веером, оставаясь в основном неподвижной, словно статуя. Хэй уделял ей большое внимание, и Бикот прекрасно понимал, что тот намерен жениться на молчаливой девушке ради ее денег. Вряд ли эти деньги окупятся, подумал он, с такой твердой на вид тещей, какой, несомненно, окажется миссис Крил.
Обед был восхитителен, хорошо приготовлен, изысканно сервирован и неторопливо съеден. Лампа с красным абажуром отбрасывала розовый свет на белую скатерть, сверкающий хрусталь и блестящее серебро. Обедающих было меньше, чем муз, и больше, чем граций, и каждый старался изо всех сил, чтобы все было ярко и весело. Хотя Мод Крил снова можно было упомянуть как исключение. Она ела с аппетитом и держала язык за зубами, лишь широко улыбаясь, когда к ней обращались. Взглянув на ее безмятежное лицо через стол, Пол подумал, действительно ли она так спокойна, как выглядит, и действительно ли ей недостает той умственной силы, которой, казалось, обладала ее мать.
– Я рад видеть тебя здесь, Бикот, – сказал Хэй, улыбаясь.
– А я очень рад быть здесь, – ответил Пол, приспосабливаясь к обстоятельствам, – особенно в таком приятном обществе.