– Я не задавала вопросов. Я констатирую факт.
Бикот счел этот разговор довольно неловким. Он надеялся что‐то вытянуть из миссис Крил, а вместо этого она пыталась вытягивать информацию из него, и такой поворот ему отнюдь не нравился. Юноша сменил тему разговора, сделав чрезвычайно изящный отвлекающий маневр.
– Вы хотели поговорить со мной о мисс Норман, – заметил он.
– Да, – ответила миссис Крил, разгадавшая его замысел, – но, по‐видимому, эта тема вам столь же неприятна, как и дискуссия о мистере Хэе.
– Признаюсь, миссис Крил, оба предмета весьма личные. Однако, если у вас есть что‐то, что вы хотели бы передать мисс Норман, я готов выслушать.
– Теперь вы более благоразумны, – ответила вдова довольным тоном. – Дело вот в чем, мистер Бикот: мне очень жаль эту девушку. Не по своей вине она оказалась в трудном положении. Я не могу дать ей имя, так как ее отец согрешил против нее, как он согрешил и против меня, но я могу – через мою дочь, которая подчиняется мне, – дать ей доход. Мне кажется неправильным, что все эти деньги достались мне…
– Что все эти деньги достались вашей дочери, – поправил Бикот.
– Мы с дочерью – одно целое, – спокойно ответила миссис Крил. – Когда я говорю за себя, я говорю и за нее. Но, повторюсь, нам кажется неправильным жить в достатке, когда мисс Норман живет в бедности. Поэтому я предлагаю дать ей пятьсот фунтов в год – на определенных условиях. Как вы думаете, мистер Бикот, она согласится?
– Думаю, ее согласие будет зависеть от условий.
– Они очень просты, – сказала миссис Крил своим глубоким голосом и очень прямо посмотрела на Пола. – Она выйдет за вас замуж и вы уедете в Америку.
Лицо Бикота не изменилось под ее тяжелым взглядом. Но под маской безразличия он скрывал озадаченность. Почему эта женщина хочет, чтобы Сильвия вышла за него замуж и отправилась в изгнание? Он решил потянуть время.
– Что касается вашего желания, чтобы мисс Норман вышла за меня замуж, – спокойно сказал он, – то, конечно, очень любезно с вашей стороны заинтересоваться этим делом. Однако я не могу понять, зачем это вам.
– Это довольно очевидно, – возразила миссис Крил так же спокойно и настороженно, как и прежде. – Сильвия Норман – молодая девушка без особого характера…
– В этом я с вами не соглашусь.
– Что ж, допустим, у нее есть характер, но уж точно нет опыта. В этом мире ее ждет множество неприятностей и, возможно, искушений. Поскольку в ее положении виновен ее отец, а она совершенно невинна, я хочу, чтобы у нее была счастливая жизнь. Поэтому я хочу, чтобы она вышла за вас замуж.
Пол поклонился, не веря ни единому слову из этой филантропической речи.
– Я еще раз говорю, что это очень мило с вашей стороны, – сказал он с некоторой иронией, – но даже если я исчезну, ее няня, Дебора Таузи, присмотрит за ней. Однако, как бы то ни было, она непременно станет моей женой, как только мы сможем позволить себе дом.
– Вы можете позволить себе дом уже завтра, – с готовностью сказала миссис Крил, – если примете мое предложение.
– Дом в Америке, – сказал Пол. – Но почему там?
– Я думаю, вы оба хотели бы оказаться подальше от места, где произошла такая трагедия.
– И в самом деле… – осторожно протянул Бикот, не высказывая никакого мнения. – И если мы примем ваше предложение, которое, я признаю, великодушно, вы предложите нам поехать в Штаты?
– Или в Канаду, или в Австралию, или еще куда‐нибудь – на самом деле вы можете уехать куда угодно, лишь бы вы покинули Англию. Я говорю вам, мистер Бикот, даже рискуя задеть ваши чувства, что хочу, чтобы эта девушка уехала из Лондона. Мой муж очень плохо обращался со мной – он всегда был грубияном, – и мне неприятно видеть эту девушку у себя перед глазами.
– Хотя она ни в чем не виновата.
– Разве я не говорила это уже десять раз? – нетерпеливо возразила миссис Крил. – Что толку в дальнейших разговорах? Вы принимаете мое предложение?
– Я передам его мисс Норман. Это ей решать.
– Но вы имеете право решать за нее, поскольку должны стать ее мужем.
– Извините, нет. Я бы никогда не взял на себя такую ответственность. Я передам мисс Норман ваши слова и сообщу вам ее ответ.
– Спасибо, – любезно ответила миссис Крил. Но она была явно раздосадована тем, что ее золотая приманка не была немедленно заглочена, несмотря на всю учтивость. Пол видел ее досаду, особенно когда она начала объясняться. – Вы, конечно, понимаете мои чувства.
– Признаюсь, не совсем понимаю. Естественно, тот факт, что вы связаны с убийством в глазах общественности…
– Простите, – быстро сказала женщина, – но это не так. Фамилию Крил мало кто заметил. Общественность знает, что был убит Аарон Норман. Никто не говорит о Лемюэле Криле и не знает, что я вдова убитого. Возможно, мне попадутся люди, которые свяжут эти два имени и будут косо смотреть на меня, но большинство людей, таких как лорд Джордж, – она указала веером на карточный стол, – не думают обо мне так, как вы говорите. Как и он, они будут думать, что где‐то слышали мою фамилию…
– Лорд Джордж вам об этом не говорил, – быстро вставил Пол.
– Нет. Но он сказал это мистеру Хэю, который передал его слова мне, – возразила Крил так же быстро.
– Сегодня? – спросил Бикот, вспомнив, что Грексон не разговаривал с вдовой Крила с глазу на глаз с тех пор, как они вернулись из столовой.
– О нет, раньше. Лорд Джордж несколько раз говорил, что смутно припоминает мою фамилию. Возможно, ему придет в голову мысль о связи между мной и убийством, но он действительно так глуп, что, надеюсь, забудет об этом деле.
– Странно, что вы ее не сменили, – сказал Пол, глядя на собеседницу.
– Конечно, не сменила и не буду этого делать, если только общественное мнение не вынудит меня, – с вызовом ответила дама. – Моя жизнь всегда была совершенно открытой и честной, не то что жизнь моего мужа.
– А почему он сменил имя? – нетерпеливо спросил Бикот – даже слишком нетерпеливо, потому что вдова отстранилась от него.
– Почему вы спрашиваете? – холодно спросила она.
Пол пожал плечами.
– Праздное любопытство, миссис Крил. У меня нет ни малейшего желания злоупотреблять вашим доверием.
– В этом деле нет никакого злоупотребления, – ответила женщина. – Вы мне очень понравились, мистер Бикот, и я расскажу вам все, что знаю.
– Умоляю, не говорите ничего, если не хотите.
– Но я бы предпочла рассказать, – прямо сказала миссис Крил, – чтобы вы правильно поняли то, что услышите о нас. Настоящее имя моего мужа было Лемюэль Крил, и он женился на мне тридцать лет назад. Я буду откровенна с вами и признаю, что ни один из нас не был дворянином. Мы держали трактир под названием «Красная свинья» на окраине Крайстчерча, в Хантсе. – Она с тревогой глянула на юношу.
– Странное название.
– Вы что, никогда его раньше не слышали?
– Нет. Если бы я слышал это название, оно осталось бы в моей памяти из‐за его странности.
Пол мог ошибиться, но миссис Крил явно почувствовала облегчение. И все же, если ей есть что скрывать в связи с «Красной свиньей», зачем ей было упоминать это название?
– Это был не первоклассный отель, – продолжила дама спокойно, и на ее лице снова появилась фальшивая улыбка. – У нас останавливались только батраки и тому подобные гости. Но дела шли хорошо, мы отлично со всем справлялись. Потом мой муж начал пить.
– В этом отношении он, должно быть, изменился, – быстро сказал Пол, – потому что за все то время, что я его знал – то есть за шесть месяцев, – я ни разу не видел его пьяным и уж точно никогда не слышал от тех, кто мог бы его знать, что он злоупотребляет спиртным. И все же, – добавил Бикот, вспомнив разговор с Сильвией в саду на набережной, – по его бледному лицу, трясущимся рукам и одутловатости я решил, что он может выпивать.
– Вот именно. Все так и было. Он пил бренди в больших количествах и, как ни странно, никогда не напивался.
– Что вы имеете в виду? – с любопытством спросил Бикот.
– Ну… – Миссис Крил прикусила кончик веера и посмотрела поверх него. – Лемюэль – я буду называть его старым именем – никогда не краснел лицом и даже после многих лет пьянства никогда не проявлял никаких признаков невоздержанности. Конечно, временами у него тряслись руки, но я никогда не замечала никакой одутловатости, как вы говорите.
– Такой характерный блеск, – объяснил Пол.
– Понимаю. Но я никогда этого не замечала. И он никогда не напивался настолько, чтобы потерять голову или равновесие, – продолжала миссис Крил. – Зато будучи пьяным, он превращался в демона.
– Демона?
– Да, – утвердительно кивнула женщина, – обычно это был робкий, нервный человечек, похожий на испуганного кролика, который и мухи не обидит. Но выпивка, как вы знаете, меняет природу человека на противоположную тому, чем он является на самом деле.
– Я об этом слышал.
– Вы бы увидели пример этого в Лемюэле. Когда он пил бренди, то становился королем, султаном. Из робкого он делался смелым, из безобидного – способным на убийство. Часто в припадках он жестоко бил меня. Но мне удавалось сбежать. Протрезвев, он стонал и извинялся в отвратительной слезливой манере. Я ненавидела и презирала его, – продолжала вдова, сверкая глазами, но стараясь, чтобы ее голос не достиг игорного стола. – Я была дурой, что вышла за него. Мой отец был фермером, а я получила хорошее образование. Меня привлекла внешность Лемюэля, и я сбежала с ним с фермы моего отца в Бакингемшире.
– Там, где Стоули, – пробормотал Пол.
– Стоули? – эхом отозвалась миссис Крил, у которой был очень острый слух. – Да, я знаю этот город. Почему вы упомянули о нем?
– Там была заложена брошь в виде опаловой змеи, которой были скреплены губы вашего мужа.
– Да, помню, – спокойно сказала миссис Крил. – Мистер Пэш рассказывал. Так и не удалось выяснить, как брошь оказалась на губах – как же это ужасно… – Она вздрогнула.
– Не удалось. Мой отец купил брошь у процентщика в Стоули и отдал ее матери, которая прислала ее мне. Когда я попал под автомобиль, брошь потерялась, но кто ее подобрал – неизвестно.