– Каково ваше мнение обо всем этом, Херд? – спросил Пол, глубоко заинтересованный услышанным.
– Думаю, Крил убил женщину, а потом отправился в Лондон. Это объясняет, почему он все время оглядывался через плечо и так далее, о чем мы говорили.
– Но откуда у него взялись деньги, чтобы начать торговать книгами? Помещения на Гвинн-стрит не сдаются даром.
– Ну, он мог получить деньги за брошь.
– Нет. Брошь была заложена морским джентльменом. – Пол вздрогнул. – Возможно, капитаном Джессопом. Вы же это помните? – взволнованно спросил он.
– Ага, – кивнул Херд, удовлетворенно попыхивая трубкой, – я вижу, вы меня поняли. Я упомянул брошь, чтобы послушать, что вы на это скажете. Да, Джессоп, должно быть, заложил брошь в Стоули, и именно Джессоп приходил с запиской о драгоценностях Нормана к Пэшу.
– Ха, – сказал Бикот, взволнованно расхаживая по комнате. – Тогда получается, что Джессоп и Крил были заодно?
– Думаю, да, – согласился Билли, глядя на огонь. – И все же я не уверен. Джессоп мог обнаружить, что Крил убил женщину, а затем заставить его отдать брошь, которую он впоследствии заложил в Стоули. Хотя не могу понять, зачем ему понадобилось приближаться к старому дому миссис Крил.
– Стоули находится недалеко от ее старого дома?
– Да – в Бакингемшире. Однако, сдав брошь в ломбард, Джессоп, как я полагаю, потерял Крила из виду, пока не наткнулся на него за несколько дней до убийства. Затем он, должно быть, заставил Крила подписать бумагу, предписывающую Пэшу отдать драгоценности, чтобы тот мог получить за них деньги.
– Что‐то вроде шантажа.
– Ну, – с сомнением произнес Херд, – в конце концов, Джессоп мог убить Крила сам.
– Но откуда у Джессопа взялась брошь?
– А этого я не могу вам сказать, если только Норман сам не подобрал ее на улице. Мы должны все это выяснить. Я поеду в Крайстчерч навести справки и дам вам знать, что выясню. – С этими словами Херд поднялся.
– Одну минуту, – поспешно сказал Пол. – Как вы думаете, мисс Крил – дочь покойного?
– Конечно. Она как две капли воды похожа на свою мать. Почему вы об этом спрашиваете?
Бикот подробно рассказал, что говорили о возрасте Мод Сильвия и Дебора.
– А если ей больше тридцати, – объяснил Пол, – это значит, что она не может быть дочерью Крила, иначе она должна была родиться до того, как Крил женился на своей первой жене. В любом случае она не имеет права на эти деньги.
– Странно, – задумчиво произнес Херд. – Мне придется заняться еще и этим. Но пока у меня полно других дел.
– Я должен сказать вам еще кое‐что.
– Вы собьете меня с толку, Бикот. В чем дело?
– Сахар и этот лоточник. – И Пол пересказал слова Сильвии о тхагах, после чего Херд сел и уставился на него.
– Это, должно быть, чушь, – проговорил сыщик, глядя на книгу, – и все же это очень странно. Послушайте, – он взял все три тома, – не одолжите ли вы мне это?
– Да. Но будьте аккуратны. Они не мои.
– Я буду аккуратен. Но я пока не могу окунуться в них, равно как и в индийские дела, не говоря уже о возрасте мисс Крил. Первое, что я должен сделать, – это съездить в Крайстчерч и выяснить…
– И узнайте, была ли миссис Крил дома в ночь на шестое июля.
Херд вздрогнул.
– О, – сказал он сухо, – вы имеете в виду ночь, когда было совершено убийство Крила? Ну, я не собирался поднимать этот вопрос, так как не вижу, что миссис Крил может быть замешана в этом деле. Однако я возьму это на заметку, – согласился он, а затем добавил: – Но мне не терпится найти Джессопа. Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что он совершил двойное преступление.
– Двойное преступление?
– Да. Он мог задушить леди Рейчел, а двадцать лет спустя убить Крила. Я не могу быть уверен, но думаю, что он виновен.
Глава XVIIIВ Крайстчерче
На следующий день Билли Херд отправился в бывшее жилище миссис Крил. По дороге он заглядывал в свои записи и прикидывал, какие справки ему следует навести. Ему показалось странным, что миссис Крил рассказала Полу о «Красной свинье», учитывая репутацию этого места в связи с убийством или самоубийством леди Рейчел Сандал. Было бы лучше, если бы миссис Крил сменила фамилию и начала новую жизнь на деньги своего покойного мужа. Сыщик не мог понять причину этой ненужной откровенности.
Перед отъездом из города он принял меры предосторожности, навестив Пэша и записав словесный портрет моряка – предположительно Джессопа, – который пытался завладеть драгоценностями на следующее утро после преступления на Гвинн-стрит. Он узнал, что этот мужчина, не назвавший своего имени, был высоким и крепким, с раскрасневшейся кожей человека, постоянно пьющего крепкие напитки, и рыжеватыми волосами с сединой. У него также был шрам, идущий от правого виска ко рту, но, хотя эта отметина была частично скрыта бородой, она все же была отчетливо видна. Мужчина был одет в синий сюртук, держал свои большие руки слегка сжатыми в кулаки и раскачивался при ходьбе. Херд записал все это и почти не сомневался, что узнает этого человека, если встретится с ним. Связав его с мужчиной, заложившим брошь в Стоули, сыщик предположил, что это был Джессоп. Он решил искать его в Саутгемптоне, так как, судя по показаниям, данным на дознании в связи со смертью леди Рейчел, его судно заходило именно туда.
На станции перед Крайстчерчем Билли взглянул на телеграмму, которую достал из записной книжки, и высунулся из окна вагона. Хорошенькая, изящно одетая маленькая женщина увидела его и тотчас же с веселым смехом вошла в вагон. Это была мисс Аврора Чен, и Пол был бы немало удивлен, если бы подслушал ее разговор с мистером Хердом. Но детектив и актриса были в купе одни и разговаривали свободно.
– Это самое безопасное место для разговора, – объяснила мисс Чен, доставая пакетик с шоколадными конфетами, которые она ела во время разговора. – Конечно, я сказала хозяйке «Красной свиньи», что мой брат тоже приедет, так что мы можем пойти туда сразу же. Но у стен есть уши. Но я не думаю, что они есть у железнодорожных вагонов, а нам есть о чем поговорить, Билли.
– Ты что‐нибудь выяснила, Аврора? – спросил Херд.
Мисс Чен кивнула.
– Очень много, учитывая, что я здесь всего двадцать четыре часа. Хорошо, что я расторгла помолвку, Билли, иначе у меня не было бы времени уезжать из Лондона или присматривать за этим Хэем. Я – хорошая сестра.
– Что ж, так оно и есть. Но есть шанс и заработать. Если я получу эту тысячу фунтов, ты получишь свою долю.
– Я знаю, Билли, что ты будешь со мной честен, – сказала актриса с большим удовлетворением. – Я всегда говорю, что мой брат – самый честный человек, какого я знаю.
– Черт возьми, – сказал Херд с досадой. – Надеюсь, Аврора, ты не рассказываешь всем и каждому, что я твой брат?
– Только одному или двум особым друзьям – не Хэю, можешь быть уверен. И этот милый мистер Бикот тоже не знает.
– Тебе лучше держать это в тайне и ничего никому не говорить, Аврора. Хорошо, что ты оставила частный детективный бизнес и вышла на сцену. Ты слишком много болтаешь.
– О нет, не так уж много, – возразила мисс Чен, поедая шоколад. – Не будь противным, Билли, или я тебе ничего не скажу.
Ее брат пожал плечами. Он очень любил Аврору, но видел в ней много недостатков, и у нее определенно был слишком длинный язык для человека, занимающегося конфиденциальными делами.
– Что насчет Грексона? – спросил он.
Аврора закатила глаза.
– Я думала, ты хочешь узнать о моих открытиях в Крайстчерче, – сказала она, надув губы.
– Ну, это я знаю. Но Грексон?..
– О, с ним все в порядке. Он собирается жениться на мисс Крил и на ее деньгах и собирает средства, обманывая молодого Сандала. Этот дурак продолжает играть и проигрывать, хотя я его предупреждала.
– Тогда не предупреждай его больше. Я хочу поймать Хэя с поличным.
– О, – кивнула мисс Чен, – ты можешь поймать его с поличным в деле похуже азартных игр.
– Аврора, уж не хочешь ли ты сказать, что он имеет какое‐то отношение к убийству Аарона Нормана?
– Ну, я бы не стала заходить так далеко, Билли. Но когда я устроилась в отдельной гостиной «Красной свиньи», сославшись на то, что спустилась подышать свежим воздухом и жду брата…
– Что правда…
– Да, с этим все в порядке, Билли, – нетерпеливо сказала девушка. – Ну, первое, на что я обратила внимание, был портрет Грексона Хэя в серебряной рамке на каминной полке.
– Хм, – хмыкнул Херд, подперев подбородок рукой, – возможно, он отдал его мисс Крил во время помолвки.
– Осмелюсь предположить, – язвительно заметила актриса, – что он уже давно помолвлен. Скажем, года два.
– Я так и думал! – торжествующе воскликнул Билли. – Мне всегда казалось, что встреча в конторе Пэша подстроена.
– Почему ты так решил?
– Потому что, переодевшись графом де ла Туром, я подслушал, как Хэй назвал мисс Крил «Мод», хотя она и ее мать пришли к нему в квартиру впервые. Сандал был там, и азартные игры шли своим чередом. Я сам проиграл тогда деньги, – скривился Херд, – чтобы заставить Хэя думать, что я еще один голубь, которого нужно ощипать. Но обращение по имени при столь коротком знакомстве показало, что Хэй и мисс Крил уже знают друг друга. Я полагаю, что встреча в кабинете Пэша подстроена.
– Ты уже говорил это, Билли. Как ты повторяешься! Да, так вот. На портрете есть надпись: «От Грексона Мод с большой любовью» – мило, не правда ли? Особенно когда вспомнишь, какая сосулька этот человек. Есть там и дата – фотография была подарена два года назад. Я полюбовалась снимком и спросила хозяйку, кто этот красавец.
– А как зовут хозяйку?
– Матильда Джанк.
Херд чуть не подскочил со своего места.
– Странно, – сказал он. – Женщину, которая предана мисс Норман и ухаживала за ней с младенчества, зовут Дебора Джанк.
– Я знаю, – кивнула Аврора. – Я не совсем дура, Билли. Я упомянула Дебору Джанк, которую видела на дознании у тела Нормана. Хозяйка сказала, что это ее сестра, но что она давно о ней не слышала. А эта Матильда внешне очень похожа на Дебору – большая голландская кукла с глазами-бусинами и плохо нарисованным лицом.