Рассуждая так, он подошел к гостинице «Гвельф» и там послал свою визитную карточку мистеру Эллерсби. Консьерж вскоре вернулся с известием, что мистер Эллерсби дома и ожидает его; детектив поднялся наверх, и его провели в гостиную. В одном конце у окна в удобном кресле сидел Спенсер Эллерсби, курил трубку и читал французский роман. У его ног лежал на удивление неприветливый бульдог, который со зловещим рычанием поднялся, как только Даукер вошел в комнату.
– Лежать, Пиклз, – велел Эллерсби этому любезному животному, которое угрюмо повиновалось приказу. – Итак, мистер Даукер, по какому поводу вы хотите меня видеть?
– По делу об убитой женщине, сэр, – сказал Даукер, садясь.
– О, конечно, – ответил Эллерсби, пожимая плечами. – Я так и предполагал. Я‐то надеялся, что покончу со всем этим на дознании.
– Извините, сэр, – быстро пояснил сыщик, – но с тех пор мне многое стало известно.
– Ах, вот как! И имя убийцы?
– Пока нет, сэр, я определю это позже, но готов назвать имя жертвы.
– Да? И это…
– Лена Саршайн.
– Никогда о ней не слышал. Кто она, откуда, и что из себя представляет?
– Она была любовницей лорда Каллистона, – ответил Даукер. – Думаю, это ключ к ответу на все остальные вопросы.
– Гм! Вилла в Сент-Джонс-Вудс – траты денег и все такое… И что она делала на Джермин-стрит той ночью?
– Не знаю, сэр. Это одна из загадок, которую я должен разгадать.
– Что же еще вы узнали, и как вам удалось получить информацию?
– Это было достаточно легко, – проговорил Даукер доверительным голосом. – Я расскажу вам все, сэр, потому что хочу получить и от вас кое‐какие сведения.
– С удовольствием предоставлю их – если смогу.
– Что касается выяснения личности убитой, сэр. Внутри шляпки, которую носила покойная, была этикетка, свидетельствующая, что она сделана мадам Рене с Риджент-стрит. Я отправился туда и узнал, что шляпку продали женщине по имени Лидия Фенни с виллы «Клеопатра» в Сент-Джонс-Вудс. Я, думая, что жертва – Лидия Фенни, отправился туда и обнаружил, что она жива и в прошлый понедельник вечером одолжила шляпку своей хозяйке.
– Странно, что горничная одалживает хозяйке одежду, – сказал Эллерсби, улыбаясь. – Обычно бывает наоборот.
– Я думаю, мисс Саршайн попросила ее для маскировки, сэр, – объяснил Даукер, – потому что она направлялась в квартиру лорда Каллистона на Пикадилли.
– Зачем?
– Чтобы получить информацию о его побеге с леди Бэлскомб.
– Черт побери! – изумленно воскликнул Эллерсби. – Это становится интересным.
– Дальше будет еще интереснее. Лидия Фенни сообщила, что мисс Саршайн узнала, что ее любовник собирается сбежать с леди Бэлскомб, и отправилась к нему, чтобы не допустить этого. Она приехала слишком поздно, так как лорд Каллистон уехал в Шорхэм поездом в десять минут десятого с вокзала Лондон-Бридж. Вместо лорда Каллистона она встретила мистера Десмонда, его кузена, и, полагаю, он сказал ей, что она опоздала, потому что там был грандиозный скандал, после чего она ушла в двенадцать часов или около того. Вскоре за ней последовал Десмонд, и это был последний раз, когда ее видели живой.
– Но ведь ее нашли на Джермин-стрит!
– Да, я знаю.
– Почему? Разве мисс Саршайн не вернулась домой, когда обнаружила, что Каллистон уехал с леди Бэлскомб?
– Не могу вам сказать, сэр, что привело ее на Джермин-стрит, если только она не заблудилась в тумане или в деле не фигурировал другой человек.
– Что? Чепуха! Какой еще другой человек?
– Мне стало известно, – медленно проговорил Даукер, – там был мистер Десмонд.
– Тьфу! – воскликнул Эллерсби, вскакивая. – Что за вздор! Я знаю Майлза Десмонда всю свою жизнь, и он не тот человек, который мог бы совершить такое преступление!
– Но, насколько я понимаю, прежде чем вы нашли тело, вы встретили мистера Десмонда на Сент-Джеймс-стрит?
Спенсер Эллерсби в ярости обернулся.
– Черт бы вас побрал! – сказал он сердито. – Вы хотите, чтобы я дал показания против моего друга?
Даукер не терял самообладания.
– Нет, но я хочу знать, что произошло между вами в ту ночь.
– Ничего особенного. Он торопился и, казалось, был раздражен тем, что я его остановил, но это было вполне естественно в такую ужасную ночь. Я попросил его зайти ко мне сюда, а также спросил, где Каллистон; он сказал, что тот на яхте, а потом ушел. Больше ничего не произошло.
– Хм! – задумчиво произнес Даукер. – Странно, что он оказался там в это время.
– Я вообще ничего странного не вижу. Если вы спросите его, я не сомневаюсь, что он даст вам хороший отчет об этом вечере. К тому же у него не было никакого мотива убивать мисс Саршайн; он влюблен в мисс Пенфолд.
– Я не утверждаю, что он намеренно убил ее, – спокойно сказал Даукер, – но, возможно, это был несчастный случай. Видите? – он достал из кармана малайский крис и развернул бумагу.
– О, кинжал. Это… – Эллерсби отшатнулся.
– Нет, это другой, но я предполагаю, что он точно такой же. Там, на вилле «Клеопатра», на стене висело множество подобных вещей, расположенных симметричным образом. Одна сторона узора была неполной, и я узнал от мисс Фенни, что мисс Саршайн взяла один из кинжалов, чтобы испытать его на Каллистоне, если он не откажется от своего намерения сбежать. Она была вне себя от ярости, иначе ей никогда бы не пришла в голову такая мысль. Ну, разве вы не догадываетесь, что за этим следует? Кинжал у нее с собой – несомненно, она показывает его Майлзу Десмонду во время бурной беседы с ним, потом в ярости выходит из дома. Он преследует ее, чтобы постараться забрать у нее столь опасное оружие, догоняет ее на Джермин-стрит, пытается отобрать его и в драке ранит ее; в результате она умирает, а Майлз Десмонд молчит, чтобы его не обвинили в убийстве.
– Кажется вполне логичным, – сказал Эллерсби, возвращаясь на свое место, – но сомневаюсь, что это правда. Однако единственное, что нужно сделать, это увидеться с Десмондом и выяснить, что произошло в комнате Каллистона. Но скажите мне, что вы собираетесь делать со вторым кинжалом?
– Я хочу выяснить, не отравлен ли он, – сказал Даукер, осторожно взяв его в руки. – Если это так, то это доказывает, что преступление было совершено тем, похожим оружием.
– Вы позволите мне взглянуть? – сказал Эллерсби, протягивая руку.
– Конечно, – ответил детектив и, поднявшись, подошел к Эллерсби, чтобы отдать ему кинжал. К несчастью, как раз в тот момент, когда он протягивал его ему, он наступил на Пиклза, который с яростным рычанием вцепился ему в ногу. Вздрогнув, Даукер выпустил кинжал, который упал на спину Пиклза, нанеся ему легкую рану.
Детектив вскрикнул, когда бульдог схватил его, но Эллерсби оттащил Пиклза, и Даукер, доковыляв до стула, сел, растирая раненую ногу. Впрочем, он не сильно пострадал, так как Пиклз больше прихватил штаны, чем плоть.
Даукера случившееся, конечно, взволновало, но еще больше оно встревожило Эллерсби, который вскочил на ноги и, выругавшись, резко позвонил.
– Черт побери! – яростно воскликнул он. – Если этот кинжал отравлен, собака умрет! Как вы могли быть таким дураком?
– То же самое могло быть и с вами, сэр, если бы эта чертова собака укусила вас, – угрюмо сказал Даукер, не особо огорченный тем, что вопрос о кинжале решился сразу. – Простите.
– К черту ваши извинения! – яростно огрызнулся Эллерсби. – Я и за сотню фунтов не хочу потерять этого пса. Эй, – обратился он к вошедшему слуге, – немедленно пошлите за доктором, не теряйте времени, черт вас побери!
Между тем все это время Пиклз лежал, пытаясь зализать свою рану и, очевидно, недоумевая, из‐за чего весь этот шум. Даукер пристально наблюдал за ним и вскоре заметил, что пес начинает дремать. Эллерсби схватил кинжал и уже собирался яростно швырнуть его обратно Даукеру, как вдруг детектив испуганно вскочил.
– Ради бога, не надо! – закричал он. – Я думаю, что он отравлен.
Эллерсби посмотрел и увидел, что Пиклз пытается подняться на ноги. Он, вероятно, понял, что с ним что‐то не так, потому что заскулил, и глаза его побледнели. Его хозяин опустился рядом с ним на колени и вытер кровь носовым платком, но было уже слишком поздно. Пес раз или два разинул пасть, попытался подняться на ноги, пошатнулся и упал на бок, судя по всему, мертвый. Увидев это, Эллерсби вскочил на ноги и впал в ярость.
– Черт бы вас побрал с вашим делом! – в бешенстве орал он. – Вы убили мою собаку!
– Мне очень жаль, сэр, – сказал Даукер, подходя и поднимая кинжал, – это был несчастный случай.
– Слишком дорогой для меня несчастный случай, – с горечью возразил Эллерсби. – Вот вам и доказательство, что кинжал отравлен.
– Да, – сказал Даукер довольным голосом, – значит, преступление совершили другим таким же кинжалом, потому что если отравлен один, то здравый смысл подсказывает, что и другой тоже.
Он, по‐видимому, совсем забыл о потере, только что понесенной Эллерсби, ведь бульдог, несомненно, был мертв.
Молодой джентльмен посмотрел на него с отвращением.
– Идите к черту, – бросил он раздраженно, – и благодарите свою фортуну, что я не заставляю вас платить за это.
Даукер еще раз пробормотал что‐то о несчастном случае, затем, сунув роковой кинжал, снова завернутый в бумагу, в карман, удалился. Спускаясь вниз, он встретил доктора, поднимавшегося наверх, и, оказавшись снаружи, дал волю радости, что получил доказательство присутствия яда на крисе.
– А теперь, – заключил он, – я зайду к мистеру Десмонду.
Глава VIIНачинающий литератор
Примроуз-Кресент находится недалеко от Тоттенхэм-корт-роуд, и хотя недалеко от него большая магистраль полна шума и суеты, здесь все относительно тихо. Тишину нарушают лишь тележки молочников, разве что иногда появляется какой‐нибудь обтрепанный экипаж или забредает компания оборванных нищих, горланя скабрезные песни нестройными от джина голосами. Шарманщик тоже не редкий персонаж, и часто можно услышать, как его адская машина играет последние мелодии из мюзик-холла, пока он оглядывается в поисках скромного подаяния.