– Я понимаю, что вы имеете в виду, но какое отношение к этому имеет леди Бэлскомб?
– Мне не терпится узнать, действительно ли Каллистон покинул город в ту ночь, потому что я хочу понять, имеет ли он какое‐либо отношение к смерти своей любовницы. Он вышел из дома, чтобы успеть на поезд, отходящий с вокзала Лондон-Бридж в десять минут десятого, но успел ли? Я предполагаю, что нет, потому что он не уехал бы из города без леди Бэлскомб, а она, судя по вашим словам, не выходила из дома до раннего утра вторника. Поэтому я считаю, что Каллистон, должно быть, остался в городе в какой‐нибудь гостинице, где она присоединилась к нему, и они отправились в Шорхэм с первым утренним поездом.
– Но вы же не думаете, что Каллистон убил эту женщину?
– Нет, не думаю, – задумчиво ответил он. – Я действительно так не думаю, но мне бы хотелось, чтобы все его передвижения в ту ночь были ясны. Что касается меня, то я нахожусь в очень неловком положении, потому что, если меня арестуют, я не смогу защититься, пока не вернется Каллистон.
– Но почему?
– Потому что, пока не вернется его яхта, я не смогу доказать свою невиновность.
– Но вы невиновны?
– Да. Можете ли вы сомневаться во мне?
– Я вам верю.
– Я надеюсь, что присяжные, двенадцать добропорядочных и законопослушных мужчин, тоже поверят мне, – мрачно заметил он, когда они уходили.
Флип следовал за ними на некотором расстоянии, но улавливал только обрывки разговоров, которые, как ему казалось, касались пустяков. И вот, когда весь разговор, услышанный в парке, прочно запечатлелся в его мозгу, Флип бросился прочь, чтобы дать своему патрону точный отчет и таким образом добавить еще одно звено в цепь, которая постепенно окружала убийцу Лены Саршайн.
Глава XНедостающее звено
Флип, обладая поразительно цепкой памятью, не забыл подслушанный им разговор Майлза и мисс Пенфолд; поэтому, зайдя в кабинет своего патрона, он в точности повторил его Даукеру. Полученные сведения повергли сыщика в напряженные размышления обо всем этом деле. Он не мог понять отказа Десмонда назвать имя женщины, которую тот видел в ночь убийства. Правда, Десмонд отрицал, что это была Лена Саршайн, но в этом случае его отрицание ни к чему не привело бы, ведь это никак не могло уберечь его от подозрений. Миссис Пови сказала, что Лена Саршайн была там между одиннадцатью и двенадцатью, и вряд ли она ошибается, учитывая, как хорошо она знала в лицо покойницу. Но судя по тому, что говорил Десмонд, его отказ говорить был продиктован желанием защитить честь женщины. Если так, то это не могла быть Лена Саршайн, ибо ей нечего было терять, а его отказ говорить был бы донкихотством, глупость которого он как светский человек должен был бы признать одним из первых. В этот момент в голове Даукера мелькнула внезапная мысль: а не могла ли сама леди Бэлскомб выступать в роли этого неизвестного друга? Разговор с Десмондом? Тогда действительно это был бы сильный мотив для Десмонда хранить молчание, так как визит леди в комнату холостяка ночью поставил бы под угрозу ее репутацию. Леди Бэлскомб, правда, проявила полное равнодушие к слухам по поводу своей персоны, но в понедельник вечером было еще не поздно спасти ее репутацию, так что, если она увиделась с Десмондом, он мог попытаться убедить ее отказаться от побега, но потерпеть неудачу.
– Мне кажется, я понимаю, – задумчиво произнес Даукер. – Она должна была встретиться с лордом Каллистоном в тот вечер, чтобы поехать девятичасовым поездом, но сначала отправилась на бал, чтобы избежать подозрений. Ему надоело ее ждать, и он отправился в «Пинк Ун». Она могла пытаться сообщить ему о своих планах телеграммой, а после бала заехать к нему, чтобы все объяснить. Дома его не было, и телеграмму он не получил, поэтому, придя в квартиру, она нашла там Десмонда. Тот пытается уговорить ее вернуться; она отказывается и после нескольких гневных слов выходит от него в ярости, остается где‐то на всю ночь и приезжает в Шорхэм утром… Но все это не объясняет смерти Лены Саршайн. Не может быть, чтобы леди Бэлскомб убила ее… Нет, не может быть… Между ними нет никакой связи.
Он перебрал в уме основные пункты разговора, о которых сообщил Флип, и его мысли приняли новый оборот.
– Леди Бэлскомб покинула свой дом на Парк-лейн только после полуночи, так что у нее не было времени побывать в покоях лорда Каллистона и поговорить с Десмондом, следовательно, это не могла быть она. Хотелось бы мне узнать имя женщины, которая виделась с Десмондом, а также имя женщины, которая встретилась с леди Бэлскомб в тот вечер, и узнать точное время, когда леди Бэлскомб покинула дом.
Он достал записную книжку и сделал следующие заметки:
1. Выяснить имя женщины, которая приходила к Каллистону в понедельник (в ночь убийства) между одиннадцатью и двенадцатью.
Свидетельствовать об этом может только сам Майлз Десмонд, так как миссис Пови утверждает, что это была Лена Саршайн, а Десмонд отрицает это; в результате возникает тупиковая ситуация – утверждение против отрицания.
Решение: встретиться с Десмондом и узнать имя посетительницы.
2. Установить внешность и, если возможно, имя женщины, посетившей леди Бэлскомб в ночь убийства, поскольку это может иметь какое‐то отношение к делу.
Слуги в доме леди Бэлскомб, вероятно, могли бы предоставить эту информацию.
Решение: опросить слуг.
3. Выяснить точное время, когда леди Бэлскомб покинула свой дом во вторник утром, а также установить ее последующие перемещения. Первое также может быть выяснено через слуг, а что касается последующих перемещений леди, выяснить, если возможно, поездом ли она покинула Лондон и что она делала в промежутке между выходом из дома и отъездом.
Решение: позже по мере возможности.
4. Выяснить, что стало с пропавшим кинжалом.
Возможно, он обнаружится у Десмонда.
Решение: обыскать его комнату. Тайно – поручить агенту, скажем, Флипу.
5. Разузнать о прошлом Лены Саршайн!
Часть этой информации можно получить от Лидии Фенни, которая, будучи горничной и находясь в доверительных отношениях, могла почерпнуть сведения из случайных замечаний хозяйки.
Решение: встретиться с Лидией Фенни.
Составив таким образом план действий, удовлетворенный Даукер занялся сразу воплощением в жизнь четвертого пункта своих заметок и начал объяснять Флипу, чего он от него хочет.
– Видишь это? – спросил Даукер, показывая Флипу кинжал, который он забрал с виллы «Клеопатра».
Флип энергичным кивком головы дал понять, что видит.
– У меня есть подозрение, – непринужденно объяснил Даукер, – что кинжал, очень похожий на этот, можно найти у мистера Майлза Десмонда, джентльмена, за которым ты следил сегодня, поэтому я хочу, чтобы ты каким‐то образом проник в его комнаты и выяснил, там ли нож.
Флип сморщил лицо в глубоком раздумье, а затем удовлетворенно улыбнулся.
– Будет сделано, шеф, – сказал он проникновенно.
– Как? – спросил Даукер, которому было любопытно узнать, каким образом этот юный детектив собирается решать проблему.
– Я буду лежать у него на пороге сегодня вечером, – сказал Флип, – и когда он придет, изображу страдания – вы можете себе это представить, – поясняющим тоном добавил он, – будто умираю от голода; он отведет меня внутрь, и когда я там окажусь, можете на меня положиться, хозяин, я найду нож!
– Что ж, ты можешь искать кинжал любым способом, – сказал Даукер. – Только не уколись им, потому что он отравлен; и, Флип, если ты принесешь мне этот кинжал без ведома того джентльмена, я дам тебе полсоверена.
– Годится, хозяин! – радостно сказал Флип и, попрощавшись со своим патроном, отправился перекусить и составить план действий.
Было около шести часов вечера, уже темно, небо затянули тучи. Вскоре начался непрекращающийся дождь, и улицы стали грязными и унылыми. Флип поплотнее закутался в лохмотья, поежился, входя в роль, а затем отправился в поварню на Друри-лейн, где за небольшую сумму съел ломоть хлеба и выпил чашку дымящегося кофе.
Подготовившись таким образом к работе, Флип вытер рот и, выйдя на грязный тротуар, направился в Блумсбери, заодно совмещая приятное с полезным – попрошайничая по дороге.
Дойдя на Примроуз-Кресент, он вскоре нашел нужный ему дом и, свернувшись калачиком на пороге, начал терпеливо ждать случая попасть в заботливые руки Майлза.
Дождь по‐прежнему лил не переставая, и так как уже совсем стемнело, Флип видел, что окна по всей улице освещались одно за другим. Газовые фонари тоже ярко горели сквозь дождь и отражались тусклыми, расплывчатыми брызгами на тротуарах. Время от времени мимо спешил какой‐нибудь джентльмен с поднятым зонтиком, или какой‐нибудь оборванный бродяга, сутулясь, напевал себе под нос унылую песенку. Ждать было тоскливо, но Флип привык к такому и сидел вполне довольный, думая, как бы лучше потратить обещанные полсоверена, пока его чуткое ухо не уловило звук приближающихся к дому шагов.
Это было для него сигналом, поэтому он тут же лег на мокрые камни и начал уныло стонать. Майлз открыл дверь и чуть не споткнулся о него, потому что парень лежал прямо перед входом, как клоун в пантомиме, но вовремя заметил его.
– Эй! – сердито вскричал Майлз. – В чем дело, черт возьми?
Флип ничего не ответил, лишь застонал с новой силой, после чего Десмонд, который был добрым человеком, наклонился и коснулся оборванной маленькой фигурки.
– Ты болен? – уже мягче спросил он.
– О боже, нутро крутит, – простонал Флип, прижимая грязные руки к животу. – Несколько дней ни крошки…
Майлз сомневался в искренности этого парня, так как знал, как умеют притворяться бродяги, но так как этот бедолага, казалось, страдал от боли, а шел сильный дождь, он решил дать ему шанс.
– Встать можешь? – резко спросил он. – Если можешь, то вставай и заходи внутрь. Я дам тебе что‐нибудь, что может помочь.
Со множеством стонов и жалоб на дикую боль Флип с трудом поднялся на ноги и с помощью Майлза вошел внутрь, поднялся по лестнице и, наконец, благополучно устроился на коврике перед камином, где лежал и стонал с большим драматическим эффектом.