— Да ладно тебе, Фи, — отозвался Брод беззаботным тоном, — стала так стала. Я заеду за вами около четырех, Ребекка. Не забудьте средство от загара. Солнце будет палить вовсю.
— Мы поедем верхом? — С того рокового дня Ребекка неохотно садилась на лошадь. Пожалуй, всего три раза, да и то потому, что ее просила об этом Элли.
Брод пристально посмотрел на нее.
— Ехать довольно далеко, так что возьмем джип.
По пути мы, может быть, поговорим о ваших страхах. Я не хочу, чтобы они превратились в комплекс.
— Вы слегка преувеличиваете. Брод!
— Вы не почувствуете, что живете, пока не проведете ночь в пустыне под звездами.
— Боже мой, нет! — Фи оперлась подбородком на руки. — Чудесная забава, нечего сказать! Вам обязательно потребуется проводник.
Брод насмешливо улыбнулся.
— Ты шутишь, Фи!
Это был фантастический, сказочный ландшафт.
Бескрайний переливающийся океан цветов катил свои волны по равнине, скрывая от глаз красную глину пустыни. Таких цветов Ребекке не приходилось видеть — белые, золотые, лиловые, розовые.
Обширный край, расположенный между орошаемыми землями и самым сердцем пустыни с его мозаикой каменистых равнин и пирамидами песчаных дюн.
— Любуйся, пока есть такая возможность, — Брод обнял ее за плечи. — Это будет продолжаться несколько недель, а потом земля опять высохнет.
Ребекка почувствовала, как ее сердце переполняет восторг.
— Какое фантастическое зрелище! Просто великолепно! Я будто перенеслась в рай.
— Оно особенно потрясает, потому что бывает только после сильных дождей, раз в год. Все остальное время здесь голубое небо, палящее солнце и горячие, иссушающие ветры.
— Страна чудес! — выдохнула Ребекка. — Я бы хотела сорвать несколько цветков на память.
— Почему бы и нет? Набери бессмертников. Они сохраняются много недель и без воды.
— Удивительно! — Ребекка повернулась к нему, преобразившись из ледяной девы в жизнерадостную молодую женщину, какой была когда-то. — Разве можно называть пустыней место, где происходят подобные чудеса?
— Это ты просто чудо, — сказал Брод, неожиданно наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы. — Ты как спящие семена луговых цветов, готовые пробудиться к жизни.
— Это ты ослепил меня своим блеском, — ответила Ребекка, не в силах скрыть свои чувства.
— По-моему, мы оба ослепили друг друга. — Притянув ее к себе, он сжал молодую женщину в объятиях и покрыл поцелуями ее лицо, наслаждаясь вкусом и ароматом ее кожи, мягкими, шелковистыми губами. Его пыл ясно говорил о глубоком, сильном желании. Когда он отпустил ее, оба молчали, боясь неуместным словом разрушить волшебство.
Это был восторг, невероятный восторг, головокружительная страсть.
— Брод, — через какое-то время произнесла она. Бродерик. — Ей нравилось звучание его имени.
— Это я. — Его глаза обожгли ее, словно голубое пламя. — А как твое второе имя? Ты мне так и не сказала.
— Оно очень чопорное.
— Ну так как же? Эйми? Эмили? Ни за что не поверю, что Дороти.
— Вообще-то мое второе имя Эллен, в честь тетки.
— Жалко, что не Ева. — Его глаза выражали ленивую чувственность. Он взял ее за руку и повел вниз, где волновался, как море, цветочный ковер. — Обойдем вон тех эму, слева от нас, — сказал Брод. — Для них сейчас самое благодатное время, когда вокруг столько зелени, но они легко переносят и засуху.
Ребекка проследила за его взглядом, ощущая, как ее маленькая рука тонет в его ладони. Она уже привыкла к этим огромным нелетающим птицам, и все-таки их бег завораживал ее. Ребекка знала, что эму могут развивать большую скорость и на пересеченной местности. Перед наступлением сумерек появлялись большие стада кенгуру. Дневную жару они пережидали под сводами пещер или в густом кустарнике. Птицы же носились огромными стаями, словно многоцветные облака. Несколько попугаев опустились на причудливую низкорослую акацию, окруженную цветущими бессмертниками, и ничуть не встревожились при появлении людей.
Брод нарвал белых бессмертников, довольно искусно сплел из них венок и надел на непокрытую голову Ребекки.
— Покажись.
Она выпрямилась, ее глаза сияли, длинная прядь темных волос упала на щеку. Ребекка подняла руку, чтобы убрать ее, но Брод каким-то странным тоном произнес:
— Нет, оставь так. — У него в глазах появилось такое выражение, что у нее потемнело в глазах. Все ее тело изнемогало от желания. — Вообрази, какая из тебя получится невеста!
Невеста! Она чуть не застонала при мысли о том, насколько это недостижимо.
Как быстро исчезнет из его глаз это волнующее выражение, если она скажет ему правду! Она уже была невестой. В белом платье и с длинной фатой, под которой ее лицо светилось неземным светом.
Она стояла перед украшенным цветами алтарем со своим высоким красивым женихом, и в ее глазах жили мечты. Ей казалось, что в его взгляде, обращенном на нее, она видит ту же мечту о счастье. И это был тот самый человек, который причинил ей потом столько горя и боли.
Почти мгновенно ее радостное настроение улетучилось. Разве она сможет когда-нибудь сказать Броду, что с ней произошло? Она не решится даже сказать ему, что уже была замужем, хотя он должен был понять, что она не девственница. В душе Ребекка не сомневалась: если Брод узнает, что она была замужем и скрыла это, его доверию будет положен конец.
— Ты молчишь? — Он шагал к ней по ковру цветов, вглядываясь в погрустневшее лицо молодой женщины. — Я-то думал, что быть невестой — мечта всех женщин!
— Ну, разумеется! — Она постаралась улыбнуться, боясь, что Брод догадается о ее прошлом.
— Черт меня побери, — мягко сказал он. — Тебя пугает брак, Ребекка? — Он хотел во что бы то ни стало справиться с такой внезапной сменой ее настроения.
— Известно, что это очень рискованное дело, Брод, — сказала она напряженным тоном.
— Но удачный брак — это нечто стоящее. Я думал, что твои родители были счастливы в браке, хотя твоя мать так и не поправилась после несчастного случая.
— Они были преданы друг другу, — прошептала Ребекка.
— Ты до сих пор горюешь о матери?
— Я бы все отдала, чтобы вернуть ее. — Ребекка вертела в руках яркий букетик, не смея поднять глаза на Брода.
— Мы с Элли так же переживали из-за нашей матери. У нас было не очень-то счастливое детство.
Очевидно, из-за этого Элли не решилась выйти замуж за Райфа, хотя любила и, я уверен, все еще очень любит его.
— А ты? — Она подняла глаза, всматриваясь в его необыкновенное лицо.
— У меня были короткие романы, Ребекка, — пожал плечами Брод, — но я всегда старался быть абсолютно честным с женщинами. Брак — это совсем не то, что роман. Я постараюсь найти именно ту женщину, которая мне подойдет. Мне уже один раз сломали жизнь. Больше такого не повторится.
Да, она не сомневалась в этом.
На обратном пути они молчали. Брод был крайне удивлен, что такая страстная молодая женщина, как Ребекка, явно боится думать о браке. Когда он заговорил об этом, ее лицо буквально исказилось от ужаса. Может, кто-то заставил ее сильно страдать?
Кто-то, о ком она не хотела говорить. Он теперь не сомневался, что ее внешняя холодность — это только средство защиты. Осталось лишь убедить Ребекку, что ей нет необходимости защищаться от него.
Они проехали не одну милю, а ковер из цветов все колыхался вокруг них, постоянно меняя цвета и рисунок. Это было не легендарное Мертвое Сердце пустыни, поглотившее множество жертв, а самый большой на свете сад. Потом джип свернул с затопленной цветочным морем равнины к густым зеленым зарослям, которые, вероятно, тянулись вдоль какого-то водоема.
— Хочу показать тебе мой любимый плавательный бассейн, — сказал Брод. — Скоро нам придется выйти из машины и остаток пути идти пешком. Это потрясающее место. Там даже есть небольшой водопад.
— Мне кажется, я его слышу, — сказала Ребекка, улавливая какой-то шум. Когда они подъехали ближе, она убедилась, что это действительно так. Шум падающей воды. Чудесно было слышать его под этим слепящим солнцем. Брод остановил джип в тени деревьев и выключил двигатель.
— Нужно немного спуститься. Ты как, сможешь? Его глаза сверкнули.
— Конечно, смогу! — От возбуждения она даже забыла свои страхи.
— Ты не пожалеешь… Я тебе обещаю.
Он все время держал ее за руку, отводил ветки, чтобы они не хлестали ее по лицу, давал передохнуть. Когда они почти спустились к подножию склона, покрытому тысячами белых лилий, он поднял ее на руки и понес. Ребекка была потрясена красотой этого уединенного места. Брод осторожно поставил ее на ноги.
— Это… это великолепно. — Вокруг озерца царила прохлада. С высоты, из-под деревьев, низвергался серебристый водопад; попрыгав по камням, он изливался в водоем, где вода ближе к берегу была светло-зеленой, как нефрит, а на глубине казалась зеленой, словно изумруд. Уголок для влюбленных, подумала она. Рай до грехопадения. Красота и благоухание луговых цветов, растворенное в золотисто-зеленоватом воздухе.
— Я так и знал, что тебе понравится, — довольно сказал Брод.
— Здесь чудесно. Сюда кто-нибудь приходит?
— Сейчас только я. Когда мы были детьми, Элли тоже приходила. В Кимбаре десятки лагун, где можно плавать. Но это только моя. Никто сюда не ходит. Даже скот. Возможно, никто не знает об этом месте, и я не собираюсь никому говорить.
— Я знаю, — похвасталась она.
— Вот видишь, тебе оказана честь.
Ребекка отвернулась, боясь не справиться с наплывом чувств, нагнулась и стала рассматривать цветок, одиноко росший возле камня.
— Что это за цветок? — Она потрогала нежный розовато-лиловый лепесток.
— Понятия не имею. Здесь масса красивых безымянных цветов.
— Назови его в мою честь. — Она подняла голову и посмотрела на Брода.
— Я знаю! Он будет называться «лилия Ребекки».
Он такой же хрупкий и изящный, как ты.
— Ну, смотри, не забудь: лилия Ребекки! Обещаешь?
— Для меня это всегда будет лилия Ребекки.