Час выступления колонны приближался. Все разошлись, чтобы дать время Нэнси и ее брату собраться в дорогу и отдохнуть, в чем бедная девушка сильно нуждалась. В эту ночь Чарльстон представлял собой печальное зрелище. При слабом утреннем свете тронулась в путь многочисленная толпа стариков, женщин и детей. Изгнанники шли в мрачном молчании, и лишь изредка слышалось рыдание. Но вдруг в авангарде произошло смятение. Несколько человек из конвойных услышали шум приближавшегося войска и артиллерии.
Офицеры собрались для совещания и, прежде чем успели принять какое-нибудь решение, увидели двигавшийся им навстречу пехотный полк с несколькими артиллерийскими орудиями. Убедившись в невозможности сопротивляться, начальник конвоя велел распустить белый флаг. В ту же минуту из рядов неприятельского войска выехал офицер. Едва он приблизился, как какая-то молодая женщина пробралась между солдатами и лошадьми конвоя и бросилась навстречу офицеру. Никто не мог видеть, что она держит под шалью пистолет. Раздался выстрел, и офицер был убит наповал.
Крик ярости пронесся над Северной армией, солдаты инстинктивно схватились за оружие. В эту критическую минуту из рядов северян выехали два всадника: один был Уилки Робертсон, а другой — полковник Шарль Леконт.
— Несчастные, что вы делаете? — вскрикнул Шарль, встав напротив своих солдат.
— Если вы хотите кого-нибудь убить, — вскрикнул Уилки, — так убейте меня, стреляйте в меня! Но пока Уилки Робертсон жив, вы не прольете ни одной капли крови беспомощной толпы.
— Нашего убили! — закричали несколько голосов. — Месть! Месть!
— Да разве все эти люди должны отвечать за поступок одной сумасшедшей? — продолжал Шарль. — Разве вы не слышите их испуганных криков?
Несмотря на авторитет, которым пользовался у солдат молодой полковник, бог знает, что бы произошло, если бы раздался хоть один выстрел, призывающий к атаке. К счастью, этого не случилось. Солдаты, боясь ослушаться командира, хранили мертвое молчание.
Начальник конвоя, сопровождавшего жителей Чарльстона, понял, что настала минута действовать. Подъехав к полковнику, он подал свою шпагу и объявил, что они сдаются.
— Теперь, — прибавил он, — ответственность с меня снята, вы в ответе за возможное кровопролитие.
— Мои солдаты не разбойники, — сказал Шарль, — я ручаюсь за них.
— Еще раз, — сказал предводитель конфедератов, — я больше не командир моих войск, я сдаюсь вам.
— До сегодняшнего вечера вы будете командиром, — ответил Шарль. — Вы должны исполнить ваше поручение и проводить толпу до Колумбии.
— За исключением одной женщины, — вмешался солдат Северной армии, подошедший арестовать убийцу парламентера.
Когда он протянул к ней руку, женщина ловко увернулась от него и побежала к реке, крича:
— Нет, подлые тираны! Вы не возьмете меня живой! Я всем покажу, как умеет умирать тот, кто хочет остаться свободным!
С этими словами она бросилась в реку; никто не сделал и шага для ее спасения.
— Идите же, — сказал Шарль, — исполняйте ваш долг. Вы свободны до вечера. Я беру с вас слово, что, проводив толпу до Колумбии, вы явитесь в лагерь, на остров Сен-Жан.
— Положитесь на мое слово, — сказал начальник конвоя и удалился к своему отряду.
Действительно, вечером того же дня войско, конвоировавшее мирное население, пришло в лагерь федералов и сдалось в плен. Раскинули палатки, войско было разоружено. Что касалось офицеров, полковник Леконт входил в палатку к каждому и объявлял, что они могут оставить у себя шпаги. Представьте себе его удивление, когда в одной из палаток он увидел мистера Макдауэла, Гарри Палмера и Нэнси!
— Вы?! Это вы, мистер Макдауэл?! — вскрикнул Шарль.
— Вот моя шпага, — сухо ответил старик.
Шарль был поражен такой холодностью.
— Оставьте при себе вашу шпагу, — сказал он, — и позвольте выразить сожаление, что мы встречаемся при таких неблагоприятных для вас обстоятельствах.
— Я не понимаю вас, милостивый государь, — тем же тоном ответил старик.
— Вы не позволяете напомнить вам то славное время, которое мы провели вместе в Луизиане, когда я и Уилки Робертсон были вашими гостями?
— Я вас совсем не знаю.
— Неужели форма могла так изменить меня?
— Я не хочу знать никого в мундире федерального войска, — сухо ответил Макдауэл, поворачиваясь к нему спиной.
Гарри Палмер, вставив в глаз монокль, подошел к Шарлю.
— Простите старика, он в дурном расположении духа. Я и мисс Нэнси поговорим с вами. — И молодой человек указал на сидевшую поодаль девушку.
— Неужели я в самом деле буду так счастлив, что чем-нибудь могу вам услужить?
Нэнси выпрямилась во весь рост и, повелительным жестом указывая на дверь, сказала:
— Вы можете избавить побежденных от присутствия победителя.
Шарль низко поклонился и уже хотел выйти из комнаты. Его остановило восклицание Гарри.
— Кузина! — вскрикнул молодой человек. — Так-то вы встречаете жениха после долгой разлуки?! Боже мой, что я вижу! На вашем пальце опаловое кольцо? Ах, простите кузина! Это мне многое объясняет…
Действительно, Нэнси, до тех пор не носившая кольца, отданного ей команчем, сегодня как раз решила надеть его.
— Мадемуазель, — сказал Шарль, сделав шаг вперед, — позвольте…
Нэнси остановила его жестом:
— Несмотря на разделяющую нас пропасть, я хочу верить, что вы остались порядочным человеком, и потому прошу вас не прибавлять ни слова.
— Но это кольцо, о котором вы совсем забыли, — сказал Гарри, — неужели оно не найдет себе достойного употребления?
— Вы забыли, кузен, — почти с улыбкой ответила Нэнси, — что когда-то очень хотели его надеть.
— Как, дорогая кузина, — восторженно вскрикнул Гарри, — вы позволяете мне надеяться!.. О, счастье!..
— Ну, теперь, кузина, вы увидите, что, стоит вам только отдать мне руку и сердце, прежнего Гарри не будет и в помине!
— Это может случиться.
— Тогда, кузина, из сумасшедшего, каков я есть, вы сделаете прекрасного человека.
Услышав все это, Шарль поспешно вышел и, войдя к Уилки, рассказал, что случилось.
— Посоветуй мне, — попросил он, — я не в состоянии на что-нибудь решиться. Что мне делать?
— Имей терпение и не теряй мужества. Я предчувствую, что за всем этим кроется рука негодной индианки. Подожди, нужно сначала собрать доказательства.
— Но Нэнси в порыве отчаяния уже успела пообещать Гарри свою руку.
Баронет положил обе руки на плечо друга и посмотрел ему прямо в глаза.
— Бедный Шарль! — сказал он. — Мисс Нэнси никогда не переставала тебя любить!
— Ты думаешь?
Уилки только пожал плечами и, указывая рукой на планы и карты, лежавшие на столе, сказал:
— Не лучше ли нам обсудить атаку Чарльстона? Как вы думаете, полковник?
Шарль тяжело вздохнул. Он охотно отдал бы в эту минуту Чарльстон и всю Луизиану за один взгляд, за одну улыбку Нэнси. Однако он пересилил себя и целый вечер не говорил о своей любви. На другой день, обойдя лагерь, он вернулся в свою палатку в сильном волнении.
— Что случилось? — спросил Уилки.
— Я ее встретил… Она гуляла под руку с этим Гарри Палмером.
— Ну, и что же?
— Заметив меня, она еще крепче оперлась на руку своего кавалера.
— Знаешь, что это доказывает?
— Что она его любит!
Баронет громко расхохотался.
— Позволишь ли ты мне сказать правду?
— Говори.
— Влюбленные очень глупы.
— Ты прав, — воскликнул вдруг Шарль, ударив себя по лбу, и, схватив шляпу, бросился к двери.
— Куда ты? — крикнул вслед Уилки.
Но Шарль ничего не ответил. Баронет остался на своем месте. Подходя к той части лагеря, где помещались пленные, Шарль увидел, что Макдауэл и Гарри Палмер идут куда-то в противоположную от него сторону. Чуть поодаль за ними шел Замбо. Мисс Нэнси осталась одна. Шарль поспешил переговорить с ней без свидетелей. И действительно, войдя в палатку, он застал Нэнси одну. Девушка сделала вид, что не замечает визитера.
— Мадемуазель… — начал Шарль и остановился.
Спеша воспользоваться возможностью остаться с Нэнси наедине, он не приготовил речь.
— Что вам угодно, милостивый государь? — спросила Нэнси, не поднимая головы.
— Просить вас выслушать меня…
— Нам с вами не о чем говорить, — сухо ответила Нэнси.
— Как?! Вы не позволяете мне даже оправдаться? — спросил Шарль.
— Ни одного слова.
С минуту длилось тягостное молчание.
— Я ничем не могу лучше доказать вам свое полное уважение, как повинуясь вашему желанию. Значит, я буду молчать. В любом случае позвольте предложить вам вот это свидетельство на право свободного проезда, которое я выхлопотал для вас у главнокомандующего, — прибавил он, подавая конверт, запечатанный большой красной печатью. — Ваш отец, жених Гарри и вы совершенно свободны. Возвращайтесь в Луизиану!
— А вы?
— Я? — удивился Шарль. — Не все ли вам равно… Прощайте! — вскрикнул он, выбегая из палатки.
В этих словах, сказанных от чистого сердца, было столько истинного горя, что Нэнси невольно выбежала за ним.
— Куда же вы? — спросила она.
— Куда? Скоро узнаете!
И он указал рукой на мрачные стены Чарльстона, силуэт которого ясно обрисовывался в темной дали.
— Я иду туда, на смерть!
И он убежал, несмотря на то что Нэнси кричала ему вслед и просила вернуться.
Глава XVIIIОпять опаловое кольцо
В эту самую ночь за час до рассвета федеральные войска, стоявшие на острове Жан, получили приказание наступать и прорвать оборону противника с юго-западной стороны. Полк, которым командовал полковник Леконт, был во главе колонны. Войска двигались с той торжественной тишиной, которая всегда служит предвестником приближающейся бури. Все молчали, зная, что сегодняшний день может стать последним в их жизни.
Мрачные стены Чарльстона, погруженные в тишину и безмолвие, вдруг осветились, когда войска осаждающих подошли к ним на расстояние ружейного выстрела. Последовавший затем залп орудий ясно доказал, что взять крепость штурмом будет нелегко. Одним залпом было убито несколько рядов федерального войска.