Так вот, костыли плохо совместимы с мокрой плиткой – это элементарная физика. На самом деле небольшое количество воды между плиткой и резиновой штукой на конце костыля заставляет их скользить, и ты пляшешь как Джереми Кларксон на смазанной маслом беговой дорожке.
Следующие мои наблюдения в области поведенческой психологии особенно оценят женщины. Если мужчина не любит делать ямки в снегу или не целится в окурок в писсуаре, значит, у него не очень хороший прицел, и это объясняет, почему пол в большинстве мужских туалетов постоянно мокрый.
Выпив больше пива, чем обычно, и устав от «местной культуры и танцев», которая, судя по всему, состояла исключительно из секс-шоу, я заковылял на костылях в туалет – туда, где настоящий «театр».
Я осторожно добрался по мокрому кафельному полу до писсуара, похожего на треногу, и балансировал у него на одной ноге с двумя костылями, зажатыми под мышками.
Затем, весьма неожиданно и, разумеется, без приглашения, молодой человек подошел ко мне сзади и обнял за талию. Либо, подумал я, он хотел помочь попавшему в беду путешественнику, либо пытался украсть мои костыли, либо собирался предложить мне облегчение совершенно иного, но вполне определенного толка (поскольку дело было в Таиланде, то удивляться не стоит. В стране распространена мужская проституция).
Какова бы ни была правда, я от неожиданности и изумления, что пара чьих-то рук обхватила меня за талию, перенес весь свой вес на костыли. Левый сразу же решил сбежать от меня, я наступил на сломанную ногу, чтобы восстановить равновесие, и сильная боль заставила меня вскрикнуть. Я рухнул навзничь, но мое падение смягчил тот самый молодой человек, который, я все же надеюсь, пришел помочь мне.
Я подумал, как бы не задавить его насмерть, и поэтому скатился с него так быстро, как только мог, вымазавшись при этом во всем, что было на туалетном полу. К счастью, мой спаситель, похоже, не пострадал. Он вскочил на ноги, помог мне подняться и подал мне костыли.
Обычно за хорошее обслуживание я даю чаевые только персоналу в ресторанах и еще таксистам. Я не слишком щедр, но, поскольку в Таиланде все дешево и мне стало жаль этого парня, я полез в кошелек. Как раз в тот момент, как я извлек из недр кошелька толстую пачку банкнот, на которые можно было купить пару приличных обедов, и протянул деньги юноше, в туалет вбежал мой приятель. Он услышал, как я вскрикнул от боли, и поспешил мне на помощь, совсем не ожидая, конечно, увидеть, как я передаю пачку наличных вспотевшему парню с едва пробивающимися усами.
– Я упал, и он помог мне подняться, – объяснил я.
– Твоя ширинка все еще расстегнута, – сказал мой приятель, уставившись на нас.
Если и есть мораль в этих трех историях, в которых я оказался весь в моче, то вот она: во время визита на дом к пациенту никогда ни на что не садись; французы в целом порядочные люди; ты действительно невиновен, пока твоя вина не доказана.
Боюсь, что я слишком часто признавал вину других, основываясь исключительно на выдвинутых против них обвинениях, а любое отрицание воспринимал как подтверждение вины.
Давайте я объясню.
В ОДНОМ ИЗ РЕАБИЛИТАЦИОННЫХ ОТДЕЛЕНИЙ БОЛЬНИЦЫ СВЯТОГО ИУДЫ БЫЛ АКВАРИУМ С ТРОПИЧЕСКИМИ РЫБКАМИ. ЗАВЕДУЮЩИЙ ОТДЕЛЕНИЕМ СЧИТАЛ, ЧТО ОНИ ХОРОШО ВЛИЯЮТ НА ПАЦИЕНТОВ.
К сожалению, мы регулярно, одну за другой, находили рыб лежащими на дне аквариума раздавленными большим камнем. Единственное, что я знал наверняка, – это не было самоубийством. Мы расследовали это дело, опросили персонал и пациентов и даже думали вызвать полицию. Конечно, у меня имелись свои версии, и я кое-кого подозревал. В то время я лечил мужчину с хронической шизофренией, который изнасиловал женщину. Всякий раз, когда я пытался поговорить с ним, он говорил мне «отвали».
Это вообще единственное, что он сказал мне за последние три года. Два раза в неделю я обходил отделение, и я спрашивал его, как у него дела, а он отвечал: «Отвали».
Он подал заявление в суд, и я написал негативный отчет, в котором говорилось о скудности его мышления, социальном упадке и потребности в лечении. Медсестры же, которых поощряли говорить в отчетах о пациентах что-то положительное, писали: «Он регулярно встречается с консультантом, он последователен в своих взглядах, четко формулирует мысли и обладает хорошим чувством юмора».
Очевидно, что именно он был убийцей рыб.
Однако примерно год спустя, оказавшись в другом отделении, я узнал одного из пациентов.
– Я вас знаю, – сказал я.
Вообще это было просто дружеское приветствие, но он неправильно его понял.
– Мне действительно жаль рыб, – выпалил он, – просто они продолжали смотреть на меня.
Есть еще один случай, когда я сделал ложное предположение. И мне от этого все еще не по себе.
МУЖЧИНУ, С КОТОРЫМ МЕНЯ ПОПРОСИЛИ ВСТРЕТИТЬСЯ, ЗАКЛЮЧИЛИ ПОД СТРАЖУ И ОБВИНИЛИ В ИЗНАСИЛОВАНИИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕЙ. В ОТЧЕТЕ ГОВОРИЛОСЬ, ЧТО СОВСЕМ НЕДАВНО ОН ПЫТАЛСЯ ПОКОНЧИТЬ С СОБОЙ.
Накануне он отказался от предложения поместить его в другое отделение к заключенным с уязвимой психикой, и это оказалось ошибкой – в его отделении его избили. Ему наступали на руки, били ногами по голове, а затем группа мужчин встала вокруг, и все помочились на него.
Спотыкаясь, он вернулся в свою камеру и пытался там повеситься. Все решили, что он совершил то преступление, в котором его обвиняли. Жена от него ушла, дети с ним не разговаривали, и он потерял работу.
К счастью, тюремные надзиратели вовремя решили навестить его, нашли полумертвым, успели срезать веревку и позвали меня побеседовать с ним.
От него воняло мочой. Он дрожал от страха и был настолько травмирован, что не мог даже плакать.
«Отправьте их в тюрьму. Выбросьте ключ».
Я должен был бы сопереживать ему, этому «невиновному» мужчине, облитому мочой. Но я видел в нем просто очередного преступника, совершившего преступление на сексуальной почве и утверждавшего, что он не делал этого.
Я помню разговор с ним. Я вел себя профессионально, но эмоционально холодно. Я относился к нему хорошо, но говорил по-деловому отстраненно. Я давал разумные и объективные советы, но без каких-либо душевных затрат с моей стороны. Короче говоря, разговор был официальным и сугубо деловым – никаких эмоций и чувств. Вот когда я понял, что врач, в моем случае психиатр, так же важен, как и лекарства, которые назначаются.
ПСИХИАТРИЯ – ЭТО НЕ ПРОСТО НАУКА, ЭТО ИСКУССТВО. МЫ РИСУЕМ КАРТИНУ САМИХ СЕБЯ, ЗАТЕМ РИСУЕМ КАРТИНУ НАДЕЖДЫ И ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ, А ПОТОМ, ЕСЛИ МЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОРОШИЕ ВРАЧИ, УЧИМ ПАЦИЕНТА, КАК НАРИСОВАТЬ СВОЮ КАРТИНУ ДЛЯ СЕБЯ. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ТАК НУЖНО ДЕЛАТЬ.
Каюсь, что позже, когда суд признал его невиновным, моей первой реакцией была мысль «вот же везучий ублюдок». Я думал, что ему все просто сошло с рук. Примерно год спустя появились новые доказательства на основе анализа ДНК, и вот они-то и указывали на настоящего преступника.
Теперь не только суд заявил, что обвиняемый невиновен, но и ученый в белом халате подтвердил это. Мои предубеждения оказались ошибочными. Жена и дети «преступника» тоже ошиблись. То же самое сделали газеты и общество. Я полагаю, что этот человек будет носить ярлык насильника до конца своей жизни.
Вероятно, это правда, что большинство пациентов, которых я встречаю, все же виновны в том преступлении, в котором их обвиняют. Будучи людьми, мы склонны приспосабливаться к окружению, в котором оказываемся, будь то наша собственная камера или та, в которую помещен пациент. Я не уверен, что мы когда-нибудь узнаем наверняка, кто в какой камере сидит.
Поэтому в тот день я пообещал себе, что буду относиться ко всем одинаково, какими бы плохими они ни были, какими бы бездарными или бесчеловечными ни казались, я буду вкладывать в них свои ресурсы. Буду относиться к ним с уважением и не умалять их достоинства. Постараюсь убедиться, что мысленно поставил компьютер на их стол, дал им набор ключей и повесил на стену фотографию светлого будущего. В этом есть свой прагматизм. Только так я могу со всем справиться.
Я хочу завершить эту главу упоминанием человека по имени Джастин, который находится в тюрьме и пробудет там еще много лет. Тот инцидент запомнился мне потому, что это было живое воспроизведение одной из любимых шуток моего отца о психиатре, показывающем пациенту чернильные кляксы Роршаха – симметричные пятна, которые люди описывают, а затем психиатр интерпретирует их ответы.
МУЖЧИНА ГОВОРИТ, ЧТО ПЕРВОЕ ЧЕРНИЛЬНОЕ ПЯТНО ВЫГЛЯДИТ КАК ОБНАЖЕННАЯ ЖЕНЩИНА, СЛЕДУЮЩЕЕ – КАК ПАРА ГРУДЕЙ, А ПОСЛЕДНЕЕ – КАК ЖЕНЩИНА, ВЫЗЫВАЮЩЕ СМОТРЯЩАЯ НА НЕГО.
Психиатр замечает, что мужчина, по-видимому, озабочен сексом, на что тот возражает, что это психиатр озабочен, потому что показывает ему непристойные картинки.
Этот анекдот подчеркивает, что психиатрия во многом субъективна. Но есть одна вещь, которая вполне объективна, и она основана на простом наблюдении – можно легко определить, возбужден ли мужчина сексуально. Когда человек, осужденный за изнасилование ребенка, пятнадцать лет спустя говорит вам, что он стал «лучше» и его больше не возбуждают педофильские образы, а это именно то, что говорил Джастин, есть способ выяснить, действительно ли он говорит правду.
Мы используем метод, называемый плетизмография полового члена. Проще говоря, на мужской член надевается подпружиненный зажим, а затем испытуемому демонстрируются тщательно отобранные картинки, которые могут вызвать сексуальное возбуждение. Возбуждение приводит к расширению зажима, и это расширение измеряется электронным способом и отображается на экране в соседней комнате, где сидит человек в белом халате. В это трудно поверить, но плетизмография разработана со вкусом.
Я рассматривал этого человека как сторонний эксперт. Мне рассказали его историю, и я не мог не принимать во внимание тот факт, что он сам стал жертвой. Он подвергся насилию незадолго до своего десятого дня рождения. А в сорок лет он изнасиловал семилетнего ребенка.