Мы собрались на первом этаже в 8 утра, и я ввел офицеров в курс дела.
– Насколько он опасен? – спросил дежурный полицейский.
– Он осужден за нанесение тяжких телесных повреждений и изнасилование. Он пригрозил сбросить первого, кто войдет в его квартиру, с балкона или выброситься самому.
– Он вооружен?
– У него могут быть ножи, об огнестрельном оружии нам неизвестно.
– Там еще кто-нибудь живет?
– Насколько мне известно, нет. Возможно, он находится под воздействием наркотиков, и у него психическое заболевание.
Я нажал на кнопку лифта, но свет не загорелся. Я нажал еще раз, и наступила зловещая тишина, когда я посмотрел на дисплей, показывающий, что лифт намертво застрял на 14 этаже.
– Они постоянно ломаются, – сказал чей-то голос сзади.
Пришлось тащиться по лестнице. Мы снова собрались, слегка запыхавшиеся и потные, перед дверью Кларка, и из-за его угроз полиция решила, что стучать в дверь, как это делается обычно, – не очень хорошая затея. Мы сами открыли дверь примерно за две секунды с помощью ручного тарана, стратегически направленного на замок.
Толпа полицейских вбежала в квартиру и обнаружила, что мужчина только-только встает с постели. У него не было времени даже собраться с мыслями, не говоря уже о том, чтобы добраться до балкона. Они связали его, а затем ушли, оставив с ним в квартире только двух сотрудников. В этот момент мы с социальным работником провели опрос пациента. В наши дни это делает специалист в области психического здоровья – тот, кто одобрен местным управлением социальных служб для выполнения определенных обязанностей в соответствии с Законом о психическом здоровье.
Пациент казался рассеянным, что понятно, учитывая обстоятельства, к тому же вокруг была рассыпана вся наркотическая атрибутика. Он рассказал нам, что вскоре после выписки из больницы ему предложили бесплатные наркотики. Как только он начал регулярно их употреблять, дилеры стали брать деньги, и тогда он влез в долги. Это обычная история. Мужчины в таких ситуациях часто совершают грабежи, женщины торгуют телом.
КРЭК – ЖЕСТОКИЙ ХОЗЯИН, И ЧЕЛОВЕК ГОТОВ СДЕЛАТЬ РАДИ НЕГО ВСЕ ЧТО УГОДНО.
Если не считать сломанного лифта, все прошло вполне гладко, и полиция свела Кларка вниз по лестнице к ожидавшему его фургону, чтобы отвезти в больницу.
Пока социальный работник вызывал рабочих для ремонта двери, у меня появилась возможность осмотреть квартиру. Я пошел на кухню и обнаружил там женщину, которая жарила яичницу. Я представился, и она сказала мне, что ее зовут Глория и что она девушка Кларка. Внезапно я почувствовал себя незваным гостем и извинился за причиненные неудобства. Она казалась довольно отстраненной и сказала, что все «в порядке». Я спросил ее, знает ли она, что произошло.
– Конечно, – ответила она. – Он не принимал лекарства и теперь возвращается в больницу.
Я спросил ее, есть ли у него какие-нибудь симптомы.
– Голоса вернулись неделю назад, но на самом деле он не параноик. Если начнется паранойя, тогда и я уйду.
– Он употребляет марихуану и крэк?
– Да, иногда бензодиазепины, чтобы легче было отойти от остального.
Я кивнул. Возможно, сама того не осознавая, она определила признаки его рецидива (сначала голоса, затем паранойя) и причину (несоблюдение требований и наркотики). Хотя голоса были неприятным симптомом, именно паранойя стала причиной насилия.
– Хотите яичницу? – спросила Глория.
Обычно я бы никогда не принял такое предложение, но по какой-то причине эта девушка мне нравилась – она была такой прямолинейной. Я сам себе удивился, когда согласился на ее предложение.
Мы посидели десять минут у большого панорамного окна в гостиной и вместе позавтракали.
– Как долго он пробудет в больнице? – спросила она.
Я пожал плечами.
– Не знаю, может быть, несколько недель.
Она кивнула.
– С ним все будет в порядке, правда?
Я кивнул.
Некоторые люди, подобные Кларку, совершают преступления только тогда, когда им нездоровится. На свете полно опасных людей, и время от времени Кларк становился одним из них. Но, и это решающее различие, он не был психопатом – у него было психическое заболевание, осложненное наркотиками.
Я покинул вечеринку Джаса, направился домой, и через два часа мне позвонил младший психиатр из отделения неотложной помощи. Врачи только что осмотрели Лору и вызвали его.
– У меня тут двадцатичетырехлетняя женщина с намеренным самоповреждением – она порезала запястье, и его зашили, но она сделала еще несколько поверхностных порезов…
– Четырехсантиметровые параллельные порезы на левом предплечье, – сказал я. – Их шесть.
– Да, – сказал доктор, сбитый с толку моими экстрасенсорными способностями.
– Поговорите с ней о ее самооценке. Она не склонна к самоубийству, но ей действительно нужно с кем-то все обсудить. Постарайтесь уговорить ее обратиться за консультацией.
ЛОРА ПОРЕЗАЛА СЕБЯ ИЗ-ЗА НИЗКОЙ САМООЦЕНКИ, ПОТОМУ ЧТО БЫЛА ПЬЯНА И ЗЛИЛАСЬ ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО У НЕЕ ОТНЯЛИ ЧУВСТВО БЕЗОПАСНОСТИ И ЛЮБВИ.
Если этот случай описать с точки зрения психиатрии, то врачи сказали бы, что это острая реакция на стресс, осложненная употреблением алкоголя и некоторыми эмоциональными чертами нестабильной личности. Позже Джас рассказал мне, что Лора уже ходила к психологу, потому что друг семьи домогался ее, когда она была еще ребенком. Она справилась с этим, но стала страдать обсессивно-компульсивным расстройством и агорафобией. Она пропустила год учебы из-за того, что боялась ходить в школу.
В случае с Кларком был реальный риск, что пациент причинит вред другим людям, потому что у него было психическое заболевание, и он пытался улучшить свое самочувствие, используя стимулирующие препараты. У него было рецидивирующее психотическое заболевание, которое усугублялось из-за употребления крэка и марихуаны. К этому добавлялись еще и некоторые антисоциальные черты личности. Еще раз просмотрев записи с его последнего приема, я увидел, что ему было двадцать четыре года, столько же, сколько Лоре. Отца посадили в тюрьму, когда ему было всего тринадцать, а несколько месяцев спустя мальчика исключили из школы. Он оказался в детдоме и вскоре заявил, что в детстве подвергался сексуальному насилию.
Существует много причин, по которым у людей развиваются разные формы психических заболеваний, но в целом есть некоторые общие черты, которые очевидны.
Если я даю ребенку любовь только тогда, когда мне это удобно, лишаю его внимания и одобрения, заставляя постоянно ждать этого, непоследовательно воспитываю и жестоко обращаюсь с ним, внушаю ему чувство вины, не даю ему возможности получить образование, вынуждаю попадать в плохие компании и общаться с правонарушителями-наркоманами, то я могу вырастить только кого-то вроде Кларка.
Я не могу сказать, почему Лора в результате так сильно отличалась от Кларка.
Может быть, все дело в поле и гормональных различиях. Вероятно, причина – разная наследственность. Возможно, другой выбор лекарства, или все дело в реакции окружающих на ее страдания, или в том, что у нее были более стабильные опекуны.
Вне зависимости от различий, в обоих случаях люди страдали психическим расстройством. Оба они добились меньшего по сравнению с тем, чего могли бы достичь, и причиняли боль себе и окружающим по-разному.
У НАС НЕТ ВСЕХ ОТВЕТОВ О БИОЛОГИЧЕСКИХ ПРИЧИНАХ ПСИХИЧЕСКИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ, И В НЕКОТОРОМ СМЫСЛЕ МЫ ВСЕ ЕЩЕ НАХОДИМСЯ В САМОМ НАЧАЛЕ ПУТИ.
Но мы знаем, что социальные факторы и факторы окружающей среды, по крайней мере, одинаково важны, и самую главную роль они играют в детстве.
Детство – чрезвычайно важный период, который определяет всю жизнь человека.
Молитва за Тимоти Роколла
Врачам нравится думать, что медицина – это профессия, но на самом деле это немногим больше, чем долгое ученичество. Иногда мы что-то делаем неправильно, и именно в таких ситуациях следует задуматься о своих ошибках и извлечь уроки из накопленного опыта. По крайней мере, такова теория, но, к сожалению, есть слишком много случаев, когда мы не смогли задуматься или вообще проигнорировали свои ошибки.
Это произошло в Бристольском королевском лазарете, и именно поэтому рефлексия больше уже не выбор, а настоятельное требование. В период с 1991 по 1995 год в Бристольском королевском лазарете умерло тридцать пять детей, которые могли бы вынести операцию на сердце и жить дальше, если бы их лечили в другом месте. Недавно назначенному анестезиологу доктору Стивену Болсину потребовался всего день, чтобы понять, что у кардиохирургов возникла проблема. Хирурги были плохо обучены и просто слишком медлительны. При операции на сердце чем дольше она длится, тем больше осложнений возникает. Скорость имеет первостепенное значение.
В этом деле есть злая ирония, потому что доктор Болсин в течение шести лет говорил, что тут всё делают неправильно, но никто его не слушал. К 1995 году он объявил всем коллегам, что возникла проблема. Но наткнулся на бетонную стену безразличия. Никто не хотел признавать, что что-то не так.
К СОЖАЛЕНИЮ, ИНОГДА ТОЛЬКО КРИЗИС МЕНЯЕТ СИТУАЦИЮ К ЛУЧШЕМУ, А В МЕДИЦИНЕ КРИЗИС – ЭТО ОБЫЧНО СМЕРТЬ ПАЦИЕНТА.
В данном случае умер Джошуа Лавдей, полуторагодовалый ребенок, которому сделали операцию на сердце. Затем последовало общественное расследование. Я хорошо помню, как читал отчет и с каждой перевернутой страницей все больше тревожился: плохая организация, патернализм, отсутствие лидерства, неправильное общение и клубная культура. Проще говоря, операции были опасны, и самое тревожное заключалось в том, что врачи этого не заметили.
Меня назначили в больницу Святого Иуды за год до выхода отчета. Это было мое первое собеседование на должность консультанта, и я не знал, есть ли у меня шанс. У больницы Святого Иуды безупречная репутация, и я беспокоился, что меня могут счесть «неподходящим» для нее. Честно говоря, я на подсознательном уровне почувствовал так называемую клубную культуру и патернализм организации, но еще не знал, как это назвать.