– Содержание кислорода в атмосфере Надежды девятнадцать с половиной процентов, – продолжил командор. – Азота – восемьдесят процентов. Это какая планета, кислородная или азотная?
– Конечно, кислородная, – весело хмыкнул Тек.
– Понятно, – кивнул Эльдкнут, зажигая в сознании Красного союзника картографический образ: – Смотри, вот это созвездие. Третья звезда от центра, видишь вторую планету на её орбите? Желтоватая такая. Это из-за обилия сернистых болот на поверхности.
– Вижу, – подтвердил Красный офицер. – И что?
– Там содержание азота в атмосфере девяносто два процента, кислорода семь. Но в силу особенностей магнитного поля той Земли весь объём кислорода сосредоточен в нижнем атмосферном слое. В общем, дышать там ты сможешь, если будешь находиться на планетарной поверхности. Это азотная планета или кислородная?
– Кислородная, конечно же! – вновь улыбнулся Тек. – Смешной вопрос!
– Допустим, – не стал спорить Эльдкнут. – Тогда смотри дальше: та же звёздная система, восьмое солнце в Чертоге, сейчас дам подсветку. Видишь? Шестая планета от солнца. Содержание азота в атмосфере восемьдесят два процента, кислорода двенадцать. Дышать тебе там нельзя. Это кислородная планета?
– Разумеется, нет! – прыснул Тек. – Какая же она кислородная, если я не могу там дышать?! Это азотная атмосфера!
– Подожди. – Эльдкнут предпринимал серьёзные усилия, дабы не рассмеяться. – То есть в первом случае кислорода семь процентов и планета кислородная. А во втором случае кислорода двенадцать процентов, но планета азотная. Всё так?
– Да какая разница, сколько там кислорода, – отмахнулся Красный. – Всё это ерунда! Главное, могу я там дышать или нет. Это же очевидные вещи!
– Я даже не знаю, как бы так помягче задать тебе действительно смешной вопрос, – озадачился Эльдкнут. – Видишь ли, содержания кислорода в атмосфере моей родной планеты девяносто восемь процентов. Азота минимум. Но дышать у нас ты не сможешь, потому что твой организм быстро подвергнется кислородному отравлению и ты умрёшь. Собственно, я хотел бы уточнить: согласно твоим меркам, моя планета является кислородной?
Красный офицер тогда перевёл всё в шутку, но вибрации его энергоконтура демонстрировали обиду, сработали гены эгоизма. В общем, в отличие от азотной атмосферы Заповедника атмосфера Мидгарда является кислородной. Это ощущается в каждом вдохе, для которого не требуется ни Кристалла Дыхания, ни специальной подготовки. Внутри Срединной Цитадели даже грифоны живут. Эти благородные небесные животные вне пространства высоких энергий не размножаются, но непосредственная близость кваркового реактора позволила Касте Творцов создать условия для их комфортного проживания.
Необходимость такого решения была продиктована наличием в эскадрах воинской касты боевых животных, и оставлять своих питомцев дома одних на целый Круг Жизни никто бы не пожелал. Тем более что не всякий подвид грифонов живёт столь долго. Поэтому для боевых питомцев воинов гарнизона изначально планировались места обитания. На время брачного периода, если позволяла боевая обстановка, воин с питомцем отправлялись домой, в родовые земли, но всё остальное время боевой зверь нёс службу в Мидгарде вместе со своим хозяином. В родовой эскадре Эльдкнута боевые грифоны имелись, и командор увеличил подачу собственной энергии на Кристалл Наблюдения, с любопытством вглядываясь в окрестности.
– Тут недалеко есть какое-то гнездо. – Являющийся частью корабля Целитель считал мыслеобраз командора. – Будем пролетать мимо горного пика, посмотрим.
Образованные горными цепями сегменты внутренней поверхности Мидгарда на объёмной карте цитадели выглядят подобно мозаике разных цветов. Одни сегменты являют собой хвойные леса, ярко-зелёные и столь непохожие на тусклые оттенки зелёной растительности Заповедника. Другие сегменты полностью отданы под берёзовые рощи, густо белеющие идеально ровными древесными стволами, отчего с большой высоты их зелёные кроны выглядят ещё более светлыми и бездонно-прозрачными, словно глаза Харрийской красавицы.
Поверхность третьих сегментов отведена под равнины, усыпанные ковром цветочного разноцветья, четвёртые заполнены водой целиком, имитируя мировой океан. Все моря соединены между собой мощными подземными водоканалами и аккуратными наземными реками и помимо функций океана вкупе с громадными горными ледниками километровой толщи являются сверхмощной системой охлаждения и атмосферного влагобаланса. Одно из таких морей располагалось прямо по курсу, сразу за ближайшей горной цепью, отделяющей боевой сектор госпиталя от небоевого пространства Мидгарда.
– А здесь уютно. – Эльдкнут разглядывал медленно проплывающий внизу лесной сегмент, в чащах которого виднелись аккуратные идеальные круги усадеб личного состава гарнизона. – Не большая Земля, конечно, но расположиться есть где. Тут запросто можно разместить полмиллиарда Сияющих. Неплохой резерв пространства на случай тяжелой войны. Гарнизон Мидгарда можно увеличить на порядок. Разве только спать здесь довольно экзотично – ночи-то нет.
– Это верно, – подтвердил Целитель, беря курс на заснеженный горный кряж. – Смена времени суток тут отсутствует, кварковый реактор светит всегда. Но можно зарастить в спальне все окна, убрать прозрачность стен и запечатать крышу. Становится очень даже темно, и можно вполне нормально спать. Главное – не забыть организовать постоянный приток свежего воздуха. Поначалу мои биоритмы путались, но спустя неделю энергоконтур нашёл оптимальную точку отсчёта и всё нормализовалось. Не пришлось даже перестраиваться. Здесь вполне можно жить по времени Прародины. Поэтому сутки Мидгарда никак не совпадают с сутками Заповедника, зато аналогичны суткам Асгарда, два полных круга часов[7].
– Зато тут есть смена времён лета. – Эльдкнут первым заметил гнездо, тёмным пятном выделяющееся на фоне заснеженного колосса горной гряды. – Возьми правее! Вон оно, на скале. Зима, если я правильно помню, зависит от фазы работы реактора?
– Это так. – Даарийский Целитель коротко улыбнулся. – Только за два лета нашего пребывания в Мидгарде я зимы ещё ни разу не видел. Зима здесь устраивается, когда энергетическая фаза реактора требует понижения мощности. Это сопровождается сложными процессами, происходящими не только внутри горных массивов, но и во всём внутреннем пространстве Срединной Цитадели.
Раскалённая зона кваркового реактора, которая пылает у нас над головами и внешне похожа на светило, окружена мощным энергетическим полем. Чтобы не сжечь атмосферу. И в те периоды функционирования реактора, когда его мощность понижается, за этим полем возникает массивная область предельно низких температур. Толщина данной области также варьируется в зависимости от требований, предъявляемых к работе кваркового реактора на тот момент, и может достигать нескольких сотен километров. Поэтому в атмосфере Мидгарда применена ступенчатая система повышения и понижения температуры воздушных масс от эшелона к эшелону. Когда охлаждение самого верхнего эшелона достигает максимума, в самом нижнем воздушном эшелоне начинается зима. Это плавный процесс, к которому была адаптирована генетика всех жизненных форм, созданных специально для биосферы Срединной Цитадели.
– Судя по ледникам на склонах горных цепей, сейчас весна? – предположил Эльдкнут. – В период максимального выброса энергии ледников нет?
– Совершенно верно, – подтвердил его догадку Целитель. – Сейчас в Мидгарде очень тёплая весенняя погода, предшествующая наступлению периода зноя. Реактор действует в штатной фазе. Во время фазы пиковых нагрузок начинается пик жары, ледники испаряются, и системы реактора задействуют влагу в верхних слоях атмосферы. В случае необходимости Оперативный дежурный Цитадели может устроить выпадение осадков в том или ином сегменте внутренней поверхности. Во время фазы пониженной мощности здесь наступает зима.
Целитель сделал короткую паузу и подытожил:
– В общем, для удобства восприятия всем фазам реактора создано соответствие с температурными режимами Мидгарда. Пока что текущая фаза не менялась.
– Оригинальное решение, – оценил командор. – И столь же экзотическое, как весь Мидгард. И что, зимы здесь ещё ни разу не было?
– Ну, вообще она была тут тысячи раз. – Ученик медицинского Аса изменил курс, направляя бронекатер к гнезду. – Просто за время нашего здесь пребывания в ней не возникало необходимости.
– Интересно, как Каста Творцов добилась того, чтобы местные живые формы воспринимали как должное столь сложную периодичность смен времён лета. – Эльдкнут увеличил дальность восприятия. – Это не грифоны. Это орлы. Совсем немаленькие… Неужели Харрийский подвид?
– Не Харрийский. Для Мидгарда всё создавалось индивидуально, – возразил Целитель. – Думаю, это близкородственный вид. Данная порода комфортно чувствует себя в широком диапазоне температур и предпочитает гнездиться на вершинах горных кряжей, обменивающихся с кварковым реактором мощными потоками энергий. Скорее всего её выводили на основе генетики Харрийских орлов, потому сходство столь значительное.
Бронекатер приблизился к гнезду и завис на дистанции в сотню метров, дабы не тревожить птиц сверх меры. Добротное массивное шестиметровое гнездо было сооружено на плоской вершине обрывистой скалы, являющейся гранитным монолитом. Скала находилась на высоте километра над уровнем земной поверхности и выпирала из ледяного панциря, покрывающего склон уносящегося ввысь шестнадцатикилометрового гранитного массива. Взаимодействие энергий гранита и древесных ветвей, из которых орлы выстроили гнездо, показывало, что плоская поверхность скалы не была гладкой, как стол. Поверхность представляла собой небольшое шероховатое углубление и словно была создана основанием для гнезда.
В настоящий момент в гнезде спали два здоровенных орла белоснежного цвета, из-за чего издали их окрас полностью сливался с ледниковым панцирем и казалось, что гнездо засыпано снегом и пустует. При приближении бронекатера один из орлов открыл один глаз и лениво посмотрел на зависшую в воздухе сферу, сияющую звёздным огнём. Вторая птица, не открывая глаз, сунула голову под крыло и продолжила спать.