— Это эспрессо, — пояснил он, заметив мое любопытство. — Модные заграничные веяния.
Я лишь кивнула и усилием воли прекратила комкать салфетку, что лежала на коленях.
— Зачем вы хотели поговорить о моем отце? — спросила я, встретившись взглядом с Беркли.
— Ешьте, — непреклонно отозвался он и легким кивком указал на многочисленные блюда, что были расставлены передо мной.
Лишь дождавшись, пока я положу себе всего по чуть-чуть, он заговорил.
— Еще только когда вы ко мне впервые обратились с просьбой отыскать мисс Фоули, я запросил старое дело вашего отца, — Беркли начал издалека, и я мгновенно насторожилась.
— Зачем оно вам понадобилось тогда? Ведь речи о нем не шло.
— Это сейчас неважно. Я расскажу в другой раз, если будет угодно, — он отмахнулся, сделал небольшой глоток и поморщился. — Потом наше дело стало разрастаться как снежный ком, и до документов по вашему отцу я добрался далеко не сразу. А когда разобрал их, то понял, что почти все они — какие-то мелкие, неважные бумажки. Оказалось, основная часть производства до сих пор засекречена. Об этом не знал даже мистер Эшкрофт, который помогал с ним.
— Прошло уже пятнадцать лет, — тихо заметила я.
— Да, — отставив чашку, Беркли хрустнул костяшками.
— Я не смогу вам помочь. Я едва помню отца. Какие-то записи могли сохраниться у дедушки или в старом доме, но...
— Но он сгорел. Весьма вовремя, — жестко закончил он за меня.
Я подняла на него ошеломленный взгляд, застыв с поднятыми в руках ножом и вилкой.
— Вы думаете, тот пожар был связан сэтим?
— Я думаю, что одним ударом тогда было поражено сразу несколько целей.
— Понятно, — с трудом сглотнув, я посмотрела на кусок сыра на своей тарелке, который вдруг перестал казаться аппетитным.
— Именно ваш отец, занимая должность Лорда-Канцлера, поспособствовал тому, чтобы магия в нашей стране оказалась вне закона. Под запретом, как и магические артефакты. Он был далеко не единственным, но его мнение сыграло свою не последнюю роль.
— Я не... — я мотнула головой и резко замолчала.
Я не знала? Я никогда не пыталась узнать?.. Я старательно пыталась забыть, кем бы мой отец и что он совершил?..
— Его казнили за хранение в сейфе двух артефактов, — я вновь заговорила. — Один был создан чуть ли не для убийства королевской особы...
Это я помнила по скупым оговоркам дедушки.
— Да, — Беркли кивнул. — Именно так говорили.
Что-то прозвучавшее в его голосе заставило меня поднять голову и посмотреть ему в глаза. Кажется, он ставил под сомнение объяснение, которое было доведено до взволнованной общественности, ведь отца судили в закрытом процессе. Присутствовать на нем не дозволили даже дедушке, а он был единственным живым родственником. И приговор огласили также за закрытыми дверьми, и в газетах были напечатаны лишь краткие выжимки.
— Сейчас Лордом-Канцлером является человек, который считает себя моим отцом, — Беркли усмехнулся. — И при его попустительстве черный рынок в столице достиг невиданных прежде масштабов.
Лицо графа, когда он заговорил о герцоге Саффолке, ожесточилось. Он даже нос нахмурил, словно унюхал что-то очень неприятное.
— У меня есть теория, что пропажа девушек могла быть связана с какими-то ритуалами, — понизив голос, сказал Беркли. — Но, чтобы разобраться в этом, необходимо обладать знаниями, за которые сейчас официально полагается смертная казнь. Пока ваш отец служил Короне, он наверняка вел записи, дневники. Вероятно, практически все было изъято королевской комиссией, но что-то могло затеряться. Сохраниться среди личных бумаг, которые были не тронуты.
Я медленно покачала головой.
— Не думаю, что что-то осталось. Если бы дом был цел, мы могли бы поискать в нем, но увы... — и я зябко повела плечами.
— Что еще есть у вас из имущества? — Беркли пристально на меня посмотрел.
Я задумалась.
— Была земля где-то на севере, но дедушка ее продал и купил дом. На него я не видела никаких бумаг. Не успела... — пришлось крепко прикусить губу и замолчать, чтобы переждать острый приступ душевной боли.
— Банковские хранилища? Ячейки? Что-то из этого?
— Кажется, нет... Можно сделать запрос поверенному. Но через пять дней он в любом случае вернется, чтобы огласить... завещание.
Меня вновь передернуло, и я резко замолчала.
— Да, вы правы. Дело терпит.
Мужчина залпом осушил чашку с остывшем кофе и откинулся на спинку стула.
Некоторое время мы молчали. Я смотрела в несчастный кусок сыра на своей тарелке, Беркли — куда-то в сторону.
— Вы думаете, что... герцог Саффолк может быть замешан? — я понизила голос почти до шепота.
Сама мысль о таком была крамолой! И могла повлечь суровое наказание.
Граф совершенно искренне, устало вздохнул.
— Я уже не знаю, что думать, — стыло усмехнулся он. — Жандармы в тупике, я в тупике, расследование замерло на мертвой точке, и я никак не могу его сдвинуть.
— А те несчастные женщины… которых нашли в ночь убийства дедушки... — очень осторожно начала я, — почему никто не знает, как они умерли?
— Зрите в суть, миледи, — произнес он серьезно, без намека на улыбку. — Я тоже задаюсь этим вопросом. И мой друг, мистер Эшкрофт.
Его голос звучал очень выразительно. Наши взгляды встретились, и Беркли, помедлив, закрыл глаза и застыл так на несколько секунд, безмолвно подтверждая выводы, которые увидел в моем взгляде.
Немыслимо!
— Артефакты? — голосом тише шепота прошелестела я.
— Да.
Слова вдруг меня покинули — настолько ошеломительным, но и очевидным казался ответ. Он буквально лежал на поверхности — если знать, куда смотреть. Медленно я сглотнула вязкий комок и потянулась за чашкой, в которой давно остыл чай. После второго глотка стало легче, после третьего — вернулась способность говорить.
— Это все очень опасно, миледи, — прозвучал напряженный голос Беркли.
Он сидел теперь, подавшись вперед, и положил на стол локти: вопиющее нарушение этикета. И не сводил с меня строгого взгляда.
— И я рассказал лишь потому, что не хочу, чтобы подобные вещи вы выясняли обходными путями за моей спиной. Любое слово, сказанное не тому человеку, может привести к непредсказуемым, разрушительным последствиям.
— Вам не нужно об этом волноваться, — я невесело усмехнулась. — О разрушительных последствиях я знаю всё.
Он посмотрел на меня и молча кивнул.
Когда завтрак закончился, я вышла в сад. Лорд Беркли сказал, что хочет взглянуть на дело свежим взглядом, и удалился в кабинет — я невольно отметила, что он не покинул особняк и не поехал в помещение, в котором принимал клиентов в городе. Еще он сообщил, что к вечеру ждет на ужин своего друга мистера Эшкрофта. Тот должен прибыть с какими-то новостями.
Оказавшись снаружи, почти сразу же я услышала чью-то перепалку. Это было так странно, что пробудившееся любопытство толкнуло меня в сторону, откуда доносились голоса. Один из них принадлежал ребенку, что было удивительно втройне. С изумлением я узнала в мальчишке, который спорил с садовником, Томми — юного помощника лорда Беркли. Именно ему не так давно граф поручил следить за Эзрой.
Прошло около двух недель, а мне казалось, что гораздо больше.
— Некрасиво так, дяденька, — Томми, катая во рту длинную травинку, болтал садовнику под руку. Тот с помощью неудобных ножниц пытался остричь ветки в разросшихся кустов.
— Ты помалкивай, — беззлобно отмахнулся от мальчишки мужчина и тыльной стороной локтя стер со лба пот.
Я подошла к ним и остановилась в паре шагов. Светловолосый Томми говорил и вел себя так, словно жил в особняке.
— А тут криво, — он подлез садовнику под руку, за что тут же получил по затылку.
Несильно, слегка, больше для острастки. Мальчишка даже не поморщился, только весело хмыкнул, а потом заметил меня.
— Ой, здрасьте, — протянул он и катнул травинку во рту. — Доброго денечка, миледи!
Его цепкий взгляд прошелся по мне, подмечая и черный траурный наряд, и синяки на лице, и общую усталость. Смотрел Томми не как ребенок, но это я поняла еще в предыдущую встречу.
— Как ты здесь оказался? Ждешь лорда Беркли? — спросила я наугад.
— Ха! — воскликнул тот и приосанился, гордо вытянув тощую шею.
Одет он был получше, чем тогда на ярмарке. Опрятно и чисто, хоть и скромно.
— Я туточки, в особняке живу, — сообщил он с важным видом.
— Что болтаешь! — вновь осердился садовник. — Миледи, не слушайте этого пустослова. Лорд Беркли дозволил в сторожке ему пару ночей провести, вот и все.
Я бегло улыбнулась мужчине и повнимательнее присмотрелась к мальчишке, который по-прежнему не опускал задранного носа. Звучало объяснение садовника странно.
— Томми, пройдись со мной, — попросила я, и тот с готовностью сорвался с места.
Еще и язык умудрился спине садовника показать, когда мы немного отошли по тропинке. Я притворилась, что не заметила.
— Так как ты оказался в особняке? — спросила я вновь.
Томми брел рядом со мной и шаркал ногами, собирая на добротные ботинки всю пыль и грязь.
— Его милость велел, — отозвался тот просто, без прежних выкрутасов, которые демонстрировал садовнику. — Я ж это... — он вздохнул совсем по-взрослому и стыдливо отвел взгляд, — попался со слежкой-то.
— Как попался? — удивилась я. — Ты же говорил, что «следишь умеючи»? — я думала, что беззлобная шутка его повеселит, но неожиданно наткнулась на сильную вспышку гнева.
— А я и слежу! — огрызнулся Томми. — Только и Эзра оказался не лыком шит, а я для него слишком мелкая сошка!
Он сердито засопел.
— Я не хотела тебя обидеть, — сказала я искренне, потому что мальчонка мне нравился, хоть мы и виделось всего несколько раз.
— Да чего уж там... — он махнул рукой и взлохматил волосы на затылке. — Я тоже хорош... на леди вроде вас орать не полагается. Так что прошу пардону, миледи.
Я улыбнулась и протянула ему руку, которую он пожал, но сперва тщательно отряхнул свою ладонь о брюки.