Это было очень просто! Невероятно просто — и потому сложно.
— Мы никогда не жили в загородном особняке, — взгляд Эвелин затуманился, теперь она не рассказывала историю, она вспоминала детство. — Отец же постоянно был на службе, нужно было жить где-то поблизости. Поэтому весь сезон мы проводили в городском особняке. Из него сейчас сделали архив и библиотеку...
— Эвелин! — воскликнул я, не сдержавшись, и вскочил на ноги, и прошелся по гостиной. — Это... это просто потрясающе!
— Правда? — она улыбнулась и посмотрела на меня снизу вверх.
— Да! — я подошел к ней и, поддавшись порыву чувств, которого со мной прежде не случалось, слегка сжал ее запястье. — Я до этого не додумался, а вы смогли. Вы умница.
— Я побывала там, — поспешно заговорила Эвелин, не отняв руки.
Наши лица были так близко, что я смог впервые увидеть светлые веснушки на ее щеках, и то, что голубые глаза разбавлены крошечными серыми вкраплениями.
— В старом особняке?
— Да. И узнала комнату, представляете? Ту, библиотеку, которая была унас. Она почти не тронута.
Здесь я опомнился, моргнул и разжал хватку, и шагнул назад, заведя за спину руки.
— И я подумала, что если не в кабинете, который наверняка обыскали, то какие-то записи могли остаться там. Теоретически, — когда я отпустил ее, Эвелин тотчас сцепила пальцы в крепкий замок.
— Могли, — кивнул я.
— Это слабая зацепка, конечно. Но я все равно подумала, что должна поделиться.
— Это прекрасная зацепка, — поправил я ее строго. — И я займусь ею, как только закончу свои сегодняшние дела.
— Кого вы привели связанным?
Я усмехнулся. Наконец-то. Сразу от одного перешла к другому, без малейшего перерыва.
— Человека, который смыслит в магических артефактах, — я не стал темнить, но и рассказывать много тоже.
— И который совсем не хотел с вами говорить, — отметила она насмешливым, бархатным голосом.
— Ваша правда. Жаль, что теперь у него нет выбора.
Эвелин фыркнула и постаралась спрятать смешок, прикрыв ладонью губы.
— Я покину вас, миледи. Думаю, наш гость уже готов к разговору.
Тень пробежала по ее лицу, и она отвернулась, чтобы ее скрыть. Когда я вновь увидел ее лицо, оно было безмятежным.
— Конечно, лорд Беркли. Желаю вам успехов.
Я сузил глаза, пытаясь понять, что заставило ее помрачнеть, но поймать преступника для меня было проще, чем разгадать женское сердце.
Поэтому я коротко поклонился и покинул гостиную. Не стоило откладывать разговор с Греем, нам нужны сведения, которыми он обладал.
Грея, связанного по рукам и ногам, заперли в кладовке. Когда мы втроем вошли, он сидел в дальнем углу и расположенным к сотрудничеству не выглядел. Следом за нами невозмутимый дворецкий внес два стула и, поставив их, молча закрыл за собой дверь.
— Подумал, как дальше будешь жить? — без церемоний спросил я и опустился на один из стульев.
Второй занял Эван, Мэтью остался подпирать плечом стену.
Грей ощерился.
А ведь во мне всегда теплилось к нему нечто, похожее на уважение. Да что там, я считал его разумным, «нормальным» человеком — самым нормальным из тех, кто посещал клуб. Он обладал деловой хваткой, всегда говорил коротко и только по сути, не терпел разглагольствований и долгих прелюдий.
Четко, емко, сухо. Договорились о чем-то, пожали руки, получили каждый результат в установленный срок.
А сегодня утром он вывел нас прямо к засаде.
— Я буду говорить, — хрипловато сказал он и откинулся затылком к стене. — В обмен на то, что вы дадите мне уйти.
— Никогда, — ледяным тоном отрезал Эван, и Грей коротко хохотнул.
— Однажды жандарм — всегда жандарм, — мрачно прокомментировал он и глянул на меня. — Ты что скажешь, Беркли?
Сказать хотелось многое, но я сдержался. И сразу же поймал красноречивый и невероятно выразительный взгляд Эвана. Я пожал плечами.
Грей, конечно, отъявленный мерзавец; из-за него нас всех могли убить, но... но если его рассказ будет полезным и поможет добраться до мерзавцев гораздо страшнее и опаснее него, то у меня нет сомнений насчет ультиматума. Отпустим, и там уже пусть сам выкручивается.
— Зависит от того, что ты нам расскажешь, и давай сразу определимся, общие слова о том, что во всем замешан Эзра, твоим билетом на свободу не станут, — сказал я жестко и, прищурившись, посмотрел на Грея.
Тот склонил голову на бок.
— По рукам.
— Мы тебе не друзья, чтобы руки жать, — выплюнул Эван с ненавистью. — Ты — крыса подпольная. Ничем не лучше тех, кого собрался сдать столь презираемой ваши жандармерии.
— Я хотя бы не притворяюсь, — оскалился Грей. — А на твоих братьях по оружию клейма ставить негде. Если бы существовали боги, на таких, как они, горели бы мундиры. Но боги не существуют, а мы имеем то, что имеем.
— Довольно, — оборвал его хмуро, пока Эван захлебывался гневом. — Давай-ка ближе к сути. Как ты любишь.
— С тобой всегда было приятно вести дела, Беркли, — тот сверкнул окровавленной улыбкой. — Баб, которых вы нашли под мостом, убили магией. Потому-то вы ни дьявола сами нарыть не могли.
Грей действительно перешел к сути.
Я бросил быстрый взгляд на Эвана. Тот сидел, оцепенев.
— А доказательства есть? — усмехнулся я. — Или только твоя болтовня?
— Ты заставь отменить королевский указ о смертной казни за такие штучки, и у тебя очередь из свидетелей выстроится, — гоготнул Грей со вкусом.
Даже будучи в столь плачевном положении, он не забывал получать удовольствие от жизни.
— Должно быть место, где этим занимаются, — отмер Эван и начал лихорадочно соображать. — Склад заброшенный, пустой дом, подвал? Не на торговой же площади проводятся такие эксперименты.
— Место имеется, только вот я про него не в курсе. Слышал, что на окраине города, но и все. Мне расспрашивать не к чему было. Многие знания — большие печали.
— Ты все еще не сказал ничего конкретного, — осек я его.
— Знаю еще, что в театр Эзра не просто так намылился.
А вот это звучало уже гораздо, гораздо интереснее. До открытия сезона оставалось ровно две недели.
— А для чего? — Эван подался вперед.
— Встреча будет. Важная. Подробностей тоже не знаю, увольте. Но слышал, как говорили они о «товаре», — Грей выделил голосом слово, — и «пробной партии».
В позвоночник словно молния ударила, меня пронзило от головы до ног, и по телу одна за другой разлилось несколько острых, мощных волн. Даже руки слегка задрожали, а все тело за считаные мгновения напряглось и сжалось, готовясь не то к прыжку, не то к атаке.
«Вот оно, вот оно» — лихорадочно стучало в голове.
Первая настоящая зацепка.
Я переглянулся с Эваном. Судя по его расширенным, темным зрачкам думал друг о том же самом.
— Так, — хрипловато заговорил друг и отвернулся к Грею. — Что еще?
— Да я уже на две награды себе наболтал, — возмутился тот. — А вам все мало?
— Мало, потому что по тебе видно, что ты знаешь гораздо больше, чем делаешь вид, — холодно парировал Эван. — И эту кладовку ты не покинешь, пока я не почувствую, что ты рассказал все.
Грей, протестуя, опалил меня недовольным, злым взглядом. Я пожал плечами. Спорить с Эваном и вступаться за этого мерзавца не было никакого желания. Играть с ним честно, по правилам — тоже. Очень кстати припомнил, как за жалкие крохи сведений он заставил меня выйти на ринг. И совершенно не чувствовал за собой ни вины, ни сожаления.
Только желание наживы.
Которое сейчас я полностью разделял.
— Нет, — Грей неожиданно уперся. — Больше я ничего не скажу.
— Отлично, — Эван легко поднялся, не став уговаривать. — Значит, и из кладовой ты не выйдешь.
Мы обменялись взгляды, и я также встал. От стены нам в спины донеслись настолько отборные и смелые ругательства и проклятья, что я даже почерпнул для себя парочку новых слов.
Дверь за собой мы закрыли вовремя: в нее впечатался стул, затем еще один.
— Надо забрать у него мебель, — подумав, сказал Эван.
— Передам охранникам. Сделают, — усмехнулся я.
Втроем мы прошли в столовую, где уже был накрыт завтрак. Больше всего хотелось даже не есть, а спать. Но с этим нужно было немного подождать, оставались нерешённые дела.
— Думаете, он подастся на этот шантаж? С двумя неделями в кладовке? — заговорил Мэтью, когда мы уселись за стол и разложили салфетки.
— Никакого шантажа, — Эван пожал плечами. — Лишь суровая правда.
— Мне было бы гораздо спокойнее, если бы он сидел не в кладовке в моем доме, — теперь уже пришел мой черед выразительно смотреть на друга.
И думал я вовсе не о себе. Меня заботила Эвелин. Я задался целью беречь ее от опасностей, но пока получалось паршиво.
— Я понимаю, — вздохнув, Эван зарылся ладонями в волосы, а потом царапнул щетину на подбородке. — Но где еще за ним присмотрят? Жандармерия не подойдет, ты и сам знаешь. Ко мне? В четыре комнаты?..
Я кивнул. Я знал, что идеальнее, чем особняк, места для Грея не найти. Нужно будет приставить еще одного охранника и отселить его в дальнюю кладовку, и запретить всем заходить в тот конец коридора. И попросить сестру Агнету не спускать взгляд с Эвелин.
Впрочем, здесь я тоже, кажется, не преуспел. Под присмотром или нет, а она все равно умудрялась участвовать в расследовании и активно помогать.
Я вспомнил о ее теории насчет библиотеки покойного герцога и сжал челюсть, подавливая одновременно вздох и зевок. Этому тоже следует уделить время. А еще уже нужно было начинать подготовку к открытию театрального сезона, подготовку к слежке за Эзрой...
Я с нажимом растер ладонями глаза и похлопал себя по щекам. Посмотрел на Эвана и Мэтью и увидел в их красных глазах с лопнувшими капиллярами свое отражение. Усталое, осунувшееся лицо с черными кругами и неаккуратной щетиной.
— Нужно заставить Грея рассказать больше, — произнес вслух то, что крутилось в голове. — Слишком мало мы знаем, чтобы подготовиться.
— Я поговорю на службе с теми, в ком не сомневаюсь. Не буду вдаваться в детали! — Эван в предостерегающем жесте поднял руку, заметив, как я вскинулся. — Но если мы планируем проследить за Эзрой в театре, то нахрапом ничего делать нельзя.