А теперь этот глупый ключ...
Когда мы прибыли, я привычно сошла с дорожки, которая вела в особняк, на тропинку, что шла к флигелю, но Беркли меня удержал.
— Не составите мне компанию за чаем? — спросил он.
— Сейчас? Время же близится к ужину, — отозвалась несколько растерянно, потому что обычно строгий распорядок не нарушался.
— Я, пожалуй, должна немного отдохнуть, — очень громко объявила сестра Агнета. — Все же возраст у меня почтенный. За вашими приключениями мне никак не угнаться, — усмехнулась она, очевидно намекая на азарт, с которым мы перебирали книгу за книгой в библиотеке.
— Не преуменьшайте своих заслуг, — Беркли широко улыбнулся, посмотрев на нее.
Сестра Агнета махнула рукой, что-то неразборчиво пробормотав, и зашагала к флигелю. Немного подумав, я направилась к особняку.
Дворецкий Кингсли встретил нас странным сообщением: передал, что мистер Эшкрофт прислал записку. Он явится в особняк к семи ровно. Странное время, которое не подходило ни для ужина, ни для аперитива...
Но Беркли кивнул так, словно его все устроило, и попросил подать чай в малую гостиную. Оставаться нам наедине было неприлично, и он велел оставить двери открытыми, и чтобы в них стоял один из двух лакеев.
Я опустилась в кресло, расправив складки на черной юбке, и Беркли устроился напротив — мы оба заняли привычные места. Мы сидели так далеко не в первый раз, и от этой мысли по груди расползалось странное, незнакомое тепло, похожее на прикосновение ласковой руки.
— Нынче вечером я покину особняк, — заговорил он, не став дожидаться, пока слуги принесут чай. — Мы с Эваном отправимся на ужин к лорду Честеру. Он устраивает прием по случаю помолвки младшего сына. Или дочери?.. Могу путать.
Я кивнула и прищурилась, пытаясь припомнить, слышала ли я это имя прежде. Но раньше я преступно мало интересовалась политикой и жизнью высшего света.
— Лорд Честер — единственный соперник текущего Лорда-Канцлера на предстоящем голосовании, — верно истолковав мой взгляд, пояснил Беркли.
Мне понравилось, как он сказал это: просто, без малейшего жеманства. Он сильно изменился за минувшее время... Впрочем, как и я.
— Вы попытаетесь с ним договориться? — рискнула я предположить и угадала.
Беркли кивнул и собрался заговорить, но тут вошел второй лакей с подносом, и мы прервали нашу беседу. Мы намеренно понижали голоса до шепота, чтобы нас не могли подслушать слуги. Доверять можно было лишь очень узкому кругу людей.
— Скорее, мы будем торговаться, — хмыкнул Беркли. — Лорд Честер упорно заявляет свою кандидатуру на все голосования вот уже пятнадцать лет. И еще ни разу у него не получилось победить. Я уповаю на то, что он достаточно зол и уязвлен, и обижен, чтобы к нам прислушаться.
Кажется, он нервничал. Пока говорил, Беркли покачивал закинутой на колено ногой и периодически стучал пальцами по деревянному подлокотнику кресла.
— Возвращайтесь не слишком поздно, — вырвалось у меня, прежде чем я подумала.
Прозвучало ужасно двусмысленно. Граф вскинул бровь, и я поспешно прибавила.
— Утром нам придется навестить несколько отделений банков.
Его взгляд дрогнул, и он сузил глаза. Казалось, Беркли смотрел на меня вечность. Затем легко повел плечами и кивнул.
— Конечно, миледи.
— Но только не посреди ночи и не избитым, — зачем-то я решила его поддразнить.
Это было очень недальновидно, но, наверное, таким уж выдался вечер. Я болтала несвойственные мне глупости, чтобы потом сгорать внутри себя от стыда.
Беркли шумно, весело хмыкнул.
— Я постараюсь, леди Эвелин, — пообещал он с совершенно серьезным лицом, и по губам у меня расплылась глупая улыбка.
Отвернувшись, я прекратила искоса разглядывать лицо Ричарда и уставилась на огонь в камине. Тихо и уютно трещали дрова. По гостиной расплывался кисловатый вкус шиповника, который добавили в чай. Часы резкими щелчками отбивали минуты одну за другой. Языки пламени, лизавшие сухие бревна, гипнотизировали, заставляя расслабляться. Было спокойно — такое редкое нынче слово и чувство. Спокойно и тихо.
Я прикрыла глаза, позволив себе откинуться в кресле и прекратить держать спину идеально выпрямленной. Поправив юбку, вытянула ноги поближе к огню. Я чувствовала, что неловким движением сбила пучок на затылке, одна шпилька затерялась где-то в обивке, и пряди, которые она удерживала, упали на плечи. Мне было лень протянуть руку и поправить их.
Сначала я подумала, что мне кажется. Когда вдохнула и почувствовала в воздухе помимо аромата шиповника еще что-то горькое, терпкое. Но потом совершенно явственно ощутила легкое, почти невесомое прикосновение к той самой прядке, что лежала на плече. Мужские пальцы, дотронувшись до нее, отвели в сторону.
Я резко распахнула глаза и отпрянула, потому что Беркли был близко. Слишком близко, я никак не ожидала увидеть его лицо от своего в считаных дюймах. Спустя мгновение он отпрянул еще дальше. Болезненно скривился и несколько раз сжал кулак и разжал его, до боли напрягая предельно вытянутые пальцы.
— Я прошу прощения. Я не должен был. Я не хотел вас напугать, — стиснув зубы, поспешно извинился он, не позволив мне вставить и слова.
Затем резко взвился на ноги и чуть склонил голову.
— Доброй ночи, миледи, — отчеканил он стылым голосом и в три шага покинул гостиную.
Я поднялась с кресла и повернулась, чтобы посмотреть ему в спину — ткань сюртука натянулась на плечах и пошла некрасивыми складками. До такой степени Беркли их напрягал...
Я могла бы окликнуть его и пойти следом. Возможно, даже подняться по лестнице. Но не пристало девушке бегать за мужчиной, и потому я осталась на месте. Хрупкое и мимолетное душевное спокойствие, которое я успела почувствовать, вновь было разрушено.
Напрасно он ушел, не выслушав меня. Даже ничего не спросив. Решил все за нас двоих, притом — решил ошибочно! Мне не было неприятно, я не ожидала увидеть Беркли так близко и потому подалась назад.
Ох! Мужчины!..
Раздраженно щелкнув языком, я прикусила губу и с сожалением оглядела недопитый чай. Что же. Не стоило мне здесь оставаться в отсутствие хозяина дома.
Пока я пересекала комнату, рука так и тянулась погладить мою «прядь раздора» в том месте, где ее коснулись пальцы Ричарда...
Почему он сбежал — а его поспешный уход был именно что бегством. Кажется, здесь крылось нечто гораздо более глубокое, чем могло показаться на первый взгляд.
— Леди Эвелин? — в холле я едва не столкнулась с мистером Эшкрофтом. Тот только прибыл и передавал пальто Кингсли. — Добрый вечер.
— Добрый вечер, — эхом отозвалась я, стараясь не обращать внимания на его взгляд.
Который теперь казался мне слишком пристальным.
— Удачного вам ужина, мистер Эшкрофт, — проговорила я и обошла его, чтобы подойти к дверям.
— Ужина? — тот удивился мимолетно. — Дик... прошу прошения, лорд Беркли рассказал вам, куда мы направляемся? — спросил с неподдельным изумлением.
Я остановилась. Пристально смотреть на него пришел мой черед.
— В общих чертах, — я пожала плечами, не совсем понимая природу его удивления.
— Что же, — он поджал губы. — В таком случае, благодарю за пожелание, миледи. Доброй ночи.
— Доброй ночи...
До флигеля меня проводил молчаливый Кингсли. На свежем воздухе и дышалось легче, и щеки перестали гореть из-за румянца. Я старалась отвлечься и не возвращаться к недопониманию в гостиной, но теперь удивление мистера Эшкрофта никак не шло из головы.
Почему бы Беркли не поделиться со мной планами расследования?.. Иногда — в редкие дни, как сегодня — мне казалось, что мы с ним и вовсе партнеры.
Глупо, наверное, и крайне самонадеянно.
Глава 27
Граф Ричард Беркли
— Рассказывай.
Эван застал меня врасплох, и я поднял на него взгляд. Мы тряслись в экипаже уже четверть часа, и сегодня эта медлительность раздражала особенно сильно.
— Рассказывай, почему ты злишься, — спокойно повторил друг, выдержав мой взгляд. — Если пробуду еще немного с тобой наедине, поверю в существование ауры. От тебя злость волнами расходится.
Захотелось нагрубить в ответ, но я сдержался. Молча дернул плечом и отвернулся к окну, за которым проплывали слабо подсвеченные улицы ночной столицы. На прием к лорду Честеру собирались многие, потому на подъезде к особняку, расположенного в самом центре и окруженному узкими улочками, и образовался неприятный затор.
— Я знаю тебя почти всю жизнь, — но Эван не унимался. — Или ты сейчас рассказываешь и выпускаешь пар, или я никуда с тобой не иду. Не хочу вступать, если ты вздумаешь начистить кому-то лицо.
— Я не такой бешеный, — дернул я губами.
— Именно такой. Раньше свою дурную кровь, как говорит непревзойденная сестра Агнета, ты унимал в боях, — Эван и бровью не повел, хотя чувствовал, что его слова разозлили меня еще сильнее.
Но в них был определенный смысл, и друг был, в общем-то, прав.
Но что я ему скажу?
Эвелин отпрянула от меня, словно я болен проказой? Это даже в мыслях звучало по-идиотски. И я не собирался обсуждать это, пусть и с самым близким другом.
— Не о чем рассказывать, — отрезал я и медленно выдохнул через нос.
Нужно было успокоиться, прием у лорда Честера слишком важен, чтобы я мог позволить эмоциям возобладать над разумом. Но досада никак не желала меня отпускать. Чего я ожидал? И напрасно полез к ней. Стоило лучше себя контролировать. Формальная помолвка не давала мне никаких прав, и совершенно точно ни к чему не обязывала Эвелин. Если мы разберемся со всем по истечении сорока дней траура, ее вообще можно будет отменить. С некоторым ущербом для репутации, но, думаю, скандал, который непременно разразится в связи с этим делом, затмит собой все.
И объявление о расторжении помолвки будет мало кем замечено.
Наконец, качнувшись, экипаж остановился, и мы выбрались на свежий, прохладный воздух.
— Дик, — Эван придержал меня за локоть.